Гарри Поттер и Орден феникса (с илл. из фильма) - Роулинг Джоан Кэтлин - Страница 81
- Предыдущая
- 81/184
- Следующая
— И в прошлый раз было из-за этого? — слабым голосом спросил Рон. — Когда заболело в кабинете у Амбридж. Сам-Знаешь-Кто злился?
Гарри помотал головой.
— А что же тогда?
Гарри попытался вспомнить, как это было. Он смотрел на лицо Амбридж... шрам болел... в животе странное ощущение... как бы подергивания... радостного... Но тогда, конечно, он этого не понял — он чувствовал себя несчастным.
— Нет, в прошлый раз потому, что он был доволен. Он думал... произойдет что-то приятное. А в ночь накануне отъезда в школу... — Гарри вспомнил, как заболел тогда шрам в их с Роном спальне на площади Гриммо, — Волан-де-Морт был в бешенстве.
Гарри повернулся к Рону, тот смотрел на него, вытаращив глаза.
— Друг, тебя вместо Трелони пора нанимать.
— Я ничего не предсказываю.
— Нет, знаешь, что ты делаешь? — испуганно и в то же время с почтением сказал Рон. — Гарри, ты читаешь мысли Сам-Знаешь-Кого!
Гарри покачал головой:
— Нет. Скорее... настроения. И приходит как бы вспышками — в каком он настроении. Дамблдор сказал, что в прошлом году происходило примерно то же. Сказал, что, когда Волан-де-Морт был совсем близко или испытывал ненависть, я это чувствовал. Вот, а теперь еще чувствую, когда он доволен.
Наступило молчание. Ветер и дождь ломились в здание.
— Ты должен кому-то рассказать.
— В прошлый раз сказал Сириусу.
— Скажи и теперь.
— Интересно, как? — угрюмо ответил Гарри. — Амбридж следит за совами и за камином — забыл?
— Ну, тогда Дамблдору.
— Говорю же тебе: он знает. — Гарри встал, снял мантию с крючка и закутался. — Зачем говорить еще раз?
Рон, задумчиво глядя на Гарри, запахнул мантию:
— Дамблдор захотел бы об этом узнать.
Гарри пожал плечами:
— Пойдем, надо еще поупражняться в Заклятии немоты.
Они торопливо пошли по темному лугу, спотыкаясь и оскальзываясь на мокрой траве. Оба молчали. Гарри напряженно думал. Что такое понадобилось Волан-де-Морту, если он злится на задержку?
У него есть и другие планы... которые он надеется осуществить без всякого шума... То, чем он может завладеть только исподтишка... некое... подобие оружия. То, чего у него не было в прошлый раз.
Гарри давно не задумывался над этими словами — слишком поглощен был делами в Хогвартсе, слишком много душевных сил отбирала война с Амбридж, несправедливое вмешательство Министерства, — но теперь они вспомнились и заставили задуматься. Гнев Волан-де-Морта объясним, если он никак не может добраться до оружия, неизвестно какого. Орден помешал ему, расстроил его планы? Где оно хранится? У кого оно сейчас?
— Мимбулус мимблетония, — раздался голос Рона.
Гарри опомнился и следом за ним прошел через портретный проем в общую гостиную.
Видимо, Гермиона отправилась спать пораньше, а Живоглот лежал, свернувшись в кресле возле камина, перед столом, заваленным нескладными вязаными шапочками для эльфов. Гарри даже обрадовался, что ее нет, — ему не хотелось продолжать разговоры о шраме и слушать, как его посылают к Дамблдору. Рон беспокойно поглядывал на него, а он вынул книги по заклинаниям и принялся дописывать сочинение. Но только изображал сосредоточенность и к тому времени, когда Рон пошел спать, едва ли написал несколько строк.
Наступила и прошла полночь, а он все читал и перечитывал страницу об использовании ложечницы, любистока и чихотной травы и не усваивал ни слова.
«Сии травы наипаче способны к воспалению ума и посему употребляемы для Смутительных и Дурманных Настоев, ежели колдун пожелал наградить кого Горячностью и Опрометчивостью...»
Гермиона сказала, что Сириус сделался опрометчив, сидя взаперти на площади Гриммо.
«...наипаче способны к воспалению ума и посему употребляемы...»
В «Ежедневном пророке» сочтут, что у него воспаление ума, если пронюхают, что он чувствует настроения Волан-де-Морта...
«...употребляемы для Смутительных и Дурманных Настоев...»
«Смутительных» — подходящее слово; почему ему ведомы чувства Волан-де-Морта? Что за жуткая связь между ними, и почему Дамблдор не может ее толком объяснить?
