Никто кроме Путина. Почему его признает российская «система» - Хардинг Люк - Страница 21

Дальше внутри зала-амфитеатра я нахожу эксклюзивную немецкую стоматологическую клинику, скульптора, который выставляет обнаженные женские тела, и бутик, который продает ковры из иранского шелка. Здесь также есть вертолет за 12 миллионов евро с мебелью от Версаче. Более уместной, как мне кажется, является компания, которая продает бани. За 300 000 долларов можно купить русскую баню из сруба.

В Москве я частенько посещаю баню со своими друзьями, британцами и русскими. Это — ощущение, которое вызывает зависимость и стимулирует. Раз или два я стараюсь лупить себя по-русски березовыми ветками, которые зовутся веники. Моя любимая баня расположена недалеко от станции метро «Улица 1905 года». Она значительно дешевле, чем известная баня «Сандуны», которую любят состоятельные жители столицы. Хотя однажды здесь у меня украли банную шапочку. Ходят слухи, что ФСБ посылала агента, чтобы попасть в банную группу, к которой принадлежали американские корреспонденты. Конечно, в бане трудно определить, кто подслушивает…

Значительную часть ярмарки миллиардеров занимают роскошные яхты. Олигархическая любовная интрижка с яхтами — это тема таблоидных заголовков. Я поднимаюсь на палубу одной из крупнейших — лоснящейся белой «Принцессы». Лодка изготовлена в «Плимуте» и обустроена как праздничный лондонский пентхаус — с плазменными телевизорами, удобными двойными кроватями и небольшой кухней. Думаю, не хватает только британского политика.

Российский продавец «Принцессы» Евгений Кочман говорит, что его бизнес на удивление успешен, и что есть список желающих приобрести модель, на которой я стою, и которая стоит миллион фунтов. Несмотря на ужасное состояние отношений между Британией и Россией, мне интересно, не боятся ли россияне покупать британские товары? «Политика плохая, да. Но между обычными людьми все хорошо. Мы покупаем ваши яхты, а вы покупаете наш газ», — обосновывает Кочман. Одним из клиентов компании был владелец ФК «Челси» Роман Абрамович, говорит он. И спешит объяснить: «Это было давно. Сейчас он имеет большую яхту».

Это трюизм, что успешные политики сами создают свое счастье. Но после разрушительных 1990-х, которые привели к экономическому дефолту России, Путину повезло прийти к власти именно тогда, когда цены на нефть начали расти. Вскоре Кремль пережил период ошеломительного процветания. В течение президентства Путина экономический рост ускорился, достигнув в среднем 7 % в год. Были экономическая стабильность, фискальная дисциплина и назначения либералов на ключевые должности. Москва возвращала свои внешние долги, которые, по мнению Путина, были символом унизительной слабости страны в эпоху Ельцина, когда Москва была вынуждена побираться у Международного валютного фонда.

Когда цены на товары взлетели вверх, министерство финансов России поняло, что сидит на огромном денежном мешке. Эти деньги были вложены в Стабилизационный фонд: к 2008 году сумма составила 157 миллиардов долларов. Обычные россияне получили небольшой кусок неожиданного богатства: при Путине средние доходы удвоились до мизерной цифры около 400 долларов в месяц.

Все же этот рост является решающим для понимания популярности Путина в течение его первых двух сроков президентства. Ближе к 2008 году и к глобальному экономическому кризису рейтинг Путина, который согласно опросам до сих пор был невероятно высоким, начал снижаться. Местные бюджеты стали сжиматься, когда цена на нефть упала со 147 до менее чем 50 долларов за баррель. Выросла инфляция, подгоняемая массовой коррупцией и монополизацией.

С другой стороны, чиновники с хорошими связями и другие приближенные к власти лица умопомрачительно обогатились и позволили себе вести жизнь, за которой их предшественники могли только наблюдать. «Мечта старого коммунистического партийного функционера осуществляется, — говорит мне Евгений Киселев, бывший руководитель НТВ. — Они [российские бюрократы] могут зарабатывать сколько угодно денег, путешествовать за границу и покупать недвижимость в Средиземноморье, в Западной Европе или на греческих островах. Никто не требует от них хорошего поведения в личной жизни. Они могут расстаться с женами и жениться на молодых. Единственная цена, которую они должны платить, — это лояльность к начальнику. Если вы живете по этим правилам, никто не вмешивается в ваши финансовые дела».

