Сэр Найджел (илл. Н. Лямина) - Дойл Артур Игнатиус Конан - Страница 43
- Предыдущая
- 43/84
- Следующая
— Будь они прокляты! Верх за ними остался! — кричал он, — Я больше ничего не могу. Не видать сэру Джону своих бумаг. Ночь близка, а я не знаю, как до них добраться.
Все это время Найджел, прислонясь к борту, внимательно следил за моряками, моля по очереди святого Павла, святого Георгия и святого Томаса о крепком порыве ветра, который позволил бы им догнать врага. Он молчал, но его горячее сердце пылало, а дух воспарял над неприятностями, чинимыми морем, и он был настолько поглощен мыслями об успешном выполнении данного ему поручения, что не обращал внимания на качку, уложившую Эйлуорда на палубу. Он не сомневался, что Кок Бэддинг так или иначе добьется своей цели. Когда же он услышал вырвавшийся у шкипера вопль отчаяния, то одним прыжком очутился перед ним, горя отвагой.
— Клянусь святым Павлом! — вскричал он. — Почтенный шкипер, если мы отступим сейчас, нам от стыда больше никогда не поднять головы! Совершим на воде в эту ночь хоть малое славное дело, и пусть нам больше не видеть суши! Ведь это поистине редкий случай снискать честь и славу.
— Прошу прощения, маленький сквайр, но говоришь ты, как дурак, — возразил неучтивый мореход. — Ты и все твое племя, чуть попадете на синюю воду, так становитесь хуже малых ребят. Или ты не видишь, что ветра нет никакого, а тянут они свою лохань побыстрее нас? Так чего же ты хочешь?
Найджел указал на ялик, привязанный за кормой.
— Поплывем на этой лодке, — сказал он, — и захватим их корабль или погибнем со славой.
Его горячие гордые слова нашли отклик в грубых, но храбрых сердцах матросов и лучников, которые ответили ему дружным криком, и даже Эйлуорд сел прямо с бледной улыбкой на измученном лице.
Но Кок Бэддинг покачал головой.
— Мне еще не встречался человек, который повел бы туда, куда я бы устрашился пойти за ним, — сказал он. — Но, клянусь святым Леонардом, это чистое безумие, и надо быть дураком, чтобы зря потерять и своих людей и свой корабль. Ялик, маленький сквайр, от силы поднимет пять человек и уже будет черпать воду. А там их четырнадцать, не меньше, и смотреть, сложа руки, как ты лезешь к ним на борт, они не станут. И как же ты думаешь взять над ними верх? Ялик утопят, и тебя вместе с ним. Губить моих людей по глупости я не дам, мое слово твердо.
— Тогда, почтенный Бэддинг, одолжи мне свой ялик. Клянусь святым Павлом, так просто бумаги доброго лорда Чандоса они не получат! Я один поплыву.
Шкипер только улыбнулся. Но улыбка исчезла с его губ, когда Найджел с лицом неподвижным, точно вырезанным из слоновой кости, со стальной решимостью в глазах начал подтягивать ялик к кормовому подзору. Было ясно, что он сделает то, что сказал. Эйлуорд тяжело поднялся с палубы, на секунду привалился к фальшборту и, пошатываясь, побрел на корму за своим господином.
— Есть один, кто поплывет с тобой, — сказал он. — А то как он покажется на глаза тилфордским девушкам? Эй, лучники, пусть соленые селедки маринуются в своей кадушке, а мы попытаем удачу на воде.
Трое лучников тотчас присоединились к своему товарищу. Загорелые, бородатые, они, как и большинство англичан в те времена, были низкорослыми, но крепкими, закаленными и искусными в обращении со своим оружием. Каждый извлек тетиву из непромокаемого футляра, согнул крутой дугой огромный боевой лук и надел ее на зарубки. Потом затянул понадежнее пояс с мечом.
— Сквайр, мы с тобой, — сказали они.
Но Кок Бэддинг уже поддался боевому азарту и отбросил все страхи и сомнения. Смотреть на схватку и не участвовать в ней было свыше его сил.
— Ладно, будь по-твоему! — крикнул он. — И да поможет нам святой Леонард, ибо другого такого безрассудства я не запомню. Но почему не попробовать? Только дай уж мне распоряжаться, маленький сквайр. Ведь в лодках ты понимаешь не больше, чем я в боевых конях. Ялик поднимет пятерых и ни одного больше. Так кого возьмем?
Но все уже загорелись боевым огнем, и никто не хотел уступить другому место в хрупкой лодчонке. Бэддинг поднял с палубы свой молот.
— Я сам поплыву, — сказал он. — И ты, маленький сквайр, раз уж твоя горячая голова замыслила такое. Потом Черный Саймон, лучший меч во всех Пяти Портах. Двух лучников посадим на весла, и, может, они подстрелят с воды парочку-другую французов. Хью Бэдлсмир и ты, Дикон из Рая, прыгайте в лодку!
— Как? — крикнул Эйлуорд. — А я, значит, останусь? Я — собственный лучник сквайра? Плохо придется тому, кто встанет у меня на дороге!
— Нет, Эйлуорд, — сказал Найджел, — я приказываю тебе остаться. Ты совсем обессилел.
— Теперь, когда волны поутихли, все прошло. Прошу тебя, мой благородный господин, не оставляй меня здесь.
— Не отнимай места у того, от кого проку больше, — сурово буркнул Бэддинг. — Ты же грести не умеешь. Довольно глупостей, и посторонись, ведь уже смеркается.
Эйлуорд внимательно посмотрел на французское судно.
— Френемский пруд я переплывал десять раз подряд, — сказал он. — А уж туда-то запросто доплыву. Клянусь моими десятью пальцами, Сэмкин Эйлуорд еще вас обгонит!
Ялик отошел от борта «Мари-Роз» и медленно поплыл к французскому судну, то поднимаясь, то опускаясь на зыби. Кок Бэддинг и лучник гребли, каждый одним веслом, второй лучник сидел на носу, а Черный Саймон и Найджел притулились на корме, где вода плескалась и шипела у самых их локтей. С «Ла Пусели» донеслись вызывающие крики. Французы выстроились у борта, грозя кулаками и размахивая оружием. Солнце уже опускалось за Дандженесс, и вечерние тени затянули небо и воду одинаковой серой дымкой. Все окутывала глубокая тишина, нарушаемая только плеском весел и чмоканьем воды о борта ялика. Оставшиеся на «Мари-Роз» в молчании неотрывно следили за тем, как их товарищи приближаются к своей цели.
Теперь они уже могли хорошо разглядеть французов, среди которых выделялся смуглый великан с длинной черной бородой и топором на плече. Они насчитали еще десятерых хорошо вооруженных, видимо, опытных бойцов, а трое были совсем юные, почти мальчики.
— Пустить стрелу? — спросил Хью Бэдлсмир. — Наши луки бьют и дальше.
— Стрелять вы можете только по очереди, — ответил Кок Бэддинг. — Одной ногой упрешься в нос, другой в скамью. Сделай, что сможешь, а мы тем временем подойдем к ним вплотную.
Лучник занял удобную позицию в качающейся скорлупке с ловкостью человека, выросшего на море, — недаром он родился и всю жизнь провел в Пяти Портах. Он аккуратно наложил стрелу, с силой натянул тетиву и точно прицелился. Но в этот миг ялик зарылся носом в воду и стрела пронизала волну. Вторая пронеслась над суденышком, третья впилась в его черный борт. Затем Бэдлсмир выпустил десять стрел с такой молниеносной быстротой, что иногда в воздухе их одновременно было две. Многие, пролетев над планширем, падали на палубу. Но внезапно до них донесся крик боли, и французы разом исчезли из виду.
— Довольно! — крикнул Бэддинг. — Один свалился, а может, и двое. К борту, к борту, во имя Господа, пока они не опомнились!
Они с лучником навалились на весла, но тут в воздухе что-то просвистело, и послышался четкий, резкий звук, словно камень ударился о стену. Бэдлсмир прижал руки к голове, застонал и свалился в воду, оставив на ее поверхности кровавое пятно. Мгновение спустя послышался тот же свист, завершившийся громким треском, — в борт ялика глубоко впилась короткая толстая стрела со свинцовым наконечником, пущенная из арбалета.
— К борту, к борту! — рычал Бэддинг, изо всех сил гребя своим веслом. — Святой Георгий за Англию! Святой Леонард за Уинчелси! К борту!
Но вновь звякнул арбалет, и Дикон из Рая опрокинулся на дно ялика со стрелой в плече.
— Смилуйся надо мной, Бог, — простонал он. — Мне конец.
Бэддинг выхватил у него весло — но для того лишь, чтобы повернуть ялик к «Мари-Роз». Попытка их кончилась полной неудачей.
— Что нас остановило, шкипер? — воскликнул Найджел. — Нам нельзя отступать!
— Из пяти нас осталось трое, — ответил Бэддинг. — А их там ждет не меньше двенадцати. Четверо на одного слишком много, маленький сквайр. Вот вернемся и поставим щит против стрел, арбалетчик-то у них меткий. И надо торопиться, ведь уже темнеет.
- Предыдущая
- 43/84
- Следующая
