На высочайших вершинах Советского Союза - Абалаков Евгений Михайлович - Страница 24

• Предыдущая
• 24/116
• Следующая

расчистки первого. Камень страшно сыпучий. Лезем связанные. Вторая

часть жандарма тяжела; отвесные стены, ненадежные камни. Вылезли все

же с охранением и вполне удачно. Еще один «камешек» взяли приступом.

До второго — снежный, местами довольно крутой гребень.

Не прошли и половины, как слышим снизу крик:

—Обратно!..

—Почему?

—Обратно!..

Продолжаем допытываться.

—Несчастье!!!

105

—Что такое?

—Разбился Николаев!..

Спешим вниз. Я лично не верил, что с Колей все кончено. Я был

уверен, что он жив.

Ниже узнали — Коля погиб!

Его сшибло камнем, когда он чистил дорогу, убирая шаткие камни.

Так, с огромным камнем в руках и полетел он вниз, стукнулся о скалы,

камень снова сшиб его, и он полетел по снегу уже как тряпка... И так

донизу, иначе говоря, километр по стене...

...Долго вбивает Аркадий Георгиевич крючья, четыре сразу,

наматывает веревку трясущимися от волнения руками, связывается и с

тысячей предосторожностей медленно спускается вниз. За ним Даниил

Иванович тоже с охранением и по веревке. Последним спускаюсь я. На

кошках быстро спускаемся до жандармика. Здесь несколько неожиданно

Аркадий Георгиевич начинает смотреть в бинокль. Все сердятся — нашел

время жандарм рассматривать!..

— Женя! Посмотрите, черная точка на склоне. Это он!..

Смотрю и ясно вижу камень, застрявший в фирне.

Даниил Иванович свалился в палатке. Аркадий Георгиевич готовит

чай, а самого трясет. Страшно подавлен. «Ваше счастье, — говорит, — что

вы не видали, как он погиб». В эту ночь все не спали.

31 июля. В 7 час. 30 мин. вышли, оставив почти все снаряжение.

Внизу увидали четырех человек (здорово поднялись!) Поравнялись —

носильщики. Доктора нет. Значительно ниже, у первых трещин, еще двое и

доктор. Двоих отправил дальше и затем сообщил о происшедшем доктору.

Скорчился и закрыл руками лицо.

Не заходя в лагерь, огибаем выступ. Берем один лишь рюкзак.

Остальное оставляем на леднике. Идем по ледниковой морене среди

сераков. Залезли в колоссальные трещины, пришлось вылезать на берег.

106

Вскоре увидели впереди торос. Вон и висячий ледник, но несколько нео-

жиданно под ним до самого низа — скалы.

Старательно прощупываем местность в бинокль. Сбросы, есть

трещины. Если Коля не попал в них, то, пролетев сбросы, должен был

застрять на скалах. Осмотр ничего не дал. Тщательно облазали все

подножье, все сбросы. Я поднялся до бергшрунда*. Ничего не обнаружил.

Аркадий Георгиевич набросал на бумаге жандармы и путь

следования Коли — последний путь. Неоправданная смерть,

непростительная и поэтому необычайно трагическая!..

Снизу лезть невозможно, скалы, лавинный кулуар. Подавленные,

ослабевшие идем обратно. Камень с жужжанием летит мимо. Стая воронов

с криком кружится над скалой. Прощай, друг!

К вечеру подошел караван — пять лошадей с караван-баши. Кстати,

ибо продуктов уже почти нет. Караван еле прошел наш мост, который

местами рухнул. Пришлось обходную дорогу делать. Миша прислал мяса

кийка, и Усумбай сварил хороший каурдак. Вечер прохладный. Ночью

ветер, и лошадь за палаткой стучит копытам о камни.

1 августа. Мы еще в мешках. Усумбайка угощает каурдаком и

уходит с караваном. Холодный сильный ветер рвет палатки: боимся, как

бы не сорвал их. Идет снег. Сегодня передышка. Я занимаюсь починкой

штанов, ставлю громадную заплату. Греемся чаем с конфетами,

шоколадом и жаревом.

Аркадий Георгиевич опять в бинокль разглядывает горы.

Ветер чуть стихает, но с запада все еще гонит снежные тучи,

закрывающие пик до половины.

