Буйство - Скотт Джастин - Страница 9

• Предыдущая
• 9/80
• Следующая

— Да.

Тони открыл бар. Золотистый пластмассовый контейнер оказался пуст. Они отправились на кухню. В холодильнике, в емкости для льда, не оказалось ни одной льдинки. В автомате для льда, стоящем у дверей, тоже не оказалось ничего. Наконец Крис обнаружил один из использованных подносов в холодильнике. Он взял с него несколько кубиков и, бросив в стаканы, вернулся в комнату.

— Пойдем вниз?

Они спустились в столовую. Это была комната матери — особенное место в доме для особенных случаев. Посреди комнаты стоял большой стеклянный стол для кофе, его окружали стулья и диваны. Комнату освещали огромные лампы. Незадолго до своей смерти мать повесила над камином портрет мужа. До болезни она очень любила давать приемы, и отец убрал стену, так что эта жилая комната превратилась в гостиную, просторную, как в загородном доме. Громадное пианино матери занимало место в противоположном конце комнаты. На нем не играли уже несколько лет, хотя Тони и брал когда-то уроки. На пианино стояла довольно подробная модель дома, воздвигнутого когда-то отцом на Пятьдесят шестой стрит. Модель показывала здание построенным наполовину — нижние этажи его были застеклены. На самой вершине небольшой кран поднимал стальную трубу с миниатюрного грузовика с надписью «Таглион» на кузове.

Крис опустился на диван:

— Помнишь, когда ему подарили эту модель?

— Ее подарил отцу один умный архитектор. Он знал, что отец даст ему возможность заработать на жизнь.

Они посидели молча, оглядывая комнату.

— Жизнь, — повторил Тони с горечью. — Мы говорим такую же ерунду, как и тогда, когда умерла мама.

— Знаешь, чего я не понимаю до сих пор? — спросил Крис. — Он присматривал за нами, когда она умерла. А когда же он переживал сам?

— Спроси Сильвию.

— Брось. Это началось недавно.

— Ты чертовски глуп, Крис. Он встречался с ней несколько лет.

— Нет, — сказал Крис, — у нее был парень. Она сама говорила мне об этом. Но потом она осталась одна, как и отец.

Тони внезапно смягчился:

— Она отлично выглядит, черт побери. Отец был очень счастлив, что встретил ее.

— Если говорить о том, кто как выглядит, то ты не заметил нашу кузину Мери Джейн?

Тони усмехнулся:

— Я хотел прыгнуть на нее прямо в церкви. Помнишь, как мы повстречали ее в первый раз, у дяди Имона? Сколько ей было, шесть? Мне было восемь. Тебе было шесть? У нас с тобой началась дикая драка в машине по пути назад.

— Отец назвал нас рогатыми ублюдками. Я это отлично помню.

— А помнишь, как он застукал нас в доме дяди Винни?

— Тогда все ели спагетти на кухне.

— Кроме нас. Мы были в ее комнате.

— Я думаю, он никогда не говорил об этом матери.

Крис подошел к пианино и тронул фотографию в серебряной рамке.

— Мама... перед тем как она встретила отца. Похожа на Мери Джейн.

Тони подошел к стене, снял одну из висевших фотографий и внимательно всмотрелся.

— Все наши родственники по этой линии — это что-то потрясающее.

— Но и Таглионы не так уж и плохи. Ты видел Лусию?

— Эту слониху?

— Ну нет. Не Лусию дяди Винни. Маленькую Лусию Таглион.

Первых девочек в каждом семействе Таглионов называли Лусиями в честь прабабки, полулегендарной женщины из далекой страны в Европе, которая умерла всего год назад в возрасте ста лет. Маленькая Лусия была дочерью дяди Пита.

— Ты что, нападаешь на люльки? Ей ведь всего пятнадцать.

— Я не собираюсь ничего предпринимать, просто говорю, что через пару лет она будет очень привлекательна для многих.

— Широковата в бедрах.

— Это детский жирок. Он уходит, когда у женщин начинается секс.

— Да? — Тони взглянул на него. — Черт! Крис, по тебе я вижу, что это так и есть.

— Помнишь время, когда я спросил отца, правда ли, что стрекозы трахаются в полете? Он выпорол меня, когда услышал от меня слово «трахаются».

— Для старшего брата ты был довольно глуп.

