Ходок V. Final (СИ) - Тув Александр Львович - Страница 56

– Есть… – выдавил он, – только стоит она две тысячи золотых…

– Вот и ладушки! – пришел в благодушное настроение Шэф. – Ты нам – эту мандолину, мы тебе – твои побрякушки. И расходимся краями. – К удивлению Дениса, Алфеоса слово «Мандолина» не заинтересовало – или ему уже все было пофиг, или же на Сете «мандолина» заменяла собой «шнягу» – для обозначения всего на свете. Наперед скажем, что загадка эта так и осталась неразгаданной.

– Хорошо… я завтра утром зайду к Эолусу…

– Никаких завтра! – перебил его Шэф. – Сегодня, и мухой! Ждать до второго пришествия мы не намерены!

Тяжело вздохнув, маг-артефактор направился к двери.

*****

Весь последний час, в голове у Дениса бацала корпоративчик Агата Кристи. Естественно не та, которая поджарая старушка детективщица, а та которая два мужика, поющие свои песни. Но бацала как-то очень уж однообразно: постоянно исполняла одну и ту же композицию:

… Пока ты чистый, пока ты прёшься по борьбе,

любая кукла умрёт от счастья на тебе…

Барабанило в голове у Дениса. Его опасения, что «группа поддержки» отвернется от него после его демарша с согласием на примирение, не подтвердились. То ли его эффектная победа заставила их забыть его неуместные на средневековой Сете пацифистские телодвижения, то ли, наоборот – миротворческие потуги Дениса зажгли еще больший огонь обожания в девичьих сердцах, но «группа поддержки» даже увеличилась – некоторых нестойких резидентов нахальные и настырные подружки уговорили взять их с собой на «праздник жизни» и теперь квартердек «Арлекина» представлял собой, к немалому удовольствию компаньонов, самый настоящий вертеп… или гарем… или… короче то место о котором только могут мечтать мужики с нормальной сексуальной ориентацией: много спиртного, много вкусной еды, много музыки, много красивых девушек, а самое главная – любая! из них мечтает! отдаться тебе не отходя от кассы – рай да и только!.. правда не наш, а какой-то скандинавский, типа Вальхаллы – сначала смертный бой, затем пиршественный стол, ну а потом прекрасные девы ублажают всю ночь. Вот только время для того, чтобы предаться всяким нехорошим излишествам еще не наступило – надо было еще кое-что сделать этой ночью…

А поначалу ничто такого хеппи-энда не предвещало. Когда компаньоны появились наконец на «парковке», на ней сиротливо притулился только их шарабан с голодным и несчастным по этому поводу Брамсом, да еще пара «карет» аналогичного класса – видимо «развозка» обслуживающего персонала «Поля чести» – и больше никого – все разъехались.

«Ну что? – съехидничал внутренний голос, – доволен? Ты же устал от всех этих девиц. Хотел отдохнуть, а то достали. Отдыхай теперь, на здоровье! Никто не мешает…»

«Чего надо?! – огрызнулся Денис. Хотелось послать паршивца, но привычка быть честным… по крайней мере с одним замечательным человеком, а именно – с самим собой, взяла верх и он нехотя признал: – Был неправ. Кокетничал…»

– Ну что, Бонч-Бруевич, придется тебя наградить красными революционным шароварами! Заслужил! Носи! – прервал его невеселые размышления Шэф.

– Почему это, сразу – Бонч-Бруевич!? – насторожился Денис. – Почему не Энрико Ферми… или же Нильс Бор, какой?

– Не-е… Бонч-Бруевич лучше… это я в каком-то фильме видел… каком правда не помню, но! – Шэф назидательно поднял палец, – понравилось мне. Да и вряд ли Ферми с Бором такой награде обрадовались бы… а Бонч вполне мог бы… ну-у… по крайней мере изобразить, а то с Реввоенсоветом шутки короткие: не обрадовался – к стенке!

– А я тоже не обрадовался! – храбро заявил Денис.

– Это ты сейчас такой смелый… – грустно протянул главком, – а пришли бы чекисты, в кожанках с маузерами, вручать шаровары – натянул бы быстро и с песнями… да еще бы благодарил… искренне. – Он немного помолчал, а потом продолжил: – А если серьезно, когда ты успел все детали продумать?

– Ничего не продумывал, никаких деталей… Просто, когда ты сказал нацепить перстень и тереть его… – Денис хмыкнул, – как кобель сучку… как-то сразу само сложилось…

– Вообще-то про кобеля и сучку я не говорил… – машинально отвел надуманные обвинения командор, одновременно думая о чем-то другом. – Так говоришь: как-то сразу само собой сложилось?

