Казнь без злого умысла - Маринина Александра Борисовна - Страница 65

• Предыдущая
• 65/93
• Следующая

– Что?

– Средний результат по билетикам составил тысячу сто девяносто семь фунтов. А когда забитого и освежеванного быка взвесили, то получилось тысяча сто девяносто восемь фунтов. То есть эта разнородная толпа случайных людей в конечном итоге ошиблась всего на один фунт. На четыреста пятьдесят три грамма всего.

– И?

– Убийства экологов. И таинственная лаборатория, которую никак не могут найти. А у вас предвыборная кампания и соответствующий аппарат для постоянного мониторинга общественного мнения. Вы и ваши друзья кровно заинтересованы в том, чтобы раскрыть преступления, потому что иначе избиратели отвернутся от Смелкова. Собственно, это все, что я хотела сказать. Я уложилась в отведенное время?

Баев задумчиво рассматривал оправу очков для чтения, которые вертел в руках. Наконец перевел взгляд на Каменскую.

– Вам самой это для чего-то нужно?

Вопрос Настю обрадовал. Никаких «вы с ума сошли!» и «мы тут не в игрушки играем», которых она наслушалась за свою жизнь до оскомины. Вопрос правильный. Полковник просчитывает варианты.

– Только для прояснения вопроса об экологической ситуации на севере района. Про участок я уже говорила позавчера. Мой брат очень им заинтересовался, тем более Петр Сергеевич обещал помочь договориться с владельцем о снижении цены. Больше никаких интересов у меня в данном вопросе нет.

Баев бросил взгляд на часы, потом снова уставился на Настю тяжелыми темно-серыми глазами. На дне этих глаз ей почудилось что-то… Нет, не понимание и даже не согласие. Нечто похожее на проблеск догадки.

– Подождите в приемной, я переговорю с мэром.

Она молча вышла в приемную, где уже собирались участники оперативного совещания. Настя поймала на себе несколько неприязненных взглядов. Ну что ж, никто ее здесь любить не обязан. Хотя она никому ничего плохого не сделала. Ей снова мучительно захотелось домой. К Лешке, любимому мужу. В свою квартиру. На свою работу, которую она, конечно, не любит так преданно, как службу в уголовном розыске, но все равно научилась ее делать более или менее прилично и даже получать от нее удовольствие. Здесь все были чужими. И все ей не верили и в чем-то подозревали.

Зажужжал селектор, офицер в приемной нажал кнопку.

– Каменскую пригласи, – послышался голос начальника УВД.

Теперь на нее смотрели уже с открытой ненавистью. Занятые люди, проблем по горло, явились на совещание к начальнику в точно назначенное время, а он держит их в приемной, при этом какую-то фифу незнакомую принимает вне очереди. Настя подавила вздох и вошла в кабинет.

– Идите к Лаевичу, он руководит предвыборным штабом у Смелкова.

– Спасибо, – сдержанно ответила Настя.

– Вот номер телефона, позвоните, он вам объяснит, как его найти.

Баев протянул ей маленький квадратный листок.

– Спасибо, – повторила она.

Ну и ничего страшного. Никто ее не съел. Даже сумасшедшей не назвали.

Геннадий Лаевич вызвал у Насти противоречивые чувства. Внешне он был ей крайне неприятен, хотя она не смогла бы объяснить почему. Некрасивые лица никогда не вызывали у нее отторжения, красивые же обычно оставляли равнодушной. А вот к поведению и познавательной активности руководителя предвыборного штаба у нее ни малейших претензий не возникло. Он толково разъяснил, как найти штаб, и встретил Каменскую очень любезно и доброжелательно. Более того, по тому, как загорелись его глаза, когда она поведала ему одну за другой истории про вес быка и поиски затонувшей субмарины, стало понятно, что Геннадий косностью мышления не грешит и с готовностью бросается на все новое.

– Это крайне любопытно, крайне любопытно, – приговаривал он, выискивая какую-то информацию в своем компьютере. – Надо сегодня же сформулировать вопрос, добавить его в нашу обычную анкету, на завтра вызову группу интервьюеров, запущу их в поле, пусть работают.

