Необыкновенные приключения Карика и Вали (илл. А. Андреева) - Ларри Ян Леопольдович - Страница 40

• Предыдущая
• 40/59
• Следующая

Профессор спустился к реке, бросил в воду кусочек сухого листа.

Течение подхватило листок, закружило и помчало вправо, подбрасывая его на тёмных волнах.

Профессор побежал по берегу в ту сторону, куда понесло листок.

Лес подступал к самой реке. Профессор то пробирался сквозь чащу, то шёл по воде, тёплой, как парное молоко.

Ночь была светлая, лунная. Только у берегов, где густо росли высокие травяные деревья, лежали чёрной полосой широкие тени.

Посередине реки по лунной дорожке неслись, обгоняя профессора, лепестки, гигантские листья и бревна.

Они ныряли, то пропадая, то появляясь снова, — издали казалось, что кто-то плывёт, борясь с волнами.

Всякий раз, когда на середине реки проплывало, ныряя, бревно, Иван Гермогенович останавливался и с тревогой следил за ним: «Не ребята ли плывут?»

Он лез в реку, заходил по пояс в воду, готовясь броситься на помощь. Но вот бревно подплывало ближе. Уже совсем отчётливо выступали голые сучья.

— Фу! — с облегчением вздыхал Иван Гермогенович и быстро шёл дальше.

Река долго петляла среди тёмных лесов и гор и наконец раскинулась перед профессором широким, сияющим плёсом.

Раздвинув руками мокрые ветки, Иван Гермогенович вышел из леса и вдруг невольно остановился.

По залитой лунным светом реке плыли Карик и Валя.

— Да, да, это они! — зашептал Иван Гермогенович.

Вон посередине реки плывёт Карик, а немного правее его, ближе к берегу, — Валя. Головы их то исчезают под водой, то являются снова, точно поплавки. Очевидно, ребята давно уже выбились из сил и вот-вот пойдут ко дну.

— Ах, только успеть бы!

Профессор бросился в воду. Течение подхватило его, понесло вдоль берега.

— Держи-итесь! — закричал Иван Гермогенович. Рассекая руками воду, он быстро поплыл на помощь к ребятам. С каждым взмахом руки расстояние между ним и ребятами сокращалось.

И вот уже профессор подплыл к ним вплотную, протянул руку… Но что это?

Он увидел под водой изгибающиеся буквой S суставчатые тела.

— Ах, будь ты неладна! — вырвалось с досадой у профессора, и он поспешно повернул обратно к берегу.

То, что принял он при неверном лунном свете за ребят, были только самые обыкновенные личинки мухи-львинки. Они держались на поверхности реки, цепляясь за водную плёнку своими удивительными хвостами, похожими на растрёпанные парики.

Личинки плыли вниз головой, то и дело хватая зазевавшихся речных жителей. Дышали они своими волосатыми хвостами.

Когда-то в молодости профессор собирал этих личинок для аквариума. Из личинок выходили потом мухи с чёрными и жёлтыми полосами, похожие на пчёлку, и даже откладывали яички на цветущие водные растения аквариума.

О кузнечиках, которые слушают ногами, и о львинке, которая дышит хвостом, профессор даже написал книгу.

В другое время Ивана Гермогеновича нельзя было бы оттащить и силой от этих удивительных насекомых, но сейчас ему было не до них.

Нащупав ногами дно, профессор вышел на берег и, дрожа от холода, побежал, стараясь согреться на бегу. Время от времени он останавливался, прислушивался. Но слышал только, как стучит его сердце да как шумит над головою ветер.

Заметив в стороне пригорок, он бежал к нему, забирался наверх и, сложив ладони рупором, громко кричал:

— Ка-а-ари-ик! Ва-а-аля!

И снова бежал к реке.

«А что, если спустить на воду плот? — подумал Иван Гермогенович. — Столкнуть в реку три-четыре бревна, связать их — и плот готов. На плоту я, пожалуй, скорее догоню ребят».

Но профессору не пришлось сколачивать плот. Плот, точно в сказке, точно по щучьему веленью, сам подплыл к берегу. Он остановился около тёмной песчаной отмели и закружился на месте.

— Вот это замечательно! — крикнул Иван Гермогенович. Он, с разбегу вскочив на плот, принялся раскачивать его, помогая ему сойти с песчаной мели.

Наконец плот дрогнул, качнулся из стороны в сторону и, раскачиваясь, медленно поплыл по течению.

