Феномен Андропова. 30 лет из жизни Генерального секретаря ЦК КПСС - Хлобустов Олег Максимович - Страница 55

д) поддерживать создание «святого союза» всех свободных наций и всех свободно выбираемых политических партий, несмотря на их национальность и мировоззрение, с целью всеобщей борьбы против коммунистической угрозы.

Всемирная федерация свободы должна быть боеспособной, ее выступления должны быть меткими и убедительными. Цель ее в том, чтобы изменить нынешнюю ситуацию, то есть чтобы свободный мир обвинял, а не сидел на скамье подсудимых.

Институт по борьбе с коммунистической пропагандой и всемирная федерация свободы должны будут сообща открыть во всех свободных странах сеть школ различных направлений, в которых мужчинам и женщинам всех национальностей разъяснялись бы методы политической войны Советов и способы защиты свободы.

Одновременно с этим надо в широких размерах организовать моральную и материальную помощь открытому или замаскированному сопротивлению тоталитарному коммунизму со стороны порабощенных наций.

Вышеуказанные центры могли бы, соблюдая необходимую конспирацию, использовать все новейшие технические средства, чтобы доставлять сообщения и информацию за «железный занавес» (переправлять при помощи баллонов и парашютов брошюры, миниатюрные радиопередатчики и радиоприемники со свободным от помех приемом для прослушивания зарубежных радиопередач, миниатюрные грампластинки и магнитофонные ленты и т. д.). Кроме того, эти учреждения могли бы готовить материалы для советских граждан, выезжающих за границу, а также формировать «бригады для проведения собеседований» с этими гражданами.

И наконец, женщины и мужчины могли бы выполнять роль миссионеров-распространителей демократических идей «свободного мира», были бы ознакомлены с самыми необходимыми сведениями о современных достижениях в различных областях, с местными языками и диалектами, а также с методами и тактикой политической борьбы. Каждая «миссия» была бы обеспечена мастерской, радиоаппаратурой, патефоном, любительским киноаппаратом и миниатюрной типографией. Деятельность этих миссионеров в культурной, медицинской, экономической и административной областях принесли бы значительно больше пользы, нежели гигантские плотины. Миссионеры, опираясь на простые факты, могли бы доказать, что для бедняков демократическая форма правления является более прогрессивной, нежели система коммунистического господства.

20 тысяч миссионеров — борцов за свободу, которые завоевали бы доверие местных жителей, могли бы быть более действенной и дешевой дамбой в борьбе против коммунистического течения, нежели 10 дальнобойных орудий в арсеналах Запада, хотя и они также необходимы…

В то время как «свободный мир» в полную нагрузку работает в военной и экономической областях и расходует на это основные средства, самое важное поле боя — политическая пропаганды, «борьба умов» — твердо остается в руках врагов.

Гораздо труднее, но значительно важнее опровергнуть в глазах «свободного мира» тезисы коммунистической диалектической пропаганды, разоблачить коммунистический саботаж, нежели наполнить наши арсеналы оружием и пассивно наблюдать, как враг разоружает нас идейно»[135].

И какие же меры последовали в ответ на эту стратегию информационно-психологической войны?

Как подчеркивали публикаторы этого документа, «в ЦК КПСС к справке отнеслись достаточно равнодушно, не принималось по нему и какого-либо решения ЦК… Со справкой были ознакомлены лишь некоторые работники международного и пропаганды отделов ЦК».

Приведем еще один поразительный пример подчас холодно-бюрократического отношения партийного руководства к им же самим публично провозглашаемым принципам.

В преддверии 30-летия победы в Великой Отечественной войне большая группа ветеранов разведки обратилась в Генеральную прокуратуру, КГБ СССР и Комитет партийного контроля с просьбой пересмотреть дела ранее осужденных руководителей зафронтового 4 управления НКВД П.А. Судоплатова и Н.И. Эйтингона и рассмотреть вопрос о их реабилитации (см. Приложение № 1).

В заключении Ю.В. Андропова, А.М. Рекункова и А.Я. Пельше было отмечено, что никаких доказательств причастности указанных лиц к преступлениям «группы Берии» не имеется, вопрос докладывался на Политбюро ЦК. И — последовал отказ, лоббированный М.А. Сусловым. (П.А. Судоплатов Н.И. Эйтингон (посмертно) были реабилитированы в январе 1992 г.)[136].

А еще для Ю.В. Андропова были святы мало знакомые нынешним поколениям наших сограждан, понятия партийной дисциплины и долга. Что абсолютно непонятно, да и незнакомо, очень многим, писавшим об Андропове, и абсолютно упускается ими из вида.

По вопросам «андроповской» линии к заседаниями Политбюро — заключения, замечания, справки и предложения готовились по вопросам разведки и информации из-за рубежа, контрразведки, охраны государственной тайны и государственной границы СССР, борьбы с идеологическими диверсиями иностранных государств и многим другим вопросам и проблемам, причем подчас в условиях крайнего дефицита времени — в течение двух-трех дней.

Нередко для предварительной «углубленной проработки» тех или иных вопросов к заседаниям Политбюро, создавались специальные комиссии, в которые входил, а иногда и возглавлял Ю.В. Андропов.

Именно с работы в такой комиссии и началась деятельность Андропова в Политбюро ЦК: в день избрания его кандидатом в члены Политбюро во главе комиссии в составе Генерального прокурора СССР Р.А. Руденко и министра внутренних дел Н.А. Щелокова Юрий Владимирович встретился с делегацией крымских татар, требовавших разрешения их проблем.

При этом Андропову тут же был задан прямой вопрос:

— А в каком качестве вы лично участвуете в этой комиссии — как кандидат в Политбюро или как председатель КГБ?

— А разве это не все равно? — удивился Андропов.

— Нет, не все равно. Если вы здесь как кандидат в члены Политбюро, мы начнем высказываться, а если как председатель КГБ, мы покинем зал не приступая к переговорам!

Ситуация, поясним, осложнялась тем, что, с одной стороны, власти вошедшего в состав Украинской ССР Крыма, отнюдь не желали возвращения туда депортированных с полуострова по решению Совета Обороны в 1944 г. татар, а, с другой стороны, власти Узбекистана опасались потерять столь многочисленный контингент рабочей силы….

Эта историко-нравственная, социально-гуманитарная и правовая коллизия, в совокупности с огульными обвинениями крымских татар в сотрудничестве с оккупантами в годы Великой Отечественной войны, порождала закономерные чувства протеста, стремление изменить существующее положение дел.

По докладу Андропова этот вопрос, требования представителей крымских татар рассматривались 17 августа на заседании Политбюро ЦК КПСС, и, в соответствии с его постановлением, 5 сентября Президиум Верховного Совета СССР принял Указ об отмене решений 1944 г., содержащих огульные обвинения в адрес крымско-татарского населения.

В нем констатировалось, что после освобождения в 1944 г. территории Крыма от фашистских войск, факты сотрудничества с оккупантами определенной части населения «были необоснованно отнесены ко всему татарскому населению. Эти огульные обвинения должны быть сняты, тем более, что в трудовую и политическую жизнь вступило новое поколение людей… В целях дальнейшего развития районов с татарским населением поручить Советам министров союзных республик и впредь оказывать помощь и содействие гражданам татарской национальности в хозяйственном и культурном строительстве с учетом их национальных интересов и особенностей»[137].

Данный указ позволил снизить остроту обстановки в среде крымских татар, хотя он, по понятным объективным причинам, и не мог полностью восстановить историческую и социальную справедливость в отношении представителей этой группы депортированных народов.

Андропов же был вынужден подчиниться коллегиально принятому решению партийного руководства.