– Вы хотите задать вопрос или предложить опрашиваемым сценарий? – спросила Настя, искренне радуясь, что встретила, наконец, единомышленника.

– А вы? – задал Лаевич встречный вопрос. – Я исхожу из того, что раз предложение ваше, значит, вы больше знаете по теме и лучше меня представляете, как правильно. Вы сами что посоветуете? Просто имейте в виду, что наши опросы очень короткие, люди не любят терять время на то, чтобы отвечать на вопросы наших анкет. Чем короче опрос, тем лучше. Больше шансов, что человек не начнет раздражаться и отвечать уже что попало, лишь бы отвязаться побыстрее. Если вы считаете, что нужно предложить сценарий, то он должен быть максимально емким. И написать его придется вам самой.

– Сценариев должно быть несколько, – поправила Настя. – Если сценарий только один, то мы и сможем получить только один ответ.

– Тогда тем более, ваша задача усложняется. Несколько сценариев изложить в краткой неутомительной форме еще труднее. Разумеется, я помогу вам всем, чем смогу. Давайте составим график при помощи обратного отсчета.

Это ей понравилось. По-деловому, четко и грамотно.

– Интервьюеров я вызываю на завтра, на девять утра. К этому времени все анкеты должны быть отпечатаны. Объем анкеты – не больше одного листа формата «А-четыре» с двух сторон. Печать всего массива анкет займет около часа. Кладем полтора на случай всяких непредвиденных вариантов: принтер засбоит, картридж сядет, компьютер полетит и придется переподключаться к другому. Электричество может подвести. С гарантией – два часа. К семи утра анкета должна быть полностью готова. В ней наши стандартные вопросы, они все имеются. Нужно будет только набрать ваш текст со сценариями. Сколько времени это займет?

Настя пожала плечами.

– Минут пять. Может, даже меньше, если я сумею написать совсем короткие формулировки.

– Хорошо, включаем ваш текст в уже оговоренные два часа. Итак, дедлайн у нас – семь часов утра завтрашнего дня. Что вам нужно для формулирования сценариев?

– Информация. Все, что известно по делу об убийствах экологов и об их секретной лаборатории.

– Допустим, вы ознакомились со всей информацией. Сколько времени вам нужно, чтобы сформулировать текст для анкеты?

– Не знаю, – призналась она. – Я никогда этим не занималась, это будет мой первый опыт. Может быть, сразу получится, минут за тридцать-сорок. А может быть, несколько часов проковыряюсь.

– Плохо, – неодобрительно заметил Лаевич. – Как же можно планировать, не понимая, сколько времени уйдет на каждый этап работы?

– Нельзя, – послушно согласилась Настя, пряча улыбку. – И еще, Геннадий: всю информацию по делам об убийствах экологов нам никто не даст, просто помните о том, что она нам и не нужна. Нас интересует только та часть информации, которая касается лаборатории. Мы ищем лабораторию, а не тех, кто совершил эти убийства. Так что вашему шефу Константину Кирилловичу придется нам посодействовать.

– В каком смысле? – Геннадий вскинул голову, тряхнув длинной челкой, закрывающей пол-лица. – В чем должно выражаться содействие?

– В том, чтобы попросить начальника УВД дать мне эту информацию. Я не стану просить ничего секретного. Мне нужны только имена и адреса тех свидетелей, в показаниях которых есть упоминания о лаборатории или о том, что убитый в ней работал.

– Я скажу Константину Кирилловичу, – кивнул Лаевич.

Настя искоса посмотрела на него и незаметно усмехнулась. Наивный мальчик. Может, он хорошо разбирается в предвыборных технологиях, но в оперативно-разыскной деятельности и в работе следствия не понимает ничего. Все имена и адреса свидетелей есть у следователя, но следователь начальнику УВД не подчиняется и материалов из уголовного дела никогда в жизни никому не покажет, кроме собственного руководства, и то если оно будет настаивать. У оперов эта информация тоже есть, у каждого – свой кусочек. Оперов по делу работает много, во всяком случае, так утверждал Витя Егоров, когда говорил, что на дело экологов брошены все силы. Надо найти всех и каждого, дождаться, когда они придут на рабочее место… За два часа – нереально. Даже за три.

• Предыдущая
• 65/93
• Следующая