Разлучи нас, смерть! (СИ) - "Ginger_Elle" - Страница 41

• Предыдущая
• 41/312
• Следующая

— Если ты не успокоишься, — задыхаясь прошипел Ламберг, — тебя будет держать охрана! Клянусь, я позову их! — громче крикнул он, видя, что Джейсон не унимается.

Наконец, ему удалось перевернуть его на живот и, навалившись всем телом, вдавить лицом в подушки. Джейсон застонал, поняв, что не сможет теперь вырваться.

— Не делай этого! — закричал он, когда Ламберг рванул на себя пояс его брюк. — Нет!.. Пожалуйста!

Он продолжал извиваться и биться, когда Дэниел втиснул колено ему между ног, вынудив немного развести их.

— Дэниел, не надо! Нет! Пожалуйста… — сдавленно кричал Джейсон в подушки, чувствуя, как рука Ламберга забирается под бельё.

Он прекратил сопротивляться и обмяк, когда палец Ламберга грубо проник в него, причинив резкую рвущую боль. Было больно, но эта боль была ничем по сравнению с тем, что творилось сейчас на душе.

Через пару секунд Ламберг отпустил его, с мрачным удовлетворением сказав:

— Что ж, сегодня в тебе никого не было.

Джейсон застонал от стыда и унижения. Дэниел склонился к его уху и произнёс:

— Помни: ты принадлежишь мне.

Он поднялся с кровати и вышел из комнаты, оставив Джейсона распростёртым на измятой постели.

И только когда шаги Ламберга стихли в коридоре и где-то мягко щёлкнула дверь, у Джейсона выступили слёзы на глазах. Он не проронил ни слезинки с тех пор, как выбрался из камеры, как бы плохо, больно и одиноко ему не было. Но три эти ужасные минуты что-то надломили в нём. Он лежал, не шевелясь и не меняя позы, словно в оцепенении, а бессильные слёзы катились по щекам. Потом они закончились, и остались лишь тихие горькие всхлипы. А потом он сам не заметил, как уснул, вымотанный бесконечно долгим днём и перенесённым унижением.

Он проснулся практически в той же самой позе несколько часов спустя. Шторы не были задёрнуты, и комнату заливал бледный утренний свет. Джейсон посмотрел на часы, стоявшие на прикроватном столике: без двадцати семь. Почему он спит в одежде? И тут он всё вспомнил.

Джейсон перевернулся на спину и закрыл лицо ладонями, не в силах поверить, что это не было сном. Он опустил руки и тут же боковым зрением заметил тёмную фигуру слева от кровати.

В кресле возле двери неподвижно сидел Ламберг. Джейсон бросил на него короткий взгляд, но ничего не сказал и не повернулся, лишь приподнялся на подушках, оказавшись теперь в полусидячем положении.

— Я не мог уснуть, — тихо произнёс Дэниел, — я уже четыре часа сижу здесь, смотрю на тебя и…

На бледном застывшем лице Джейсона не шевельнулся ни один мускул, так что было непонятно, слышит ли он, понимает ли.

— Прости меня. Я не должен был так поступать, не должен был давать волю чувствам, ревности… Я не совладал с собой. Прости…

Дэниел встал с кресла и опустился на колени возле кровати. Он взял в руки узкую ладонь Джейсона — тот не сопротивлялся, он был похож на тряпичную куклу, равнодушно позволяющую делать с ней что угодно — и прижал её к губам. Ламберг сел на пол, привалившись плечом и щекой к кровати и не выпуская пальцев Джейсона из рук.

— Пожалуйста, никогда больше так не делай, не давай мне повод подумать, что… Это невыносимо для меня. Как будто внутри всё горит. Это худшая пытка. Ты вряд ли способен сейчас испытывать ко мне сострадание, но ты ведь можешь понять меня, Джейсон! Я люблю тебя, я больше всего на свете боюсь тебя потерять. Ты привлекательный, Джейсон, даже слишком, и я никогда не смогу быть спокоен, отпуская тебя куда-то. Я знал, что этот парень заглядывается на тебя, что он… Не хочу об этом говорить. Я намного старше тебя, и я никогда не знал — я до сих пор не знаю — почему ты согласился быть со мной. Я никогда не слышал от тебя ни слова, ты никогда ни единым знаком не давал мне понять, что тебя в отношениях со мной привлекает что-либо ещё, кроме секса, что они важны для тебя. Что я важен для тебя. Может быть, ты со мной лишь за неимением лучшего. Может быть, когда ты встретишь другого, молодого и красивого человека своего возраста, одних с тобой интересов, то захочешь уйти от меня. Я боюсь потерять тебя. И я сделаю всё, чтобы этого не произошло. Я не позволю тебе уйти. Не знаю как, но я не дам этому случиться. Ты должен быть со мной. Только со мной, Джейсон. Прости…

Дэниел прижался щекой к руке Джейсона.

