Сочинения - Высоцкий Владимир Семенович - Страница 102
- Предыдущая
- 102/162
- Следующая
Изменить размер шрифта:
102
VII. * * *
Когда я отпою и отыграю,
Где кончу я, на чем — не угадать.
Но лишь одно, наверное, я знаю —
Мне будет не хотеться умирать.
Посажен на литую цепь почета,
И звенья славы мне не по зубам…
Эй! Кто стучит в дубовые ворота
Костяшками по кованым скобам?!
Ответа нет, но там стоят, я знаю,
Кому не так страшны цепные псы, —
И вот над изгородью замечаю
Знакомый серп отточенной косы.
…Я перетру серебряный ошейник
И золотую цепь перегрызу,
Перемахну забор, ворвусь в репейник,
Порву бока — и выбегу в грозу!
VIII. * * *
Лес ушел, и обзор расширяется,
Вот и здания появляются,
Тени нам под колеса кидаются
И остаться в живых ухитряются.
Перекресточки — скорость сбрасывайте!
Паны, здравствуйте! Пани, здравствуйте!
И такие, кому не до братства, те
Тоже здравствуйте, тоже здравствуйте!
Я клоню свою голову шалую
Перед Варшавою, перед Варшавою.
К центру — «просто» — стремлюсь, поспешаю я,
Понимаю, дивлюсь, что в Варшаве я.
Вот она, многопослевоенная,
Несравнимая, несравненная, —
Не сравняли с землей, оглашенные,
Потому она и несравненная.
И порядочек здесь караулится:
Указатели — скоро улица.
Пред старушкой пришлось мне ссутулиться —
Выясняю, чтоб не обмишулиться,
А по-польски — познания хилые,
А старушка мне: — Прямо, милые! —
И по-прежнему засеменила и
Повторяла все: — Прямо, милые…
Хитрованская Речь Посполитая,
Польша панская, Польша битая,
Не единожды кровью умытая,
На Восток и на Запад сердитая,
И Варшава — мечта моя давняя, —
Оскверненная, многострадальная,
Перешедшая в область предания, —
До свидания, до свидания…
IX. Приговоренные к жизни
В дорогу — живо! Или — в гроб ложись.
Да! Выбор небогатый перед нами.
Нас обрекли на медленную жизнь —
Мы к ней для верности прикованы цепями.
А кое-кто поверил второпях —
Поверил без оглядки, бестолково.
Но разве это жизнь — когда в цепях?
Но разве это выбор — если скован?
Коварна нам оказанная милость —
Как зелье полоумных ворожих:
Смерть от своих — за камнем притаилась,
И сзади — тоже смерть, но от чужих.
Душа застыла, тело затекло,
И мы молчим, как подставные пешки,
А в лобовое грязное стекло
Глядит и скалится позор кривой усмешки.
И если бы оковы разломать —
Тогда бы мы и горло перегрызли
Тому, кто догадался приковать
Нас узами цепей к хваленой жизни.
Неужто мы надеемся на что-то?
А может быть, нам цель не по зубам?
Зачем стучимся в райские ворота
Костяшками по кованным скобам?
Нам предложили выход из войны,
Но вот какую заложили цену:
Мы к долгой жизни приговорены
Через вину, через позор, через измену!
Но стоит ли и жизнь такой цены?!
Дорога не окончена! Спокойно! —
И в стороне от той, большой, войны
Еще возможно умереть достойно.
И рано нас равнять с болотной слизью —
Мы гнезд себе на гнили не совьем!
Мы не умрем мучительною жизнью —
Мы лучше верной смертью оживем!
X. * * *
Мы без этих машин — словно птицы без крыл.
Пуще зелья нас приворожила
Пара сот лошадиных сил
И, должно быть, нечистая сила.
Нас обходит на трассе легко мелкота.
Нам обгоны, конечно, обидны,
Но мы смотрим на них свысока. Суета
У подножия нашей кабины.
А нам, трехосным, тяжелым на подъем,
И в переносном смысле и в прямом
Обычно надо позарез,
И вечно времени в обрез!
Оно понятно — это дальний рейс.
В этих рейсах сиденье — то стол, то лежак,
А напарник приходится братом.
Просыпаемся на виражах —
На том свете почти правым скатом.
Говорят, все конечные пункты Земли
Нам маячат большими деньгами,
Говорят, километры длиною в рубли
Расстилаются следом за нами.
Не часто с душем конечный этот пункт…
Моторы глушим, и — плашмя на грунт.
Пусть говорят — мы за рулем
За длинным гонимся рублем,
Да! Это тоже! Только суть не в нем.
На равнинах поем, на подъемах ревем.
Шоферов нам! Еще шоферов нам,
Потому что, кто только за длинным рублем, —
Тот сойдет на участке неровном.
Полным баком клянусь, если он не пробит,
Вы, кто сядет на нашу галеру, —
Приведем мы вас в божеский вид,
Перетащим в шоферскую веру!
Земля нам пухом, когда на ней лежим
Полдня под брюхом — что-то ворожим.
Мы не шагаем по росе —
Все наши оси, тонны все
В дугу сгибают мокрое шоссе.
На колесах — наш дом, стол и кров за рулем,
Это надо учитывать в сметах.
Мы друг с другом расчеты ведем
Крепким сном в придорожных кюветах.
Чехарда длинных дней, то лучей, то теней…
А в ночные часы перехода
Перед нами бежит без сигнальных огней
Шоферская лихая свобода.
Сиди и грейся — болтает, как в седле!
Без дальних рейсов нет жизни на Земле.
Кто на себе поставил крест,
Кто сел за руль, как под арест, —
Тот не способен на далекий рейс.
102
- Предыдущая
- 102/162
- Следующая
Перейти на страницу:
