Пылающий остров (илл. В. Лукьянца) - Казанцев Александр Петрович - Страница 38

• Предыдущая
• 38/118
• Следующая

— Смотри, кто идет! Это профессор Горский из Ленинграда.

— А кто рядом с ним?

— Кто-то незнакомый.

— А я знаю, — вмешался один из молодых людей, — это профессор Оксфордского университета Ленгфорд.

— Идут, идут! Тише!

— Кто это маленький, в очках?

— Посторонитесь, не видно!

— Профессор Цзе Сю-лян, а с ним рядом — доктор Джеран из Монгольского университета. Сзади доктор Мейлс из Гейдельбергского университета.

— Это прямо не защита диссертации, а международный конгресс!

— Звонят! Приглашают в аудиторию!

— Пойдемте!

— Ну где же Василий Климентьевич?

Через улицу по направлению к институту мчались две фигуры. Впереди, с развевающимися седыми волосами, без шляпы, почти бежал старый профессор. Позади него, старательно семеня ногами, едва поспевала кругленькая фигурка доктора:

— Почтеннейший, пощадите… Вы, может быть, думаете, что я могу закрыть перед вами шлагбаум? Ничего подобного. Мне все равно не удастся забежать вперед. Одумайтесь! Что вы делаете со мной? Ведь я только что сообщил в бюллетене, который ежедневно докладываю правительству, об ухудшении вашего здоровья. И вдруг вас видят на улице, да еще без шляпы…

— Милейший, не откажите в любезности оставить меня в покое! М-да!..

— В покое? Этот сумасшедший бег по улице вы называете покоем?

Профессор сердито пожевал челюстями и прибавил шагу. Доктор выхватил платок и судорожно вытер мокрое лицо.

— Нет, почтеннейший! Ну зачем вам понадобилась эта диссертация? Вы для меня загадка!

Оставив запыхавшегося доктора далеко позади, профессор вошел в вестибюль института. Торопливо скинув с себя пальто и расчесав сбившуюся на сторону бороду, он одернул мешковато сидевший на нем пиджак и направился по коридору.

Дверь в аудиторию была открыта. Профессор остановился у притолоки, сердито смотря из-под насупленных бровей. Голову он склонил немного набок, а правую руку приложил к уху.

Он слушал Марину. Он почти физически ощущал ее слова, летящие в аудиторию, слова, что заставляли то насторожиться, то задуматься, то неожиданно рассмеяться.

— Я попыталась увязать высказанные мной представления о сущности сверхпроводимости с основными положениями квантовой механики и волновой теории. Моей конечной задачей было наглядно доказать, что в магнитном поле можно накапливать энергию, стоит лишь сочетать это с явлением сверхпроводимости. Разрешите мне закончить теперь научную часть своей диссертации и перейти к ее, я бы сказала, фантастической части. Я говорю — фантастической, ибо перспективам использования концентрированной таким образом энергии место скорее в научно-фантастическом романе, чем в научной диссертации.

Человечество вступило в атомный век. Навсегда забыты былые страхи и пессимистические прогнозы о грозящем нам иссякании запасов топлива: каменного угля, сланцев, нефти, природных газов. В нашей стране уже работают атомные электростанции общей мощностью в миллионы киловатт. Они дают ток городам, промышленности, сельскому хозяйству.

Вопрос получения энергии решен человечеством на несколько тысячелетий.

И с железной закономерностью встает для решения новый вопрос — вопрос распределения энергии.

Делаются попытки создания подвижных энергоатомных установок. На многие аэродромы приземляются наши замечательные паролеты, в которых паровой котел совмещен с атомным реактором. Плавают уже суда с подобными же, но более тяжелыми установками.

Однако технике нужно иное, более радикальное решение. Стоит ли ставить автомобильный мотор на старую пролетку! Надо по-новому аккумулировать энергию, использовать для этого сверхпроводимость.

Магнитное поле, в котором теоретически можно сосредоточить энергию, ничего не весит. Прибор можно сделать самых малых размеров. Любому потребителю энергии достаточно присоединиться к его клеммам, чтобы на длительный срок получить источник электрического тока. Ненужными станут тысячекилометровые электрические линии передач. Сверхаккумуляторы в огромном числе можно будет заряжать на гигантских атомных энергоцентралях, а потом доставлять потребителям.