— Я тогда не знал, как можно выразиться иначе. Тогда мы шли мимо пруда. Помнишь?

Это было на юге штата, в Катскилле, где они проводили лето вместе с матерью. Отец приезжал на уик-энды.

Крис и Тони бежали босиком, они хотели показать отцу змей, маленьких рыбок и лягушачью икру, которые они обнаружили в пруду. Крис вспомнил, как земля чавкала под ногами отца, как он закатал штанины, и как белы были его ноги, тогда как у них двоих они были коричневыми от солнца.

Тони откинул голову и глянул в потолок, как будто видел то высокое голубое небо, которое было над ними тогда.

— Стрекозы собираются вместе по двадцать или тридцать штук, делают свое дело и откладывают яйца в воде. Отец смотрел на них около десяти минут, не произнося ни слова. Потом он посмотрел на тебя, на меня и очень серьезно сказал: «Они танцуют».

— А потом мы пришли домой, и я слышал мамин смех... Боже, как бы я хотел...

— Что дядя Вини сказал о строительстве?

— Он уладил мои дела с человеком из банка. Они хотят, чтобы машины были проданы.

— Ты собираешься это делать?

— А ты будешь помогать мне?

— Я собираюсь получить образование и стать адвокатом.

Крис взглянул на модель здания, которое строил его отец. Маленькие фигурки рабочих обступали кран, который протянул вниз маленькую нить троса.

Прошедший день вновь пронесся в его памяти — витраж в церкви, священник, который ему так не понравился, человек, предлагавший заем, и пустующая стройка. Крис поставил на пианино стакан, взял нить троса и попытался привязать к нему миниатюрный крюк, лежавший внизу. Но пальцы дрожали — шотландское виски сделало свое дело. Мачта начала крениться, и перед тем как он схватил вершину, кран переломился пополам.

— Что ты делаешь с моделью отца?

— Ничего, — Крис решил осуществить свое намерение, когда будет трезв, и осторожно положил кран.

— Что сказал дядя Имон?

— Они расследуют это дело.

— Это полиция говорит всегда.

— Они будут расследовать его особенно внимательно.

— Почему я не остановил отца? Я видел, что он не в себе. Мне нужно было его увести. Я мог встать между ними.

— Было поздно это делать. Все произошло за несколько секунд.

— Да, ты прав.

Тони пересек комнату и убрал руку Криса от модели.

— Отец сделал это очень быстро. Я даже не видел самого удара. А ты?

— Я видел, как он поднялся на носки. Я должен был понять, зачем он это делал. Но он был так чертовски быстр!

— Я просил его научить меня боксировать, — печально сказал Тони. — Он всегда говорил, что я слишком легкий. «Вот когда станешь старше...» Говорил, что боится причинить мне вред. С тобой же ничего не случилось, когда он обучал тебя, а ведь ты был моложе.

— У меня был солидный вес, — сказал Крис. — Он знал, что, если он мне вмажет, я могу ответить.

— Теперь я уже не научусь боксировать так, как он.

— А что мы будем делать с Рендиди?

— Что ты имеешь в виду?

— Он убил отца.

— Я говорил тебе, дядя Имон...

— Но дети должны мстить за своих отцов?

— Мстить? — Тони взглянул на него так, как будто Крис был сумасшедшим. — Те дети, которые на Сицилии до сих пор укрываются овечьей шкурой, когда спят, но не американцы.

Тони убрал руку с руки брата, и тот внезапно почувствовал себя так одиноко, что захотелось кричать.

— Я должен был его остановить.

— Ты не смог бы.

— Если бы я прибежал секундой раньше, я бы оттащил его от машины.

— Ты был там раньше меня...

Крис вздрогнул. Он вспомнил ощущение от руки отца, сжимавшей его руку, когда жизнь покидала тело Майкла Таглиона.

— Я собираюсь ложиться спать, — сказал Тони.

— Подожди еще немного.

— Не могу. У меня подкашиваются ноги.

Крис смотрел, как брат взбирается вверх по лестнице. Тони был невысоким, плотно сбитым, энергичным и напоминал электромотор, который только что сошел с конвейера и, смазанный, приступил к работе. Крис рассмеялся. Тони обернулся:

— Ты что?

— Последнее, что сказал мне отец — заботиться о тебе.

• Предыдущая
• 9/80
• Следующая