– Да.

– Инсайт. – Веско резюмировал главком. – А вообще здорово получилось. Как только ты сказал, что скорее всего, интенсивность защитного поля «Пирамиды света» обратно пропорциональна квадрату радиуса защитной сферы и что на минимальных значениях можно попробовать удержать йохара внутри – все! Талион наш с потрохами. Ты подарил ему надежду и обосновал ее красивыми и непонятными научными словами. А самое главное – сам верил тому, что говоришь.

– Может мне в проповедники податься?.. Чего там отец Федор проповедовал?

– Он призывал птиц публично покаяться и склонял их к лютеранству.

– Точно… Буду склонять бакарцев к чему-нибудь…

– Ну-у… насчет бакарцев не знаю, а бакарок ты склонял к одному… – Шэф цинично усмехнулся.

– Боюсь больше некого будет склонять, – вздохнул Денис.

– Ну, некого – так отдохнешь побольше, – «обрадовал» его главком – видать сговорился с внутренним голосом.

Но, на сей раз, командор ошибся. Как только тарантас компаньонов подкатил к «Арлекину», из многочисленных карет, стоящих поблизости, как горох из стручка, посыпалась «группа поддержки», да не простая, а усиленная! При виде этого зрелища, на лице Дениса расцвела широкая, правда, честно признаемся – несколько глуповатая, улыбка, командор же только скептически ухмыльнулся, как бы говоря: э-э-эх… молодо – зелено.

Девицы наперебой, хором и по отдельности стали убеждать компаньонов, что никакой вины их нет, что они ждали-ждали у «Поля чести» и! – никого!.. и они испугались, что проворонили, и рванули всем скопом сюда, к «Арлекину», и здесь никого! – они перепугались и расстроились и стали ждать-ждать-ждать, и наконец дождались! Ур-р–р-р-ааа!!! И какой герой Лорд Арамис! и какой герой Лорд Атос! И вообще жизнь прекрасна!.. А я – Сесиль, а я – Марлета, а я…

«Жизнь удалась!» – мелькнула в голове Дениса самодовольная мысль.

«Так что – больше не кокетничай!» – одернул его внутренний голос.

«Не буду!» – радостно согласился Денис. После этого он, по совершенно непонятной причине, вдруг вспомнил, что по рассказам бывалых людей, переживших клиническую смерть, у них перед глазами вся прошедшая жизнь разворачивалась, как кинолента, в мельчайших подробностях. И тут же понял, почему он это вспомнил – с блудливой улыбкой Денис представил, как пересматривает кадры бакарской хроники и настроение его еще улучшилось, хотя мгновение назад казалось, что дальше некуда – ан нет! – оказывается есть!

Но! – опять это пресловутое «но» – предаваться разврату и разгулу было рано. Надо было сперва дождаться Алфеоса Хармаха, мага-артефактора второго ранга, а затем смотаться на виллу Талиона. Поэтому к пиршеству компаньоны приступили осторожно, по крайней мере, Денис – очень уж ему не нравился цитадельский протрезвитель – препарат конечно сильный, функцию свою исполняющий на сто процентов, но… по типу: «Спробуй заячий помет! он - ядреный! он проймет!»

Где-то через час после начала банкета появился Хатлер и доложил, что у трапа Господ Лордов спрашивает какой-то пир Хармах – какие будут указания?

– Пусть поднимается и ждет около трапа, – приказал Шэф и обратился к «группе поддержки»: – Барышни! Неотложные дела заставляют меня с Лордом Арамисом покинуть вас! – ответом ему стал гул разочарования. – Но! Ненадолго! – уточнил командор и гул сменил тональность на оптимистичную. – Быстренько смотаемся туда-сюда и вернемся, – продолжил главком, а потом откровенно соврал: – И больше никогда вас не покинем! – Гул стал откровенно радостным – легко обманывать девушек, когда они хотят обмануться.

Обменяв у мага-артефактора его же побрякушки на имитатор фархана, компаньоны захватили порченый меч Тита, кликнули Брамса, который, под шумок, пристроился с самого краешка пиршественного стола, где вполне успешно занимался как насыщением своей ненасытной утробы, так и охмурением близрасположенных девушек, и судя по взрывам хохота, доносившимся оттуда – вполне успешно, и направили свои стопы – вернее копыта лошадок, запряженных в их карету, к «Империуму», чтобы переодеться в шкиры. Казалось бы, что предстоящая операция никакой опасности не предвещает, но, руководствуясь очень правильным принципом: береженого Бог бережет, а самое главное своими ощущениями, они, не сговариваясь, решили «забронироваться».