Револьвер Мегрэ - Сименон Жорж - Страница 27

• Предыдущая
• 27/27

И все это время он был загипнотизирован дулом пистолета.

В конце концов именно благодаря своей слабости он оказался победителем. Как ему удалось завладеть оружием? Какой хитростью он отвлек внимание депутата?

И тогда он перестал дрожать. Наступила его очередь кричать, угрожать…

Безусловно, он случайно нажал курок. Он был слишком труслив и слишком привык еще со времен лицея кланяться и получать пинки.

— Я кончил тем, что пошел к вам…

Ален снова повернулся к Жанне Дебюль, которая тщетно пыталась уловить обрывки их разговора. Шум ресторана, звон бокалов, стук ножей и вилок, голоса, смех и музыка из большого зала мешали ей слушать.

— Пожалуй, пора идти… Ален запротестовал.

— Вы оставите ее здесь?

Женщина тоже удивилась, когда Мегрэ молча прошел мимо нее.

Все прошло слишком гладко. Может быть, она надеялась на скандал, который позволил бы ей остаться в выигрыше.

В холле, победоносно вынув трубку и засунув сигару в монументальную пепельницу, Мегрэ пробормотал:

— Подожди минутку… Он подошел к дежурному.

— Когда уходит самолет в Париж?

— Один-через десять минут, но вы на него, конечно, не успеете. Следующий — в половине седьмого утра. Заказать вам билет?

— Два.

— На чье имя?

Он сказал. Ален ждал, глядя на огни Стрэнда.

— Подожди еще минутку. Мне надо позвонить. Теперь он мог пойти в кабину.

— Это вы, Пайк? Простите, что я не мог с вами позавтракать или пообедать. Завтра я вас тоже не увижу. Я вылетаю ночью.

— Самолетом в шесть тридцать? Я вас провожу.

— Но…

— До скорой встречи.

Пусть делает как хочет, иначе еще огорчится. Странная вещь, Мегрэ больше совсем не хотел спать.

— Пройдемся немножко?

— Как хотите.

— Иначе выйдет, что за все мое путешествие я ни разу не прошелся по лондонским тротуарам.

Мегрэ вспомнил, что он за границей, и, вероятно, поэтому ему показалось, что фонари горят иначе, чем в Париже, что ночь другого цвета и даже воздух имеет другой вкус.

Они неторопливо шли рядом, разглядывая витрины кинематографов, баров. За Черинг-кроссом открылась огромная площадь с колонной посредине.

— Ты проходил здесь сегодня утром?

— Кажется. Как будто знакомо.

— Трафальгар-сквер.

Мегрэ доставляло удовольствие пройтись по знакомым местам, он повел Алена на Пиккадилли-Серкус.

— А теперь нам остается только пойти спать.

Ален мог убежать. Мегрэ пальцем бы не пошевелил, чтобы его остановить. Но он знал, что мальчик этого не сделает.

— Мне хочется выпить кружку пива. Ты разрешишь?

Мегрэ не так хотелось пива, как ему снова хотелось почувствовать атмосферу лондонского бара. Ален не стал пить, он молча ждал.

— Тебе нравится Лондон?

— Не знаю.

— Ты смог бы сюда вернуться через несколько месяцев. Потому что тебе придется пробыть там всего несколько месяцев.

— Я увижу отца?

— Да.

Немного времени спустя Мегрэ услышал всхлипывание, но сделал вид, что ничего не заметил.

Когда они вернулись в отель, комиссар положил связку ключей и немного денег в конверт, на котором надписал адрес отеля «Гилмор».

— Я чуть было не увез их во Францию. Потом сказал Алену, стоявшему рядом с растерянным видом:

— Пошли?

Они поднялись в лифте. В номере Жанны Дебюль горел свет, может быть, она ожидала прихода Мегрэ. Ей придется долго ждать.

— Входи! Здесь две кровати.

И увидел, что его спутник смущен.

— Ты можешь спать не раздеваясь, если хочешь.

Мегрэ позвонил и попросил разбудить его в половине шестого. Он спал крепко, без снов. А Алена даже телефонный звонок не смог разбудить.

— Вставай, малыш.

Будил ли по утрам Франсуа Лагранж своего сына? До самого конца это дело не походило на обычное расследование.

— И все-таки я очень рад.

— Чему?

— Что ты не выстрелил. Не будем об этом больше говорить.

Пайк ждал их в холле совершенно такой же, как вчера, и утро снова было чудесным.

— Прекрасный день!

— Великолепный!

Машина ждала у входа. Мегрэ вспомнил, что он забыл их познакомить.

— Ален Лагранж. Мистер Пайк, мой друг из Скотленд-Ярда.

Пайк сделал знак, что он понял, и не задал ни одного вопроса. Всю дорогу он рассказывал о своих цветах и удивительном оттенке гортензий, которого ему удалось добиться после многолетних опытов.

Самолет поднялся, небо было совершенно безоблачным, лишь легкая утренняя дымка покрывала его.

— А что это такое? — спросил Ален, указывая на картонные пакеты у каждого кресла.

— Для тех, кого может затошнить.

Может быть, поэтому через несколько минут Ален побледнел, позеленел и с отчаянным взглядом склонился над своим пакетом. Ему так не хотелось, чтобы это произошло, в особенности при комиссаре Мегрэ.

• Предыдущая
• 27/27