Феномен Андропова. 30 лет из жизни Генерального секретаря ЦК КПСС - Хлобустов Олег Максимович - Страница 105

По мнению В.М. Легостаева, с которым, впрочем, солидаризировались многие другие мемуаристы, «В результате всех этих процессов идейно-теоретическая деятельность КПСС уходила все дальше от реальной национальной почвы, сосредотачивалась в герметичной среде околопартийной прозападно и либерально ориентированной интеллектуальной группировки, не имевшей от самой партии никакого мандата на право провозглашать истины от ее имени»[263].

Как вспоминал заместитель председателя КГБ Ф.Д. Бобков, имевший возможность откровенно докладывать о положении в стране, Андропова волновала утрата авторитета партийных секретарей именно вследствие их самоизоляции от потребностей и нужд граждан, отрыв их от народа. Что закономерно «порождало недоверие населения к партийным органам и к партии в целом. Да и сама внутрипартийная жизнь теряла свою привлекательность, окостеневала. Критический взгляд на происходящее в стране, в партии выхода не находил, что порождало апатию партийных масс. Участие в партийной работе приобрело формальный характер… Его заботило и беспокоило многое. Главное — доверие людей к партии и государству, вера народа в будущее, благосостояние всех, живущих в социалистическом государстве. Конечно, осуществить все это и обеспечить необходимый рост экономики, можно было только в условиях безопасности государства…. Он не терпел пренебрежительного отношения к письмам и просьбам людей. Они не должны были оставаться без ответа»[264].

Через месяц, 24 мая 1982 г. Ю.В.Андропов был избран Секретарем ЦК КПСС и через несколько дней занял просторный кабинет на пятом этаже «подъезда № 1– А» старинного здания, окна которого выходили на сквер около Политехнического музея.

Пять с половиной месяцев пребывания Ю.В. Андропова на Старой площади в качестве Секретаря ЦК не ознаменованы особо выдающимися событиями. Ему было поручено ведение заседаний Секретариата, то есть, еженедельных собраний Секретарей ЦК, а с июля 1982 г. — и заседаний Политбюро ЦК КПСС в отсутствие Л.И Брежнева.

Новая должность означала для Андропова, освободившегося от повседневного оперативного руководства столь беспокойной службой, как Комитет государственной безопасности СССР, выход на новый уровень осмысления проблем, прежде всего, внутрисоюзного характера.

Это уже не только выявление негативных процессов и очагов социального возбуждения, предотвращение возможных ЧП и предпосылок к их возникновению, но и главное — выработка стратегии, исключающей их возникновение, обеспечивающей прогрессивное развитие советского общества в условиях навязанного ему геополитического противоборства с перешедшей в агрессивное наступление второй сверхдержавой мира США, мобилизовавшей для своих целей ресурсы всех своих союзников. От членов НАТО до Королевства Саудовской Аравии, Пакистана и Египта.

Не будем забывать, что фактически Советскому Союзу и России, противостояла «семерка» наиболее индустриально развитых государств мира (эпоха сотрудничества с «большой семеркой» придет позже).

И, если, подобно другим Секретарям и членам Политбюро ЦК, Андропов получал обобщенную информацию о реализации администрацией США новой внешнеполитической стратегии, составной частью которой являлась экономическая война, то он намного лучше своих коллег понимал, чем конкретно это грозит стране.

8 июня 1982 г. в британском парламенте произошло одно практически не замеченное в СССР событие, тем не менее, оказавшее значительное влияние на всю последующую всемирную историю, на международную обстановку, в которой пришлось действовать Ю.В. Андропову и его преемникам на посту Генерального секретаря ЦК КПСС.

В отличие от известной «фултоновской речи» британского премьера У. Черчилля, теперь уже американский президент Рональд Рейган призвал правительство Альбиона и других своих союзников присоединиться к объявленному им «новому крестовому походу» против социализма и коммунизма.

Лишь немногие в нашей стране, к числу которых, в силу своего бывшего и настоящего служебного положения, принадлежал и Юрий Владимирович, понимали зловещий смысл и значение этого призыва.

