Секретные задания РСХА - Скорцени Отто - Страница 31
- Предыдущая
- 31/47
- Следующая
Итак, неудавшийся переворот 20 июля 1944 года принес лишь два результата: во-первых, покушение на Адольфа Гитлера, абсолютного властелина Германии и Верховного Главнокомандующего вермахта, стало для него ударом как в физическом, так и в психологическом плане. И хотя ранения оказались пустячными, нельзя забывать, что подобные несчастья наделенный огромной властью человек переносит с гораздо большим трудом, чем простой смертный. В моральном же плане Гитлер так и не смог преодолеть последствий тяжелого шока, и дело отнюдь не в жутком виде разорванного осколками кресла, а в самом факте восстания: оказывается, даже в самом сердце армии возможно образование смертельно опасного нарыва — целые группы офицеров могут предать властелина и его дело. Подозрительность Гитлера, скорее инстинктивная, чем осознанная, росла день ото дня и в конце концов стала настоящей манией. Все чаще поддавался он приступам отчаяния, применял заведомо несправедливые меры в отношении людей, ничем не заслуживших опалы. Думаю, что в минуты просветления он и сам сильно страдал, переживая содеянное.
Второй результат покушения столь же негативен: впредь становилась невозможной любая договоренность о мире, не предусматривающая полную ликвидацию рейха. Совершенно естественно, и без того жесткая позиция противников стала непреклонной, поскольку теперь они делали ставку и на распри, которые раскалывали и ослабляли Германию. Кроме того, не стоит забывать, что союзники отказывались от каких бы то ни было компромиссов с Германией национал-социалистической и гитлеровской, а значит, и с вероятными преемниками фюрера. При таких обстоятельствах у германского руководства просто не оставалось путей к сколь-нибудь почетному перемирию. Любые усилия в этом направлении союзники с пренебрежением отвергали. Такое отношение лишь еще более распаляло Гитлера, усиливало его решимость бороться до конца.
НЕ СКЛОНЯТЬ ГОЛОВЫ По мере ухудшения военной ситуации область моей деятельности расширялась. После ряда встреч с начальником штаба Верховного Главнокомандования я наконец добился увеличения своих «частей специального назначения». Единственный батальон, которым я располагал до сих пор, получил пополнение — бригаду из шести батальонов, большую часть которых составляли 1800 добровольцев дивизии «Бранденбург», переданной под мое командование. С другой стороны, фюрер отдал в мое ведение второй отдел армейской разведки («Саботаж и деморализация противника»).
В течение нескольких недель во Фридентале работали как одержимые: реорганизация, обучение пополнения, подготовка новых операций. Окруженная со всех сторон, Германия все более походила на огромную крепость; причем нам надлежало не только оборонять крепостные стены, но и разрушать пути продвижения противника, препятствовать его подготовительным маневрам, не забывая при этом предотвращать возможные крупные акции саботажа в своем тылу. Я должен был найти способ силами своих подразделений решить эту тройную задачу. Оглядываясь в прошлое, сегодня могу смело утверждать, что мы отменно провели баталии на «тайном фронте».
К концу лета 1944 года отряд моих «боевых пловцов», то есть подводников-диверсантов, совместно с коллегами из военно-морского ведомства совершили настоящий подвиг, которым по праву можно гордиться. Британские войска под командованием маршала Монтгомери собирались переправиться через Вааль, главный рукав в дельте Рейна, и создать у Нимегю плацдарм, непосредственно угрожавший нашему фронту. К несчастью, им удалось быстро восстановить мало пострадавший мост через реку, по которому их основные силы без трудностей подтягивались к передовой. Англичане быстро развернули мощную зенитную артиллерию, и атаки наших истребителей-бомбардировщиков оказались бесплодными.
Подробно ознакомившись с ситуацией, я обсудил с рядом экспертов возможность использования подводников в борьбе против этого проклятого плацдарма. Уничтожение достаточно большой части моста было бы заметным успехом, ибо на некоторое время ослабило бы давление на наши войска в этом секторе. Я знал, что специалисты флота, предвидя возникновение потребности в оружии такого рода, уже создали «мины-торпеды». Эти устройства по форме представляли собой как бы разрезанную вдоль торпеду, к которой в форме второй половины крепился резервуар для воздуха. Таким образом, они могли плыть по поверхности, что делало их легкими в управлении. В ходе первых испытаний взрыв двух таких мин привел к столь чудовищному выбросу воды, что стало ясно: конструкция моста не устоит.