К вечеру стало тише, прояснилось. Ярко светит луна, заглядывает в

палатку. Легли рано. Грустно.

2 августа. В одиночестве проделываю зарядку и обтирание. Идем

* Бергшрунд – прерывистая трещина в верховьях ледника.

107

рисовать на изумрудное озеро. Сделал пару акварелей, и, по общему

мнению, не плохих. Маслов и Аркадий Георгиевич тоже по одному

рисунку унесли.

Завтра выходят четверо альпинистов и пять носильщиков. У

Абдурахмана нога еще не зажила. Подготовляем груз для носильщиков и

долго, уже при луне, пьем чай.

3 августа. Аркадий Георгиевич остается в лагере. Идем втроем и

носильщики. В 7 час. 45 мин. выходим.

У палаток — в 1.15. Итого шли пять с половиной часов. Воды мало,

чуть каплет. Только успели рассортировать вещи и поставить палатки, как

пошла крупа. Занесло крепко, ничего не видно, зато воды сразу прибавило,

потекло вовсю, хватило с избытком и на чай и на кашу. Самочувствие у

всех хорошее.

Начало сильно подмораживать, и ветер рвет здорово, есть надежда,

что разгонит тучи. Залез в мешок не раздеваясь, и жарко не было. В

палатке 4 градуса мороза.

4 августа. Солнце пригрело, встали. Мало надежды на хорошую

погоду. Однако к девяти часам раздуло и в 9.10 вышли. Кошек до второго

жандарма не надевали, и зря; промаялись дольше с рубкой ступеней.

Осторожно, с тройным охранением и на поясе влезаю на злосчастный

жандарм. Следующие за мной — с еще большим охранением. Зовем,

больше знаками, носильщиков. Те неохотно, но лезут. У трещины место

прошлогоднего лагеря. Носильщики сваливают «шара-бара» — и

обратно. Мы не спеша поднимаемся острой гривкой.

На третий жандарм лезем без рюкзаков под тщательным

охранением. Я первый отрезок времени пути взял неплохо, но с камнями

приходится быть сугубо осторожным.

В лагерь пришли около восьми, стало темнеть. Носильщики

заждались нас. Со зверским аппетитом поужинали и спать. Очень приятно,

108

переодевшись в теплое белье, залечь в спальный мешок. Не успели

задремать — грохот, все сильнее и сильнее.

Вылез наполовину из палатки, смотрю: освещенные луной клубы

снега, как облака, заполнили всю ложбину и со страшной скоростью летят

вверх. Едва успел затянуть палатку — налетела, вихрю подобно, снежная

пыль. Рвет палатку. Пронесло!..

Лавина заполнила весь кулуар, вылетев на висячий ледник. А в

верхнем висячем недостает огромного куска.

На вершине одного из многочисленных сераксов

109

5 августа. Прекрасное утро. Встаем не спеша. Решили сегодня

отдохнуть, а завтра идти с ночевкой под третьим жандармом.

6 августа.

Сборы. Веревки, крючья... Почти все свое

снаряжение и питание берем с собой. У старшего носильщика голова

сегодня не болит, он здоров и весел. Клубятся облака, но не угрожающе.

Выходим в 8.45. Носильщики убежали несколько вперед. Но около второго

жандарма обгоняем: видимо, не хотят лезть первыми.

По веревке с охранением медленно и осторожно лезу па

злополучный жандарм, по пути тщательно выбрасывая все шаткие камни.

Сверху приглашаем таджиков последовать за нами. На месте лагеря долго

не задерживаемся. Даем задание носильщикам поставить две палатки и

поднести на третий жандарм веревки и крючья.

Медленно поднимаемся по довольно крутому снежному гребню. На

первых камнях кошки долой. Покатыми плитами обходим вправо вверх.

Тяну веревку, и когда Даниил Иванович кричит: «вся!», нахожу щель,

загоняю крюк и закрепляю веревку.

Даниил Иванович прицепляется на карабин и медленно взбирается

ко мне. Я подбираю веревку и иду дальше, а Даниил Иванович подтягивает

следующего. Хороший кулуарчик. Расчищаю от камней, чтобы они не

• Предыдущая
• 24/116
• Следующая