— Эта спальня… Мы как будто заперты в ней. Мне надоела эта комната, эта квартира. Они как тюрьма. Джейсон, давай уедем куда-нибудь… Куда угодно, только чтобы вырваться отсюда.

Несколько минут в комнате царило тяжёлое молчание: Дэниел не заговаривал, а Джейсон всё так же неподвижно сидел на постели. Вдруг его пальцы в ладони Ламберга дрогнули, и Джейсон мягко освободил их.

— Извини, — ровным тоном, в котором невозможно было различить ничего, произнёс он. — Мне нужно в ванную.

Он встал с кровати и пересёк комнату, так и не удостоив Дэниела взглядом.

Когда он вышел из ванной, укутанный в халат, в комнате было пусто. Он прошёл через другую дверь в гардеробную — там были в основном вещи Ламберга, но он сам тоже держал там небольшой запас рубашек. К сожалению, запасных костюмов на смену этому, сильно помятому, у него тут не было.

Едва Джейсон успел переодеться, как в дверь постучал Николс и сообщил, что завтрак будет подан через пятнадцать минут. Видимо, Ламберг имел наглость полагать, что он захочет есть с ним за одним столом.

Он опустился на кровать. В том, что произошло вчера, была и толика его вины: он знал, что Ламберг не в восторге от его дружбы с Джейком, а Брент явно предупредил его об этом, однако он был настолько неосмотрителен и глуп, что поехал к нему поздно ночью. И действительно: Ламберг часто говорил ему о своих чувствах и об их серьёзности, а он сам — только о своих сомнениях. Сомнениях в себе, в их отношениях, в чувствах Дэниела… Он полагал, что то, на что он пошёл ради Дэниела, не нуждалось в пояснениях.

Но даже если он и был в чём-то не прав, вчерашний всплеск ярости не был соразмерен вине.

Когда Джейсон вышел к завтраку, Ламберг уже сидел за столом. Джейсон молча ему кивнул и опустился на свой стул, с удовлетворением заметив, что на скуле у Дэниела красуется довольно крупная ссадина.

Большая часть завтрака прошла в гробовом молчании. Уже за кофе Джейсон, наконец, сказал:

— Дэниел, — тот тут же оторвал глаза от чашки, — я бы хотел извиниться за вчерашнее недоразумение. Я должен был высказываться точнее относительно своих планов на вечер. Благодарю за урок. Те незначительные неприятности, что ты мне причинил, — небольшая плата за возможность узнать, какого ты мнения обо мне на самом деле.

Ламберг изменился в лице и хотел что-то возразить, но Джейсон не дал ему возможности, продолжив:

— Это твоё право — думать обо мне как угодно низко. Я совершил не так много поступков, достойных уважения. Но у тебя нет права распоряжаться мной абсолютно. Да, я сказал, что принадлежу тебе, да, я во всём подчиняюсь тебе, подстраиваюсь под твоё расписание и соблюдаю твои запреты. Но это всё происходит исключительно по моей воле. Это я дал тебе это право, не твои деньги, не твоя власть и не Господь Бог. И я могу забрать всё обратно в любой момент.

Ламберг сидел с окаменевшим лицом, не выражавшим совершенно ничего. В умении скрывать эмоции они были достойны друг друга. Лишь сжатые кулаки выдавали напряжение.

— Ты, кажется, хотел узнать, что я чувствую по отношению к тебе? — спросил Джейсон, глядя прямо в тёмные и тревожные глаза Дэниела. — Если тебе так важно получить именно словесное подтверждение, хорошо, ты его получишь. Я люблю тебя.

Джейсон идеально выверенным жестом отложил салфетку в сторону, встал из-за стола и направился к двери.

Ламберг сидел на своём месте, опустив голову.

Джейсон быстрым шагом, так, что Николс не успел его опередить, пересёк холл и взялся за ручку входной двери. Он уже вышел в наружный вестибюль, когда из столовой показался Ламберг. Он бросился к Джейсону и задержал в дверях:

— Ты сможешь простить меня? — на этот раз в его глазах были мольба и боль.

• Предыдущая
• 41/312
• Следующая