Плацдарм англичан занимал на Нимегю примерно семь километров вдоль берега. Левый же берег принадлежал врагу полностью. Ночью капитан Хеллмер, руководивший операцией, сам отправился на разведку. Ласты и резиновый костюм позволяли плыть быстро и бесшумно. Чтобы лицо не белело на фоне темной воды, он плотно обернул голову вуалью. Покончив с экипировкой, он спустился в воду и взял с собой бревно, чтобы тщательно отрепетировать возможные действия: впоследствии каждому участнику операции следовало освоить ряд маневров, которые необходимо будет точно и быстро выполнить в нужный момент. По мосту к передовой двигались танки «Черчилль». Рев моторов и лязг гусениц во многом помогали скрытно провести операцию, поскольку заглушали случайный плеск воды. А заметить в темноте слабые возмущения на поверхности воды практически невозможно. Основная опасность для диверсантов исходила от левого берега реки, полностью занятого неприятелем. Отдавшись потоку, Хеллмер совершенно бесшумно проследовал под мостом и далее мимо вражеских позиций на обоих берегах, а ниже по течению вышел на нашем участке правого берега реки.
Несколько дней спустя метеослужба дала подходящий прогноз, пообещав темную, пасмурную ночь, возможно даже дождливую.
Погружение в воду тяжелых «мин-торпед» было трудным делом, тем более что английская артиллерия на всякий случай угостила нас обстрелом. Несколько снарядов легли очень близко, и осколки задели кое-кого из подводников. Впрочем, серьезных ранений не было. Наконец два огромных полуцилиндра закачались на поверхности воды возле берега. Двенадцать пловцов расположились по трое с каждой стороны и исчезли в ночи, уносимые течением. Через некоторое время они смогли различить в темноте силуэт моста, откуда доносился непрерывный гул моторов грузовиков и танков, плотным потоком шедших с одного берега на другой. Вскоре они оказались под мостом, быстро подвели мины к обеим опорам моста и открыли клапаны воздушных резервуаров, тогда как два специалиста устанавливали взрыватели замедленного действия. Безопасные до сей поры устройства стали представлять собой смертельную угрозу. Две огромные «сигары» медленно погружались в пучину, и, пока они опускались на дно, люди изо всех сил старались отплыть подальше. Пять минут спустя чудовищный взрыв сотряс воздух ужасной ударной волной. Мины сделали свое дело: обе опоры разнесло на куски, и огромная центральная часть моста обрушилась в реку. И тут же оба берега ожили. Англичане открыли ураганный огонь — в предутренней мгле им порой удавалось различить головы пловцов. В первые же минуты шквал пулеметного огня зацепил одного из наших. Но товарищи вернулись и поддержали его. Пули вспарывали воду повсюду, но каким-то чудом еще лишь два пловца пострадали, отделавшись, впрочем, легкими ранениями. Группа в полном составе вышла на наш берег реки в десяти километрах ниже моста по течению. Окончательно выбившиеся из сил, пловцы выползли на берег и вытащили трех раненых товарищей.
Операция удалась превосходно, но в дальнейшем противник был начеку и повторение дерзкого удара стало делом невозможным или по меньшей мере гораздо более трудновыполнимым.
В начале осени 1944 года я со своими батальонами приступил к выполнению особого задания. Мы договорились с директором завода по производству боеприпасов, находившегося в Фридентале, куда в то время пытались проникнуть группы саботажников, чтобы парализовать производство.
К нашему удивлению, операция завершилась успехом сверх всяких ожиданий. Около двадцати человек из числа изготовлявших идентификационные бирки устроились на работу в цеха и имели возможность в течение каких-то двадцати минут, не привлекая внимания других рабочих, подложить взрывные устройства, пусть почти символические по мощности, в наиболее важных и уязвимых местах завода. Конечно, как и на любом оборонном предприятии государственного значения, здесь существовала «группа безопасности», но, на мой взгляд, эти подразделения малоэффективны и не способны что-либо защитить. На другой день дирекция направила длинный рапорт в министерство, к которому я присовокупил свое мнение: следует немедленно пересмотреть инструкции для подразделений безопасности на оборонных предприятиях, обеспечить гораздо более строгий контроль за обстановкой на этих заводах. Для меня стало очевидным, что разведывательные службы противника с большим размахом организуют саботаж в Германии и что число саботажников на наших заводах трудно вообразить. А сотрудники службы безопасности на оборонных предприятиях были не в состоянии пресечь деятельность даже горстки решительных людей.
- Предыдущая
- 31/47
- Следующая
