Желтый пес - Сименон Жорж - Страница 4

• Предыдущая
• 4/26
• Следующая

Малокровная и плоскогрудая, она была почти полностью лишена женской соблазнительности. И тем не менее что-то неясное, болезненное и унылое привлекало в ней.

— Что ты делала раньше, до этого кафе?

— Я сирота… Мой отец и брат погибли в море, на барке «Три волхва»… Мать умерла давно. Я работала продавщицей в писчебумажном магазине на Почтовой площади…

Почему у нее такой тревожный взгляд?

— У тебя есть дружок?..

Она молча отвернулась. Не спуская глаз с ее бледного лица, Мегрэ курил, медленно потягивая пиво.

— Наверное, клиенты пристают к тебе… Особенно постоянные, вроде тех, что сейчас ушли отсюда… Они бывают здесь каждый вечер и любят красивых девушек… Ну-ка, признавайся! Который из них?

Побледнев еще больше, она прошептала с усталой гримасой:

— Да нет… Никто… Разве только доктор…

— Вот как… Ты живешь с ним?

Она доверчиво посмотрела на него.

— Нет. Когда он здесь ночует, он требует, чтобы я оправляла ему постель…

Давно уже Мегрэ не приходилось выслушивать такой лаконичной исповеди.

— Он делал тебе подарки?

— Раз или два, когда уговаривал меня, чтобы я пришла к нему в свой свободный день… В последний раз это было позавчера… Он пользуется тем, что мамаша уехала… У него много женщин…

— А мосье Ле-Поммерэ?

— То же самое… Правда, у него я была только один раз, и то давно… Я пришла, а у него уже была девушка с консервной фабрики… И я ушла… Эти господа меняют девушек каждую неделю…

— А мосье Сервьер?

— Мосье Сервьер человек женатый, он совсем другое дело… Он ездит кутить в Брест. А здесь он только шутит да иногда ущипнет меня мимоходом…

Дождь не прекращался. Где-то очень далеко выла сирена корабля, разыскивавшего в тумане вход в порт.

— У вас всегда такая тоска?

— Что вы! Это зимой господа остаются одни и скучают. Только иногда разопьют бутылочку с каким-нибудь коммивояжером… А летом здесь полно приезжих. Наши господа гуляют с ними, пьют шампанское, ездят по богатым виллам… Летом здесь много машин, много красивых женщин, и мы сбиваемся с ног. Вместо меня в кафе работают три официанта, а я сижу в погребе и отпускаю вино…

Чего она ждала, чего искал ее тревожный взгляд? Она сидела в неудобной позе, на краешке стула, готовая вскочить по первому сигналу.

Прозвучал жиденький звонок. Эмма посмотрела на электрическое табло, помещавшееся над кассой, и перевела глаза на комиссара.

— Вы позволите?

Мегрэ кивнул. Эмма поднялась по лестнице, и в комнате доктора послышались приглушенные голоса.

С улицы вошел аптекарь, он был слегка навеселе.

— Все в порядке, комиссар! Сорок восемь бутылок проверено. И, могу поклясться, проверено на совесть! Яд обнаружен только в перно и кальвадосе… Хозяин может забрать остальные бутылки… А что скажете вы, комиссар? Дело рук анархистов, не так ли?..

Вернулась Эмма, вышла на улицу, закрыла ставни и села за кассу. Как только за аптекарем захлопнулась дверь, Мегрэ шутливо спросил:

— Ну как?

Эмма отвернулась, не отвечая. В позе ее было столько неожиданного целомудрия, что Мегрэ смутился. Он понял, что если задаст еще один вопрос, Эмма зальется слезами.

— Покойной ночи, девочка! — сказал он ласково.

Когда утром комиссар спустился в зал, ему показалось, что он встал слишком рано — таким темным было покрытое облаками небо. В окно он увидел пустынную гавань. Одинокий кран медленно разгружал баржу с песком. Редкие прохожие в непромокаемых плащах бежали по улицам, прижимаясь к стенам домов.

На середине лестницы Мегрэ встретил только что приехавшего коммивояжера. Носильщик с трудом тащил его чемодан.

Эмма подметала кафе. На мраморном столике остывала на дне чашки кофейная гуща.

— Инспектор? — спросил Мегрэ.

— Да. Он узнал у меня дорогу на вокзал и потащил туда огромный пакет.

— А что доктор?

— Проснулся. Я подала ему первый завтрак. Он нездоров и не хочет вставать…

Метла Эммы продолжала вздымать пыль, смешанную с опилками.

— Что вам подать?

— Черного кофе.