По словам Киселева, привилегии современных бюрократов являются частью более широкого социального договора между руководителями и управляемыми: «Путинизм — это практика в современной политике, которая основывается на новом соглашении между властью и людьми. Мы позволяем вам делать все, что вам хочется. Вы позволяете нам управлять, как нам хочется. Она опирается на коррупцию, полное неуважение к определенным человеческим и демократическим ценностям, на лицемерие и двойные стандарты». Он цитирует известную авторитарную фразу: «Друзьям — все! Врагам — закон!».

Для оппозиционного политика Владимира Рыжкова выразительным признаком коррупции являются миллиарды, которые россияне ежегодно тратят на собственность в Лондоне, к примеру, 20 миллиардов фунтов в 2006 году. Сейчас россияне — одно из крупнейших сообществ в Лондоне. По оценкам, их количество составляет от 200 до 400 тысяч человек. Он говорит, что 60 % тех, кто покупает жилье в столице, являются «чиновниками из Москвы». Несмотря на официальные зарплаты объемом 1000 долларов в месяц, они могут покупать роскошные квартиры и отправлять детей в дорогие частные школы: «Российские чиновники имеют дома и семьи в Лондоне, а их дети учатся в Кембридже и Оксфорде. Они хранят деньги за пределами России, потому что никто из них не верит в Россию, и никто из них не верит в официальную стабильность. Все они знают, что в любой момент эта стабильность может закончиться. Так что это очень странный политический класс».

Рыжков называет этот класс «оффшорной аристократией». Тысячи его представителей зарабатывают деньги в России, но жить предпочитают за границей и относятся к своей родине как к колонии. Эти состояния зарабатывают не предпринимательством, а темными коррупционными схемами. Рыжков: «Они зарабатывают деньги не так, как это делает Билл Гейтс, производя что-то, они зарабатывают, получая откаты из нефтяных и газовых денег».

Теоретически высшие чиновники верят в восстановление сверхмогучего статуса России и в распространение «суверенной демократии», то есть в официальную идеологию Кремля. На практике же, говорит Рыжков, эти чиновники имеют значительно более примитивную миссию: берут взятки, вывозят эти деньги из России, покупают дома за пределами России и обеспечивают своим детям будущее за границей. «Сегодняшний политический класс — циничный и коррумпированный. Но, возможно, это хорошая новость для мира, потому что Россия уже не имеет таких глобальных амбиций, которые имела раньше».

По образованию Рыжков — историк. Он говорит мне, что существует прямая связь между политической системой России и ценой на нефть. Когда цена низкая, говорит он, Кремль хочет реформ.

При Путине чрезвычайно возросло взяточничество, особенно в течение второго президентского срока. Конечно, коррупция — это не изобретение Путина. Она также процветала на протяжении двух последних десятилетий Советского Союза, когда существовал запутанный черный рынок во всем, от билетов компании «Аэрофлот» до ремонта водопровода. Советская система содействия с использованием связей и знакомств, известная как «блат», распространена как никогда.

Но несмотря на это, по данным российской неправительственной организации «Индем» во время правления Путина коррупция выросла в шесть раз. В то же время, как отмечает Майкл Бом из «Moscow Times», количество госслужащих при Путине значительно возросло — с 485 566 в 1999 году до 846 307 в 2009 году по данным государственной статистики. Бом делает очевидный вывод: «Существует четкая и прямая связь. Чем больше чиновников, тем больше коррупции». Он отмечает, что Путин позволил коррупции процветать, потому что она является одной из основ его вертикальной структуры власти: «Путинская система лояльности очень зависит от способности его армии чиновников тратить чужие деньги и брать взятки. Те, кто обогатился при Путине, очевидно, хотят, чтобы имеющаяся система существовала как можно дольше».