Весенний детектив 2015 (сборник) - Полянская Алла - Страница 55
- Предыдущая
- 55/66
- Следующая
Сердце Марины гулко стукнуло и замерло. Ну, рано или поздно, а все бы выплыло.
– Никто не бывает полностью откровенен. Я могу лишь сказать, что не убивала ни шефа, ни Алену.
– Ну, это-то я понимаю. Но вот ведь совпадение какое: там, где вы работали прежде – в Москве, в адвокатский конторе вашего бывшего мужа, случилось очень похожее убийство. Вас опрашивали в связи с ним.
– И что? Когда случилось убийство, я там уже не работала – я была в разводе, жила на квартире, работала в юротделе одного из предприятий.
– И тем не менее у вас был очень веский мотив для убийства.
– Мотив – это не всегда то, что лежит на поверхности, Денис Петрович. Да, безусловно, рыдать по поводу страшной смерти Лили Цепы я не стану ни за что. Я бы даже на ее могиле сплясала, если бы знала, где зарыли эту дрянь. Но тем не менее я ее не убивала.
– Да, я в курсе, что подозрения были с вас сняты. Но очень уж странное совпадение получилось.
– И кто бы ни затеял все это здесь, в «Эллоре», он отлично знал о том, что со мной случилось в Москве. Знал подробно, до деталей.
– А кто знал?
– Никто. Я никому не рассказывала. Но выяснить мог и шеф, и кто угодно, имея связи, это можно.
– Значит, так и есть, кто-то знал все. Марина Анатольевна, как же так вышло тогда, в Москве?
– Не о чем рассказывать. Это не самые счастливые воспоминания.
– Расскажите мне. Нет, правда – расскажите, не для протокола, а так. Просто отпустите это. Рубцы, которые внутри, – они не исчезают сами по себе, нужно отпускать.
Марина притормозила у парка и заехала на стоянку. Да, отпустить… но как? Как рассказать этому красивому молодому мужику, какой дурой она оказалась? А, все равно теперь уж…
– Я была женой одного из учредителей юридической фирмы «Зевс», Олега Малышева. Мы познакомились за два года до моего появления на фирме – я работала юристом на одном из предприятий, и мы… В общем, не прошло и трех месяцев, как Олег сделал мне предложение, и я его приняла. Мой первый муж погиб еще до рождения Ритки, потому я уехала отсюда.
– Да, я выяснил. Ну, мотоциклы – вещь опасная.
– И отказаться от мотоцикла даже ради будущего ребенка он не мог. Мужчины крайне неохотно отказываются от своих игрушек, неважно, каковы последствия их игр, главное же – быть мужиком, не уступить! Ну, вот так я на восьмом месяце осталась вдовой. Родители за границей, помочь некому, и я уехала в Москву, там жила моя тетка, она сама позвала меня. У нее мы с Риткой и поселились, она овдовела, осталась совсем одна, с нами ей было веселее. Она поддержала меня, устроила на работу – сама работала на том же предприятии главбухом. Через три года после нашего приезда она умерла – рак, слишком поздно обнаружили… В общем, остались мы с Риткой одни опять. А потом я встретила Олега. Получилась любовь, такая, знаете, с первого взгляда. А там семья: мамаша – дочь каких-то советских еще дипломатов, будь они неладны, всю дорогу строит из себя герцогиню в изгнании. Отец – известнейший в Москве адвокат. О такой ли невестке они мечтали? Они ему уж и пару подобрали, дочку какого-то партнера, а тут я – не так чтобы молоденькая, почти что тридцать мне было тогда, Ритка опять же… Но Олег настоял, и мы поженились. Я теткину квартиру продала, да Олег денег добавил, и купили мы общую квартиру. Он детей хотел, но как-то не получалось. Сначала я работала где и раньше, а потом свекор сам предложил мне перейти к ним – типа, и денег больше, и рост профессиональный, и в семье. Ну, я обрадовалась, конечно – думала, наконец они смирились с моим существованием. Я тогда жила, знаете, как в вечной новогодней сказке: любимый муж меня обожает, Ритка счастлива, квартира в отличном районе, работа, о которой и мечтать не могла. Правда, дела мне сначала доверяли простенькие, а потом уж, когда стало ясно, что я справляюсь, то все более сложные. Я ведь, Денис Петрович, не просто вот так: дали дело, и долблю документы. Я сама его расследую, ищу улики, с людьми общаюсь, изучаю все, как говорится, в поле, а не по бумажкам. И так оно, знаете, удачно подчас получалось!
– Я наслышан. Навел справки. Шерлок Холмс и Эркюль Пуаро пьют с горя под мостом.
– Издеваетесь?
– Ни минуты. Есть в вас наша сыскная чуйка, есть. И без нее в нашей работе никак.