Рядом с профессором плыли такие же плоты, появляясь то справа, то слева. Впереди и сзади плыли плоты побольше и поменьше по размерам, но все они были похожи один на другой, как близнецы.

— Откуда тут столько плотов? — удивился Иван Гермогенович. — Что за плоты и куда они плывут так дружно?

Он наклонился и при неверном лунном свете стал осматривать плот, на котором плыл сам.

Под его ногами лежали плотно подогнанные друг к другу бревна, похожие на гигантские сигары. Иван Гермогенович нагнулся, потрогал влажные бревна рукой.

— Ах, вот это что, — пробормотал профессор, отдёргивая поспешно руку. — Скажите, пожалуйста, какое странное путешествие… Никогда бы не подумал, что мне придётся плавать на таком страшном плоту.

Плот, на котором плыл Иван Гермогенович, был набит необыкновенным грузом: трюмы его были начинены лихорадкой: каждое бревно-сигара скрывало в себе личинку малярийного комара анофелеса.

— Вот уж никак не думал, что мне придётся быть капитаном малярийного корабля! — усмехнулся Иван Гермогенович.

Справа и слева от плота проплывали, обгоняя профессора, такие же малярийные суда. Очевидно, где-то в верховьях реки анофелесы откладывали яйца.

Время от времени по реке проплывали и яйца простого, самого обыкновенного комара. Они плыли, склеенные стопочкой, стоймя, точно поплавки, и с виду очень походили на лодочки.

На каждом повороте, на каждой излучине реки Иван Гермогенович вытягивал шею, напряжённо всматриваясь в темноту: не прибило ли орех к берегу, не плавает ли он в какой-нибудь тихой заводи? Лесистые берега давно остались позади. Река круто повёртывала в сторону. Мимо проплыли бесконечной цепью голые холмы.

Светало. Луна побледнела. Звезды гасли одна за другой, точно их тушил кто-то, и только низко над холмами висела одинокая зелёная звёздочка.

Плот несло сильным течением к берегу. Иван Гермогенович стоял на самом краю плота, растирая холодные руки, грудь и бока. Река повернула вправо. И вдруг профессор услышал вдали, за холмами, чей-то слабый голос. Иван Гермогенович вздрогнул. Сердце у него забилось.

— А-ая! — кричал кто-то на берегу. Профессор забегал по зыбкому плоту и во весь голос крикнул:

— Карик! Валя!

— Иван Гермогено-ви-ич! — донеслось до него из-за холмов.

— Здесь! Здесь! Сюда! — засуетился Иван Гермогенович.

Из-за пригорка показалась голова Карика, потом плечи, наконец Карик выскочил на пригорок, растерянно оглядываясь по сторонам.

— Сюда! Карик! Сюда! — закричал Иван Гермогенович.

Увидев профессора, Карик как-то странно всхлипнул и сломя голову побежал к реке.

— Причаливайте! Причаливайте скорей! — кричал он, бестолково размахивая руками.

Профессор лёг на плот и начал торопливо загребать руками воду, но плот, как нарочно, относило вниз по реке, кружило в водоворотах, бросало на камни.

Он промчался мимо Карика, быстро удаляясь по течению.

— Остановитесь! Пожалуйста, остановитесь! — кричал Карик, догоняя плот.

— Сейчас, сейчас, голубчик! — И профессор стал ещё быстрее загребать руками воду.

Но плот не слушался его. Тогда Иван Гермогенович подбежал к его краю и с разбегу нырнул в воду.

Карик заплакал и тоже полез в реку.

— Куда ты, куда? — крикнул профессор, поднимая над водой голову.

Но Карик, ничего не соображая, шёл по воде навстречу профессору, остановился же только тогда, когда зашёл в реку по пояс. Профессор подплыл к мальчику.

— Ты один? А где Валя? Что-нибудь случилось? — спросил он, с тревогой поглядывая на заплаканное лицо Карика.

— Случилось! — всхлипнул Карик. — Валька пропала!

— Что ты говоришь? — Профессор схватил Карика за руку. — Как же это случилось? Когда? Где ты её потерял?

— Ну, мы плыли сначала в орехе, потом приплыли к берегу и пошли вас искать, а потом… — Карик махнул рукой.

— Ну а дальше, дальше-то что? — торопил профессор. — Говори, где ты её оставил?

• Предыдущая
• 40/59
• Следующая