Помимо официально поступавшей ему через Общий отдел ЦК, канцелярию К.У. Черненко, информации, как мы уже отмечали, Ю.В. Андропов сохранил за собой и доступ к ресурсам САИС «П» (Специализированной автоматизированной информационной системы КГБ), благодаря чему он являлся наиболее информированным членом Политбюро ЦК.

Это, безусловно, помогло ему в дальнейшем наметить контуры перестройки внутренней и внешней политики страны.

Именно по его инициативе Политбюро приняло решение о создании в структуре КГБ «экономического управления», призванного реально противодействовать развязанной США экономической войне против СССР.

Данное, 6-е Управление было образовано 25 октября 1982 г. в соответствии с решением Коллегии КГБ СССР «О мерах по усилению контрразведывательной работы по защите экономики страны от подрывных действий противника» (его начальником был назначен член Коллегии КГБ Ф. А. Щербак, с апреля 1989 г. — Н.А. Савенков).

Пока еще Андропов только продумывал систему мер по нанесению удара по разрастающейся коррупции — первые конкретные шаги в этом направлении будут предприняты уже в ноябре — декабре 1982 г.

И еще один маленький штрих, имеющий непосредственное отношение к личности и деятельности Андропова. Как бы ни показалось это парадоксальным для современных читателей, но ставший безусловной «сенсацией года» первый космический телемост Москва — Лос-Анджелес был проведен 5 сентября 1982 г.

И решение о его проведении принималось при участии Андропова.

По некоторым свидетельствам, Л.И. Брежнев реально рассматривал Андропова в качестве своего преемника, хотя в качестве такой же кандидатуры назывался и В.В. Щербицкий, первый секретарь ЦК Коммунистической партии Украины.

Как нам представляется, имеющиеся многочисленные спекуляции на эту тему «о преемниках» и о прочих «планах» Брежнева, беспредметны и бесперспективны. С точки зрения познания реалий исторического процесса и его объективной логики, гораздо полезней анализ конкретных фактов, а не их произвольные, субъективные, а подчас и некомпетентно-компиляционные интерпретации.

Бесспорно, однако, что Андропов был прекрасно осведомлен о том, что многие весьма авторитетные и влиятельные члены Политбюро и ЦК КПСС, в том числе В.В. Гришин, секретарь МГК КПСС, у которого было немало трений с КГБ СССР, К.У. Черненко, Н.А. Щелоков и другие, раздражены и недовольны как его приходом в ЦК, так и ростом его влияния, самым очевидным симптомом чего являлось поручение вести заседания Секретариата и Политбюро ЦК КПСС.

Вполне психологически понятное и объяснимое, характерное для любого коллектива, «внутреннее противостояние в Политбюро», разумеется, тщательно скрываемое от глаз «непосвященных», свидетельствует только о том, что в головах и умах очень многих, самых высокопоставленных «государственных деятелей» того времени, личные интересы стояли несравненно выше интересов государства, общества и его граждан.

Что являлось самой наглядной иллюстрацией «двоемыслия» и «двойной морали» некоторых персонажей нашей истории. О чем со всей очевидностью и убедительностью свидетельствуют их собственные, оставленные «для потомков», воспоминания.

Внезапная смерть 10 ноября 1982 г. Л.И. Брежнева означала безусловные грядущие перемены в устоявшемся укладе жизни страны.

Но, вопреки бытующему мнению о «безусловной предопределенности» исторической перспективы, в действительности существовали реальные альтернативы.

И, тем не менее, 11 ноября Политбюро приняло решение о безальтернативной кандидатуре на пост Генерального секретаря ЦК КПСС.

Скажу правду. Несмотря на то, что лично мне кандидатура Андропова на этот пост представлялась весьма вероятной, но, в то же время, и не совсем «подходящей» именно вследствие его многолетнего руководства КГБ СССР, абсолютное большинство моих коллег, которые, естественно, относили себя к числу «хорошо информированных аналитиков», с которыми, разумеется, горячо обсуждалось злободневная тема, и 11, и 12 ноября даже не допускали возможность избрания Андропова на пост Генерального секретаря ЦК КПСС.