Месть - Скотт Джастин - Страница 51

• Предыдущая
• 51/117
• Следующая

Харден попытается атаковать внутри этого овала, и дату отбытия он выбрал с таким расчетом, чтобы вовремя оказаться на месте. Весь этот район легко держать под наблюдением, а на крайний случай есть путь к спасению — до Южной Америки всего тысяча восемьсот миль.

Огилви взял циркуль и удовлетворенно усмехнулся. Этот человек плывет на яхте, и его можно пожалеть. Яхта развивает скорость максимум девять узлов. Максимум! А большую часть времени — всего шесть или семь. Не нужен никакой вертолет.

Ажарату проснулась среди ночи. Яхту качало. Фосфоресцирующий циферблат часов Хардена показывал четыре часа. Ей было холодно. Она потянулась к Питеру — и все вспомнила. Она чувствовала его вкус во рту и ощущала его запах на своих руках. Но Питера рядом не было. Над головой раздавалось хлопанье паруса, похожее на пистолетные выстрелы. На нее нахлынули воспоминания, и она почувствовала смущение.

Парус прекратил хлопать, яхта рванулась вперед, перестав качаться, и Ажарату поняла, что Харден занимается снастями. Дрожа от холода и от предвкушения, она забралась в спальный мешок и стала ждать, когда он отрегулирует рулевое устройство и вернется к ней. На рассвете она проснулась снова и сжалась в комок, зажав руки между ног. Хардена по-прежнему рядом не было. Яхта, накренившись, рассекала волны, и за иллюминатором проносились брызги.

Восход озарил кабину желтовато-серым светом. Ажарату разыскала свой купальник, надела его и закуталась в одну из рабочих рубашек Хардена. Затем пригладила волосы и поднялась в кокпит.

Харден стоял, вцепившись обеими руками в штурвал, и мускулы его ног напрягались, когда яхта начинала крениться. Стараясь сохранить равновесие, Ажарату осторожно подошла к Хардену и застенчиво поцеловала его. Он протянул мимо нее руку и выбрал один из шкотов.

— Ты выглядишь, как старик, — произнесла Ажарату. — У тебя седые волосы.

Лицо Хардена было покрыто коркой соли. Ажарату не дождалась ответа. Волны лизали подветренный борт «Лебедя». Позади судна бурлил кильватер, и яхта почти перепрыгивала через водяные ямы.

— Что это? — спросила она.

Между гротом и большим генуэзским парусом был привязан новый парус.

— Стаксель, — ответил Харден. — Я поднял его ночью.

— Зачем?

— Для скорости. Но он не слишком помогает, потому что отнимает ветер у генуэзского стакселя. Вот в чем беда со шлюпами. На кече имеется семнадцать мест, куда можно привязать парус, но с одной мачтой этого не получится.

Ажарату неуверенно кивнула. Она никогда не видела, чтобы «Лебедь» мчался с такой скоростью. Широкая яхта превратилась в накренившийся, стремительный клин, разрезавший воду, как нож.

— Хочешь кофе?

— Да, пожалуйста.

Она вернулась в камбуз. Привязав кофейник к газовой плите эластичной веревкой и облокотившись о плиту, она отмерила порцию кофе. Его запасы кончались. Когда они окажутся в Монровии, она поможет Хардену запасти провизию для перехода в Южную Америку.

Слезы капнули на плиту, с шипением испарившись. Ее расстроила не мысль о расставании. Она не стала бы плакать прежде, чем он покинет ее. Но почему он ничего не сказал о прошедшей ночи? Ей казалось, что он остался доволен, и она знала, что не ошибалась.

Ажарату налила готовый кофе в чашку и поднялась по трапу. «Лебедь», наклонившись, летел вперед. Она взглянула на воду, проносящуюся мимо, и поняла, что нечего больше обманывать себя. Харден спешил в Монровию, чтобы побыстрее высадить ее и остаться в одиночестве.

Харден взял чашку с кофе, в знак благодарности кивнув.

— Хочешь, сменю тебя? — спросила Ажарату.

— Спасибо. — Харден передвинулся вбок, чтобы она могла встать на его место, постучал по компасу и сказал: — Держи курс ровно сто восемьдесят.

Яхта шла в крутой бейдевинд, и Ажарату потребовалось несколько минут, чтобы начать чувствовать судно. Оно все время пыталось повернуться по ветру, и приходилось со всей силой держать штурвал.

Харден дважды поправлял ее — причем во второй раз довольно резко, — прежде чем отошел и стал пить кофе. Скоро он отставил чашку в шарнирный держатель и выбрал стаксель-шкот. Хотя он больше не держал в руках штурвал, его глаза по-прежнему беспокойно оглядывали паруса. Ажарату, расставив ноги на наклонившейся палубе, постепенно привыкла к штурвалу. Он дергался, как живое существо, но, чтобы управлять им, нужна была не столько сила, сколько внимание.

Харден внезапно встал и быстро взглянул на компас. Ажарату испугалась, что ее прогонят, но он сказал:

— Поверни еще чуть-чуть. Я спущу стаксель. Он ни черта не тянет.

Ажарату повернула штурвал. Харден еще сильнее выбрал шкот, бросился на бак, спустил парус и запихнул его вниз через форлюк.

— Снова сто восемьдесят, — закричал он.

Взгляд Хардена постоянно перебегал с парусов на воду, на индикаторы ветра, на небо и снова на паруса.

— Ветер меняется на северный.

— Мы прямо летим, — произнесла Ажарату.

— К тому же он стихает, черт возьми.

— По-моему, ты устал.

— Я в полном порядке. — Взгляд Хардена обратился к гроту. — Следи за парусом. Ты сошла с курса.

— Извини.

Она вернула яхту на заданный курс. Что он делает? К чему такая гонка? Что плохого в том, чтобы еще несколько дней провести вместе? Ажарату потрогала рукой шею, вспомнив предыдущую ночь. У нее пропал крестик.

Она засмеялась:

— Хочешь, скажу кое-что забавное?

— Следи за ветром!

— Извини. — Она выправила курс и продолжала: — Помнишь, ты говорил, что я религиозна? Так вот, я разорвала цепочку крестика.

Их глаза встретились, и на мгновение его лицо смягчилось.

— Спасибо тебе за эту ночь.

Ее сердце заколотилось.

— А ты... я думала, что ты жалеешь...

Харден подошел к ней и потерся своими губами о ее губы, отчего она задрожала.

— Я жалею только о том, что это произошло не в другое время и не в другом месте.

— В какое другое время? — пробормотала она.

— В любое другое время. — Харден отвел глаза.

— Ты не видел мой крестик? — спросила Ажарату.

— Нет. Наверно, он на койке, — ответил он и снова стал следить за парусами.

• Предыдущая
• 51/117
• Следующая