Раз в месяц получат маленькие цилиндры машинист электровоза, бортмеханик самолета, шофер электромобиля, тракторист электротрактора, энергетик завода, механик корабля, наконец, просто домашняя хозяйка, которая сменит у себя в квартире сверхаккумулятор с месячным запасом энергии, как меняла прежде предохранительные пробки.

Ребятишки приспособят электромоторчики к самокатам или велосипедам, покупая в магазинах сверхаккумуляторы, как батарейки электрических фонариков.

Сверхаккумулятор сделает человека подлинным хозяином энергии, которая поможет ему окончательно покорить природу и распоряжаться силами стихии. Поможет ему добиться полного изобилия, поднять культуру и достигнуть на дороге прогресса самого светлого счастья…

— Да это же не диссертация, а целая, поэма! — шепнул седовласый ученый, сидевший рядом с министром в первом ряду.

Василий Климентьевич, который все-таки, приехал на защиту, повернулся к нему, улыбнулся и кивнул в сторону Марины.

— Послушайте, почтеннейший мой профессор, — шипел доктор, — почему вы решили оставить себя без бороды, выдрав ее столь свирепым и болезненным способом?

— Извольте замолчать… М-да!.. Замолчать! — свирепо прошипел профессор.

— Тише! — шикнули на них сзади.

Марина кончила. Ей шумно аплодировали. Румяная, похорошевшая, она тяжело дышала, сердце колотилось. Поправив волосы, она отошла к стене.

На ее месте стоял теперь официальный оппонент.

Марина слушала рассеянно. Он не возражал по существу. Он только ставил ряд вопросов, касавшихся дальнейших перспектив развития идеи концентрации энергии с помощью явления сверхпроводимости.

Во время речи оппонента стоявший у притолоки профессор кусал ус, презрительно опустив уголки губ. Доктор озабоченно наблюдал за ним.

— Я позволю себе извиниться перед многочтимой аудиторией! — неожиданно прозвучал гулкий отрывистый голос старого профессора, едва смолк официальный оппонент. — Я позволю также принести свои извинения и многоуважаемому председателю Николаю Лаврентьевичу, что без приглашения вторгаюсь к вам, но я счел бы недостойным звания истинного ученого смолчать при обстоятельствах… м-да!.. при обстоятельствах, сопровождавших изложение трактовавшейся здесь работы…

Марина подняла глаза и удивилась. Она даже не знала этого ученого.

— Пожалуйста, профессор, мы очень рады предоставить вам слово, — сказал председательствующий молодой академик.

Профессор прошел за длинный, напоминающий, беговую дорожку стол, ссутулив худую спину.

— М-да!.. Детский лепет или безумный бред? Я осмелюсь предложить этот вопрос всем присутствующим. Что преподносит нам, я бы сказал, нескромный соискатель почетного звания доктора физических наук? Разве уважаемые представители научного мира имели честь собраться здесь лишь для тою, чтобы выслушивать нелепые фантазии? М-да… В первый раз за долгую жизнь вашему покорному слуге выпадает незавидная роль возражать с этой высокой кафедры ребенку или сумасшедшему. Конечно, это «эгейнст зи грэн» — немного против шерсти, как говорят американцы, но прошу покорнейше извинить старика. Привык я называть вещи своими именами. Не обессудьте!.. Слишком трудно равнодушно слышать столь вульгаризированные представления о сущности физических явлений, преподнесенные нам здесь под ярлыком серьезной научной работы!

Аудитория онемела от удивления. Министр внимательно изучал лицо старого профессора, громившего основы высказанных Мариной гипотез, зло высмеивавшего ее математические построения.

Стоявший в дверях доктор держал пенсне в руках и, не отрываясь, глядел на своего пациента, словно искал в его глазах разрешения мучившей его загадки.

— Так выглядят, уважаемые товарищи по науке, эт ферст блаш — при первом взгляде — изложенные нам принципы теории сверхпроводимости в свете далеко не исчерпывающей, но серьезной критики… — Профессор оперся вытянутыми руками о стол и согнул узкую спину, продолжая местами налегать на букву «о». — М-да!.. Но все это бледнеет, товарищи ученые, перед второй частью выступления соискателя. Лишь одна-единственная в ней фраза доставила мне внутреннее удовлетворение. Почтенный соискатель совершенно справедливо изволил заметить, что излагаемым мыслям место не в научной работе, а в фантастическом романе. И я позволю себе добавить: в плохом, уводящем во вредную сторону романе! М-да!..

• Предыдущая
• 38/118
• Следующая