Чтобы попасть на кухню, ей пришлось пройти мимо Мегрэ. Он положил ей на плечи свои огромные лапы, повернул к себе и хмуро, но в то же время ласково посмотрел ей в глаза:

— Слушай, Эмма…

Она робко попыталась сбросить его руки и осталась стоять неподвижно, съежившись и стараясь казаться как можно меньше.

— Ты что-то знаешь, я вижу… Молчи!.. Я не хочу, чтобы ты лгала. Ты славная девочка, и я не хочу, чтобы у тебя были неприятности… Посмотри-ка на меня!.. Бутылка, да? Ну, а теперь говори!..

— Клянусь вам…

— Не клянись.

— Это не я!

— Я знаю, черт возьми, что не ты!.. А кто?

Веки ее мгновенно покраснели, брызнули слезы. Нижняя губа задрожала, и лицо официантки стало таким жалким, что Мегрэ отпустил ее.

— Доктор опять приставал к тебе?

— Нет! Он позвал меня, но… совсем не для того…

— А что ему было нужно?

— Он меня спрашивал, как и вы… Только он угрожал… Он хотел знать, кто брал бутылку. Он чуть не избил меня… А я ничего не знаю!.. Клянусь жизнью матери, я ничего не знаю!..

— Ладно. Принеси мне кофе.

Было восемь часов утра. Мегрэ прогулялся по городу и зашел купить себе трубочного табаку. Он вернулся около десяти часов и застал в кафе доктора. Тот был в халате и туфлях, шея его была повязана пестрым фуляровым платком. Лицо доктора осунулось, рыжеватые редкие волосы были растрепаны.

— Что с вами, доктор? Похоже, вы не в своей тарелке…

— Я заболел. Этого следовало ожидать, у меня больные почки. Если только я поволнуюсь хоть немного — приступ обеспечен. Я не спал всю ночь…

Он не сводил с входной двери своих зеленоватых глаз.

— Почему бы вам не поехать домой?

— Там никого нет. Здесь меня обслуживают, здесь мне удобнее…

На столе перед доктором лежали все утренние газеты, какие можно было найти в городе.

— Вы не видели никого из моих друзей, комиссар? Ни Сервьера, ни Ле-Поммерэ?.. Странно, что они не пришли узнать, как идут у вас дела…

— Они, наверное, еще спят, — вздохнул Мегрэ. — Кстати, я нигде не заметил этого ужасного желтого пса… Эмма!.. Вы не видели его? Не видели?.. Вот и Леруа… Леруа, вам не попадался этот пес?.. И вообще, что новенького?

— Бутылка и стаканы отправлены в лабораторию. Я заходил в мэрию и жандармерию… Вы спрашивали о псе? Какой-то крестьянин видел его в саду мосье Мишу…

Доктор вскочил, его белые пальцы дрожали.

— В моем саду? Как он попал в мой сад?..

— Говорят, он лежал на пороге вашего дома. Когда парень подошел поближе, пес зарычал так страшно, что у парня сразу пропало любопытство…

Мегрэ незаметно, но внимательно следил за лицами собеседников.

— А что, доктор, если нам вместе прогуляться до вашей виллы?

Доктор принужденно улыбнулся.

— В такой дождь? Да еще с приступом? Эта прогулка будет мне стоить недели постельного режима… И потом: какое отношение к делу может иметь эта собака? Обыкновенный бродячий пес…

Мегрэ надел пальто и шляпу.

— Куда вы, комиссар?

— Так, подышать воздухом… Прогуляемся, Леруа?..

Выйдя на улицу, они увидели в окне вытянутое лицо доктора. Толстое цветное стекло делало его зеленым и еще более длинным.

— Куда мы идем? — спросил инспектор. Мегрэ только пожал плечами. С четверть часа они гуляли вокруг доков, словно их очень интересовали корабли. Затем

Мегрэ свернул вправо от мола, и они пошли по дороге, на которой был указатель: «К Белым пескам».

— Если бы взять на анализ пепел от сигарет, найденный в пустом доме… — покашляв, начал Леруа.

— Что вы думаете об Эмме? — перебил его Мегрэ.

— Не знаю… По-моему, в таком городишке, как этот, где все знают друг друга, чертовски трудно раздобыть такую пропасть стрихнина…

— Я спрашиваю вас не о стрихнине, а об Эмме… Хотели бы вы, например, стать ее любовником?..

Бедный инспектор растерялся и не нашелся, что ответить. Мегрэ остановил его и попросил распахнуть пальто: укрывшись за полой, он раскурил трубку.

• Предыдущая
• 4/26
• Следующая