«...ежели колдун пожелал...»
И до чего спать хочется...
«...наградить кого Горячностью...»
А в кресле у камина так тепло и уютно, когда дождь хлещет по стеклам, мурлычет Живоглот, потрескивают в огне поленья...
Книга выскользнула из ослабевших пальцев и с глухим стуком упала на коврик перед камином. Голова у Гарри свесилась набок.
Он снова шел по коридору без окон, и шаги его гулко отдавались в тишине. Все ближе дверь в конце прохода, все чаще удары сердца... если бы открыть ее... войти туда...
До нее рукой подать... Он протянул...
— Гарри Поттер, сэр!
Он вздрогнул и проснулся. Свечи в гостиной уже не горели, но что-то двигалось рядом с ним.
— Кто там? — Гарри выпрямился в кресле. Камин почти погас, в гостиной тьма.
— У Добби ваша сова, сэр! — раздался писклявый голос.
— Добби? — прохрипел Гарри, вглядываясь в темноту.
Добби, домовый эльф, стоял у стола, где Гермиона оставила полдюжины вязаных шапок. Его большие остроконечные уши торчали, кажется, из-под полной коллекции шапок, сотворенных Гермионой: одна на другой, одна на другой, так что голова удлинилась на два или три фута, и на самом верхнем помпоне, мирно ухая, сидела совершенно здоровая Букля.
— Добби вызвался отнести Гарри Поттеру сову, — с обожанием на лице пропищал эльф. — Профессор Граббли-Дерг говорит, что она в полном здравии, сэр.
Он отвесил глубокий поклон, ткнувшись карандашным своим носом в вытертый коврик, а Букля возмущенно ухнула и перепорхнула на подлокотник кресла.
— Спасибо, Добби!
Гарри гладил Буклю по голове и моргал, пытаясь прогнать видение двери... уж больно оно было ярким. Присмотревшись к Добби, он обнаружил, что на эльфе к тому же несколько шарфов и без счета носков — ноги похожи на тумбы.
— Ты что же, всю одежду забрал, которую оставляет Гермиона?
— О нет, сэр, — радостно сообщил эльф. — Добби и для Винки брал.
— Как поживает Винки?
— Винки по-прежнему выпивает, сэр, — печально ответствовал эльф, потупив круглые зеленые глаза, большие, как теннисные мячики. — И совсем не интересуется одеждой, сэр Гарри Поттер. Как и остальные домовые эльфы. Никто из них больше не хочет прибирать в башне Гриффиндора, когда всюду рассованы шапки и носки. Они находят это оскорбительным, сэр. А Добби не возражает, сэр, он всегда надеется повстречать Гарри Поттера, и сегодня ночью, сэр, его желание сбылось! — Добби снова отвесил поклон. — Но сэр Гарри Поттер, кажется, опечален, — продолжал он, выпрямившись и робко глядя на собеседника. — Добби слышал, как он разговаривал во сне. Гарри Поттер видел плохой сон?
— Не самый плохой, — сказал Гарри, зевнув и протирая глаза. — Бывали и похуже.
Добби наставил на него свои зеленые шары. Потом, свесив уши, сказал с чувством:
— Добби очень хотел бы помочь Гарри Поттеру, потому что Гарри Поттер освободил Добби, и теперь Добби гораздо, гораздо счастливее.
Гарри улыбнулся:
— Помочь ты не в силах, Добби, но спасибо за предложение.
Он нагнулся и подобрал книгу по зельям. Завтра надо дописать. Он закрыл книгу, при этом тусклый огонь камина осветил белые рубцы на тыльной стороне руки — следы отсидок у Амбридж...
— Подожди-ка, Добби. Кое с чем ты можешь мне помочь, — медленно проговорил он.
Эльф радостно обернулся:
— Только скажите, сэр Гарри Поттер!
— Мне надо подыскать место, где могли бы упражняться в защите от Темных искусств двадцать семь человек — и так, чтобы не знали преподаватели. Особенно, — рука его сама собой сжалась на книге, — профессор Амбридж.
Он ожидал, что улыбка исчезнет с лица эльфа и уши повиснут; ожидал услышать в ответ, что это невозможно или что Добби попробует поискать, хотя надежды на успех мало. Но, к его удивлению, Добби подпрыгнул, весело тряхнул ушами и хлопнул в ладоши.
— Добби знает чудесное помещение, сэр! Добби услышал о нем от других эльфов, когда прибыл в Хогвартс. Оно называется Комната Так-и-Сяк, сэр, иначе — Выручай-комната.
- Предыдущая
- 81/184
- Следующая