– Ну, как бы там ни было, но сами понимаете, жизнь моя была отличной. Друзья появились – все вместе работали, все праздники вместе, песни под гитару и прочее, что полагается. А потом я случайно увидела у Олега в кабинете блокнот моей помощницы. Ну, и все.
– Из-за блокнота?!
– Нечего было этому блокноту делать в кабинете Олега, понимаете? Я ведь эту прыщавую дрянь жалела, уж так свекровь мне расписывала ее горькую сиротскую судьбу! А она тем временем раздвинула свои тощие ножонки перед моим мужем, и он не отказался. Я как блокнот заметила, виду не подала, а сама стала присматриваться, ну, оно и вылезло все. И его отлучки, и ее опоздания, и многое из того, чему я значения не придавала – ведь верила ему! Я поделилась своими подозрениями с подругой – очень близкой, как я думала. А она мне и говорит: а мы думали, ты знаешь. Понимаете? Они давно все знали, и только я ничего не замечала! А ведь я всегда все замечаю, а тут – не заметила! Верила ему очень…
– А потом?
– А что – потом? Лиля беременная, старой, якобы бесплодной, жене – полная отставка, квартира хоть и общая, но мне ли тягаться со всей мощью «Зевса»? Ритку забрала, машина вот была мне подарена за полгода до всего, да кота взяла. Ну, цацки – те, что были до свадьбы, остальное свекровь брать не позволила – на деньги ее сына куплено. И Риткину одежку не отдали, не то что мою, ушли в чем были, даром, что зима стояла. Олег на глаза не показывался, свекор со свекровью меня проводили из их идеальной жизни – с почестями.
– Быть не может.
– Может. Они только сверху блестящие, Малышевы эти, а поскреби ногтем – одна гниль да ржавчина. Ритка, знаете, сразу все поняла, не плакала, не спрашивала ничего. Мы переехали на квартиру, меня приняли обратно на старое место – директор вошел в положение. А через месяц кто-то отравил Лилю, да так все удачно вышло – я как раз в этот день была в здании, свекрови зачем-то сильно понадобилось отдать мне Риткину одежду: мы тут с Олегом посоветовались, девочка же не виновата! – как будто я была в чем-то перед ними всеми виновата. Ну, а тут ее, Лилю эту, и отравили.
– И как же?..
– А как… крик поднялся, гвалт, полиция приехала – а свекровка на меня пальцем показывает: дескать, она, злодейка, отравила, никто другой. Ну, меня поспрашивали, в отдел отвезли и снова поспрашивали – а улик-то никаких, отпустили под подписку. Ритка из школы сама добиралась, я почти ночью приехала – она в рев! А на следующий день снова вызывают, снова допрос, и я уж вижу, к чему дело идет. А главное, я-то сразу знала, чья это работа.
– Как же?
– Да подумала, сопоставила, а потом кое-куда позвонила – и выяснила.
– Отчего же не сказали?
– Не доказала бы я этого никак. Но я знала, да.
– Но тем не менее с вас подозрения были сняты.
Да, были. Шесть часов стояла в Покровском монастыре к мощам Матроны Московской и все молила: помоги, Матронушка, больше не к кому идти. А как к серебряной раке подошла, то слова все куда-то делись, одни слезы остались, да такие, что с ног свалили. Все там было – и горечь от потери, и боль от предательства, и страх за будущее, отравленное наветом, и бессилие. Все там, у Матронушки в руках, и осталось. А через неделю они с Риткой уже ехали в этот город, в старую родительскую квартиру. Не было ей больше места в Москве.
– Да, подозрения были сняты, но мне пришлось уехать. И тут уж – ну, ладно, я. Дело житейское: нашел другую бабу, моложе, лучше – бывает, что ж. Но ведь Ритка его любила, и он ее растил, на руках носил, принцессой своей называл – а потом выбросил из жизни, как не было ее.
– Так кто же, по-вашему, отравил Цепу?
– Да свекровка моя и отравила. Она за несколько дней до этого возила ее к врачу на осмотр, ну а там взяли у ребенка пробу ДНК – внутриутробно, обставили как пробу на какую-то генетическую хворь. Видать, грызли ее сомнения все-таки, я же не была бесплодной, как они ни старались себя и Олега в этом убедить, но вот она, Ритка, живое опровержение. И подозрения ее подтвердились. Скажи она Олегу – он, чего доброго, бросится к старой жене с повинной головой, а ее этот вариант не устраивал ни минуты. Семь лет мы с ним прожили, а она так и не смирилась. Вот и приманила меня в нужное место и в нужное время – мне эти Риткины одежки были очень нужны, доходы-то совсем другие стали, поди купи все… Ну, и поехала, дура.
- Предыдущая
- 55/66
- Следующая
