Месть - Скотт Джастин - Страница 38

• Предыдущая
• 38/117
• Следующая

— Курс двести двадцать.

— Есть курс двести двадцать.

Белые огни начали перемещаться вправо. Взгляд лоцмана устремился к указателю угла поворота.

— Отклоняемся от курса? — спросил он рулевого.

— Все в порядке, сэр. Остановимся на двести двадцать.

Лоцман взглянул на матроса. Рулевой был молод, и на его обветренном лице было выражение самоуверенности. Такие моряки либо становятся офицерами, либо покидают флот и ищут приложения своим силам на берегу.

Огни канала вернулись в нужное положение. Один из местных высокочастотных каналов пробудился к жизни.

— "Левиафан"! Вас вызывает «Морской поезд», идущий прямо за вами.

Второй лоцман поднял трубку.

— Привет, «Морской поезд».

Лоцман, отойдя в крыло, поглядел назад и увидел огни «Морского поезда». Ему приходилось несколько раз управлять контейнеровозами, — большими и быстроходными кораблями. Четыре с половиной дня пути до Нью-Йорка — быстрее, чем «Куин Элизабет-2». «Морскому поезду» не терпится прибавить скорости.

Он вернулся к штурвалу. Голос лоцмана «Морского поезда» звучал так ясно, будто тот находится на мостике «Левиафана».

— Моя минимальная скорость — шесть узлов. Когда я смогу обогнать вас?

Второй лоцман посмотрел на первого. Тот покачал головой.

Второй лоцман произнес с усмешкой:

— Мы предлагаем вам снизить скорость.

— Но тогда мы остановимся! — воскликнул лоцман «Морского поезда».

Лоцман взял трубку телефона, одним глазом наблюдая за следующим ориентиром — белым огнем, вспыхивающим через каждые пять секунд.

— Извините. Нет места для обгона.

— Я так и думал. Спросил на всякий случай.

— Тогда счастливо!

Дав отбой, лоцман и его дублер обменялись улыбками.

Они уже почти миновали канал Торн. Впереди лежал пролив Солент — широкая стремнина, открытая ветрам. «Левиафан» делал шесть узлов и плохо слушался руля, поскольку его киль находится всего в пяти футах от дна канала. Лоцман взглянул на указатель скорости. Стрелка, дрожавшая на шести узлах, начала опускаться к пяти с половиной. Он кивнул третьему офицеру:

— Мне нужно больше оборотов.

— Есть, сэр.

Молодой человек связался по телефону с машинным отделением.

Лоцман следил за огнем бакена на Уэст-Брамбл. За мгновение до того, как корабль оказался точно на траверзе бакена, лоцман начал делать медленный поворот влево. «Левиафан» направился на восток, к Соленту. Лоцману казалось, что танкер поворачивается слишком медленно, но довольно сильный западный ветер помог носу корабля вписаться в широкий поворот. Судно закончило маневр у мели Принца-Консорта.

— Держите курс сто восемь.

— Есть держать курс сто восемь.

Впереди появилась пара белых огней, один из которых располагался почти точно над другим. Они горели ярче, чем все остальные светлые точки на черной воде.

— Это грузовое судно, — объяснил второй лоцман. — Я связался с ним по телефону.

— Спасибо, — поблагодарил лоцман и приказал рулевому изменить курс, чтобы оставить встречному кораблю больше места.

Это был небольшой полуконтейнеровоз с рубкой на корме и серебристыми ящиками в пространстве между массивными палубными кранами. Лоцман передал по радио привет своему коллеге, когда тот протискивался между «Левиафаном» и стоящим на якоре судном на воздушной подушке.

Лоцман вздохнул. Похоже, что самое трудное осталось позади.

Быстро прошел еще час, в течение которого лоцман находил визуально и с помощью радара положение бакенов, вычислял направление и отдавал приказы рулевому. Огни канала мигали вдалеке, двигались перед гигантским носом «Левиафана», увеличивались в размерах и оставались за кормой. И все это время крепчал ветер. Шесть узлов. Восемь. Десять. Отдельные порывы до пятнадцати.

Лоцман повернул голову к экрану радара. Фарватер впереди был свободен. На экране выделялись отчетливые электронные сигналы от бакенов — почти прямая линия длиной в шесть миль. Затем предстоял сорокопятиградусный поворот в узкий канал Нэб, предназначенный для кораблей с глубокой осадкой. Пройдя Нэб, «Левиафан» окажется в Ла-Манше, а он отправится домой на лоцманском боте.

Лоцман выпрямился и оглядел слабо освещенный мостик. Из темноты появился Огилви, что-то сказал рулевому и поспешил на правое крыло. Лоцман слышал характерное шарканье его левой ноги, которая слегка задевала за линолеум палубы.

— Чай, сэр?

Около локтя лоцмана возник стюард с подносом.

— Спасибо.

Лоцман нагнулся над экраном радара, чтобы в последний раз взглянуть на него. Нижний квадрат экрана занимало скопление парусных яхт, сверкавших, как крупинки белого песка. Они находились за кормой у «Левиафана», направляясь в Каус на ночную стоянку.

Второй лоцман размешал молоко и сахар и протянул ему дымящуюся кружку. Лоцман поблагодарил и отхлебнул напиток, пытаясь снять скопившееся в спине напряжение. Хороший чай.

Внезапно он отставил чашку в сторону и внимательно посмотрел вперед. Мигающий красный огонек, отмечавший канал у мели Уоррер, начал двигаться влево.

— Сэр, отклоняемся от курса! — закричал рулевой.

Третий офицер поспешил к штурвалу, но лоцман взглянул на указатель скорости. Стрелка дрожала ниже пяти узлов. С колотящимся сердцем он подошел к штурвалу. Новый рулевой был гораздо старше предыдущего. Он облизывал губы, поворачивая коромысло штурвала. Третий офицер положил телефонную трубку.

— Сэр, неполадки в машинном отделении.

— Когда их исправят? — тихо спросил лоцман.

Внезапно ему стало очевидно, насколько молод третий офицер, как и все остальные офицеры Огилви.

— Через полчаса.

— Вы не позовете сюда старика?

— Он ждет вас в правом крыле.

Лоцман сказал дублеру, маячившему у него за плечом:

— Держите курс сто двадцать, когда окажемся на траверзе мели Уорнер.

— Есть курс сто двадцать.

— Кроме того, свяжитесь с восточными доками и сообщите, что нам могут понадобиться буксиры.

Пока лоцман шагал к правому крылу, нос начал поворачиваться вправо. Он заставил себя не торопиться. Нельзя паниковать на глазах у третьего офицера, у которого молоко на губах не обсохло, и перед взволнованным рулевым, делавшим все возможное и невозможное, чтобы справиться с дрейфом и вернуть судно на середину канала. Из-за огромных размеров корабля все происходило так медленно, что невозможно было предсказать успех того или иного маневра.

• Предыдущая
• 38/117
• Следующая