Привычка жить - Симонова Мария - Страница 33

• Предыдущая
• 33/60
• Следующая

Урмо оставалось только помянуть в сердцах Босса — он со всей неотвратимостью видел, что проиграл. Вот если бы найти своего эксперта в противовес Марунге…

Совет расходился. Урмо, проходя мимо Сухощавого, не удержался:

— Ну что ж, раз дельты бесперспективны для посева, и вы сами это признали, будем ходатайствовать об их утилизации. Не людей, значит, дельтов — Равновесие прежде всего. А вы пока подготовьте план ликвидации ваших ненаглядных. Что-нибудь гуманное, чтоб не расстраивать нашу драгоценную Яману. Например, ма-а-аленький такой вирус.

Сухощавый хотел было спросить: «Такой же маленький, как вы, по сравнению с лаврами?» — но сдержался, поскольку к нему плавной походкой приближалась Заботливая. Он невольно залюбовался, хотя сам перепрограммировал ее геном в этом виде, устраняя изъяны. И сейчас в его взгляде была не только гордость мастера своим шедевром…

— Ах, илох, вы расстроены. Этот Урмо, он совсем потерял чувство меры со своими альфами, — нежным голосом пропела она и осторожно коснулась эмблемы на его кармане кончиками тонких пальцев. Утроенные спирали ДНК заизвивались от прикосновения как живые[12]. — А скажите, как продвигается мой заказ? Я уже сгораю от нетерпения посетить ваши вольеры на предмет тестирования…

Ее огромные зеленые глаза расширились, играя зрачками.

«Ну и ток же от нее идет, почище, чем от Ядра…» — подумал Сухощавый, на мгновение отрываясь от своих горьких размышлений. До исправления Заботливая по черствости не уступала альфам; он тогда не удержался и внес ей в геном немного чувственности. Совсем чуть-чуть. Результат ошеломил даже его.

— Пробная серия еще не готова, иледи, — сглотнув, промолвил он. — Еще три-четыре поколения имбриндинга, и, может быть, тогда…

— Ах, вы всё тянете, илох..

— Ну что вы, дорогая иледи. Просто необходима шлифовка. Видите ли, я еще не совсем удовлетворен коэффициентом… — всё тише и тише, чувствуя непреодолимое желание сжать ее в объятиях, бормотал Сухощавый.

— Надеюсь, это будут не ваши любимые дельты, илох? — Не отнимая пальцев она подошла вплотную, и Сухощавому стало совсем трудно дышать. — И уж, конечно, не эти отвратительные существа — люди…

Он уже собрался было напомнить ей, что и она когда-то была человеком, женщиной, причем далеко не совершенной, кажется, домохозяйкой, как вдруг подумал, что как раз этот факт и лежит в основе ее неприязни.

Внезапно до него дошло: «Босс мой! Как же я был слеп. Ямана в сговоре с Урмо, сегодня они разыграли партию как по нотам. Они даже предвидели мои возражения! А стоило мне выдвинуть свой аргумент, как эта похотливая сука всех сбивала своими якобы уточнениями. А я — слепец! Осел, Ядром меня по голове!»

Не он, а эта сладкая парочка стоит на грани Опущения! Неужели этого никто не видит?!

Сухощавый прижмурился, боясь, как бы Сила не брызнула из его глаз. Отстранился, подавшись назад, избегая прямого касания и зная, что тогда он точно не сдержится. Желание и гнев закружили его, переплетаясь в огненной спирали.

— Иледи, я буду готов представить вам первый экземпляр через каких-нибудь несколько часов. Жду вас на третьем уровне, вы знаете где, — сдавленно произнес Сухощавый, а про себя подумал: «Ну, погоди, заботливая ты наша, у меня еще есть время кое-что подправить в твоем заказе! И я даже знаю — что».

Нет, он не собирался искажать совершенство этих прекрасные черт, а тем более форм, когда-то им самим смоделированных на базе ее прежних, изрядно расплывшихся. Пожалуй, меньше чем чуть-чуть: теперь он точно знал, сколько следует «отмерить».

Команда Прошина расселась за столом в тесном помещении с бетонными стенами, находившемся в двадцати метрах под землей. Возможно, им сразу следовало обосноваться в бункере, но уж очень мало тут было места, да и по прибытии всем захотелось выбраться на воздух. Там было опасно, нет слов, но в этом состояла их работа. И там, наверху, им уже удалось собрать кое-какую информацию, получив заодно хорошую дозу адреналина и массу впечатлений. Основным источником всего вышеперечисленного был, конечно же, визит к герцогу Имранскому.

