У-Цзин: Семь военных канонов Древнего Китая (ЛП) - Сойер Ральф - Страница 43

Управление многими подобно управлению немногими. Это вопрос разделения сил. Введение в бой многих подобно введению в бой немногих. Это вопрос формы и названия.

То, что позволяет силам трех армий непоколебимо противостоять врагу, не будучи побежденными— это прямота в бою и изворотливость в маневре.

Когда бы армия ни атаковала, это подобно удару точильного камня о яйцо, это подобно пустоте и полноте.

В целом, в битву вступают с обычными войсками, а одерживают победу с помощью необычных. Поэтому тот, кто пускает в бой необычные войска, неистощим как Небо, безграничен, как реки Хуанхэ и Янцзы. Солнце и луна достигают конца и появляются вновь. Четыре времени года умирают и возрождаются.

Тонов не более пяти, но все изменения пяти тонов невозможно услышать. Цветов не более пяти, но все изменения пяти цветов невозможно увидеть. Вкусов не более пяти, но все изменения пяти вкусов невозможно перепробовать. В войне стратегическая мощь исчерпывается правильным и необычным, но изменения правильного и необычного невозможно исчерпать.

Они порождают друг друга, подобно бесконечному циклу. Кто может истощить их?

Стратегическую мощь [можно увидеть] в натиске сдерживаемой воды, переворачивающей камни. [Действие] можно видеть в нападении хищной птицы, разбивающей кости [своей жертвы].

Поэтому стратегическая мощь тех, кто преуспел в войне, предельно заострена, их расчеты тщательны. Их стратегическая мощь подобна натянутому до предела арбалету, их расчеты подобны нажатию на спусковой крючок.

Неистовый бой кажется беспорядочным, но их нельзя привести в беспорядок. В суматохе и растерянности их построение — круговое, и победить их невозможно.

[Притворный] беспорядок рождается из порядка; видимость страха рождается из мужества; [мнимая] слабость рождается из силы. Порядок и беспорядок— это вопрос количества; мужество и страх— вопрос стратегической мощи; сила и слабость — вопрос развертывания [войск].

Поэтому тот, кто умеет управлять врагом, развертывает соединения так, что враг должен отозваться. Он предлагает то, что враг может схватить. Выгодой он завлекает его, со своими войсками он ждет его.

Тот, кто преуспеваете войне, ищет опоры в стратегической мощи, а не в людях. Поэтому он может выбирать воинов и использовать их стратегическую мощь.

Тот, кто использует стратегическую мощь, командует людьми в сражении так, как будто бы они были катящимися бревнами и камнями. Природа деревьев и камней такова, что они неподвижны, когда лежат, и катятся на крутом склоне. Если они квадратные, они останавливаются, если круглые, продолжают катиться. Так, стратегическая мощь того, кто преуспел в ведении людей в бой, подобна катящимся вниз с горы высотой в тысячу саженей круглым валунам. Такова стратегическая мощь армии.

Сунь-цзы сказал:

Тому, кто первым приходит на поле сражения и ожидает врага, будет легко; тот, кто приходит после и должен спешить в бой, будет утомлен. Поэтому тот, кто преуспел в войне, подчиняет других и не дает подчинить себя.

Для того, чтобы заставить врага поступить против его воли, завлекай его какой-либо [ясной] выгодой. Для того, чтобы предотвратить выступление врага, покажи ему [возможный] вред этого.

Поэтому, если противник свежий, можешь утомить его; если он сыт, можешь заставить его голодать; если он отдыхает, можешь беспокоить его. Выйди вперед на позиции, к которым он должен спешить. Поспеши вперед туда, где он не ожидает этого.

Чтобы пройти тысячу ли и не устать, пересекай незанятые территории. Чтобы обеспечить достижение цели при атаке, наноси удар по незащищенным позициям. Чтобы быть уверенным в прочности обороны, укрепляй позиции, которые противник не может атаковать.

Поэтому, когда кто-то умеет нападать, враг не знает, где организовать оборону; когда кто-то умеет обороняться, враг не знает, где атаковать. Непостижимо! Непостижимо! Это приближается к бесформенному. Возвышенное! Возвышенное! Это достигает беззвучности. Поэтому он может быть властителем судьбы врага.

Чтобы осуществить наступление, которому невозможно воспрепятствовать, нанеси удар по незащищенным позициям. Чтобы осуществить отступление, которому нельзя помешать, иди с непревосходимой скоростью. Поэтому, если я хочу вступить битву, то даже если у противника высокие валы и глубокие рвы, он не сможет избежать боя, ибо я нападаю на цели, которые он должен спасать.

Если я не хочу вступать в битву, то даже если я просто прочерчу линию на земле и стану защищать ее, враг не сможет втянуть меня в бой, ибо мы мешаем его движению.

Поэтому, если я определяю расположение сил [син] противника, в то время как мои войска неразличимы, я могу собрать [их], когда силы врага разделены. Если мы собраны в единую силу, а противник разделен на десять частей, то мы нападем на него с превосходящей в десять раз мощью. Тогда нас будет много, а врагов — мало. Если мы сможем напасть такими большими силами на малое количество врагов, вступившие с нами в битву, будут сжаты со всех сторон.

Место, где мы будем сражаться с врагом, не должно быть известным ему. Если он не знает о нем, он будет вынужден подготовить множество узлов обороны. Если узлов обороны, подготовленных врагом, будет много, тогда сил, с которыми он вступит в бой, будет мало. Тогда, если он изготовится спереди, сзади будет мало воинов. Если они защищают тыл, впереди будет мало сил. Если он готовится обороняться слева, то справа будет мало воинов. Если он готовится обороняться справа, то тогда слева будет мало воинов. Если у него не будет незащищенных позиций, то тогда в любом месте воинов будет немного. Немногие готовятся против многих; многие заставляют немногих готовиться против них.

Поэтому, если знать место и день сражения, можно пройти тысячу ли и собрать воедино силы для боя. Если не знать ни места, ни дня сражения, тогда ни левый не придет на помощь правому, ни правый не поможет левому; передние не смогут помочь задним, а задние— передним. Тем более, когда дальние находятся на расстоянии в десятки ли, а ближние отстоят на несколько ли. Как я понимаю, даже если армия Юэ многочисленна, как этим можно достичь победы? Поэтому я утверждаю, что победа возможна. Даже если враг превосходит нас числом, ему можно не дать сразиться.

Поэтому оценивают противника, чтобы рассчитать успех и потери. Подталкивают его, чтобы знать его передвижения и остановки. Определяют его расположение [сил], чтобы знать смертельные и надежные территории. Испытывают его, чтобы знать, где у него избыток, а где— недостаток. Поэтому, военное развертывание в наивысшей точке приближается к бесформенному. Если оно бесформенно, то даже самый тайный шпион не сможет распознать его, мудрый не сможет составить план против него.