— Нет, ну ты подумай! — возмущался Кирпич, теперь уже смеясь, хотя в замке им было не до смеха. — Принеси-де гостям лучшего вина! Видно, посчитал, что мы совсем умом убогие. Или слепые, что не заметили, как он на наше снаряжение глаз положил.

— Травануть — самый безопасный способ, — авторитетно заметил. — Ни тебе проблем, ни кровопролития. А трупы потом в ров, сначала обчистив до нитки.

— Да уж, нечего сказать, Смерть-герцог! Трабан Хитрожопый! — отводил душу Кирпич. —Неужто здесь на такое покупаются?

— Разумеется, никто не покупается, — откликнулся Прошин, сидевший во главе стола наподобие председателя, каковым он, собственно, и являлся. — Все прекрасно понимают, что им наливают яд. Понимают и пьют.

— Что-о? — Лицо Кирпича вытянулось, на губах заиграла недоверчивая улыбка. — Добровольно?..

— Им не оставляют выбора, — пояснил Прошин.

— Ну почему же, выбор всегда есть, — недобро хмыкнул Санни, тряхнув белесой, словно одуванчик, шевелюрой. — Либо пей, либо тебя прирежут. А герцог, видно, не любит пачкать свои дорогие полы.

Однако особое впечатление произвел на всех даже не Трабан Имранский, а старик, что сидел с ним рядом, с темным, как томленое дерево, лицом, провожавший их потом до ворот замка. Вот от кого действительно веяло Силой, а гвардия герцога и гарнизон замка повиновались без слов самому малому его жесту. Сейчас у каждого из группы на уме почему-то вертелся именно он.

— А старик-то этот, — начал Красный, — казалось бы, в чем жизнь, а как глянет — оторопь берет.

— По-моему, это он их всех держал, — задумчиво произнес Потапов. — Не знаю чем, но держал, словно клещами. Не позволял на нас рыпнуться. Без него, скажу я вам, ребята, была бы у нас там бойня.

— Прям какой-то темный кардинал, — внес свою лепту в обсуждение старика Серега Меченый.

Андрей, до сих пор молчавший в ожидании серьезной «разборки полетов», не выдержал и тоже подал голос:

— Вот именно, что «темный», — сказал он и выложил на стол свой сканер.

— Пока мы шли до ворот, я втихаря прокачал старика по всем параметрам. Ну и…

Он выдержал паузу, набирая запись.

— Ну давай, не томи, — нетерпеливо подначил его Красный. — Что «и»?

Андрей поднял глаза и обвел всех озабоченным взглядом:

— А то! Не человек он! И запись почему-то не сохранилась.

Прошин подобрался:

— Какие были показатели?

— Одиннадцать параметров.

— Значит, и не объект, — сказал Прошин.

— Не объект, — согласился Андрей, — но я такую вариацию до сих пор не встречал.

— Вспомнить сможешь?

— Если по кодексу… — начал было Чиккен, скребя лоб.

— Тихо. По кодексу все мы знаем, что подтверждение двух и более параметров требует проверки на генном уровне. Свыше пяти параметров считается установленной нелюдью и подлежит уточнению. Но такого приказа у нас не было. Только один объект.

Потапыч пожевал губами, покосился почему-то на Андрея:

— Так ведь кодекс-то…

— Знаю, Потапов, кодекс требует уничтожить всю нелюдь в пределах видимости, до какой только сможешь дотянуться. Но есть особые случаи — это пока секретная информация вне вашего допуска, — он тоже глянул на Андрея, и у того возникло ощущение, что все, кроме него, что-то знают и не договаривают. — Вам важно знать одно, — продолжал Прошин, — это не гралл, а наша задача здесь — уничтожить гралла.

— Да и как бы мы этого деда, скажи на милость, уничтожили, — сказал Чиккен, — когда только благодаря ему унесли оттуда ноги?

— Ну, ноги-то мы в любом случае унесли бы, — возразил Прошин, — но по трупам. Ползамка бы точно им снесли, не исключено, что и герцога положили бы. Так что старик нас, можно сказать, осторожно изъял из своей Берлоги, как сапер противопехотную мину. Понял ведь, один всё понял, старый черт!

• Предыдущая
• 33/60
• Следующая