Новый человек в городе - Сименон Жорж - Страница 30

• Предыдущая
• 30/30

— Да ведь ты должен купить мне новогодний подарок… Ну, скоро скажешь, что такого важного пишет Луиджи? Ты же недаром сжег письмо.

Значит, сходила-таки наверх посмотреть. Прочитала бы она письмо, если бы нашла?

— Почему ты все время смотришь на часы? Кто-нибудь должен приехать?

Может ли он ей сказать, что произойдет?

— Сегодня никого не будет. Тут уж такой народ: в снег или в гололед еще вылезают из своих дыр, в дождь — ни за что.

Тем не менее Саундерс заскочил пропустить стаканчик после завтрака, хотя, чтобы пробежать метров двадцать. по тротуару, вынужден был накинуть на голову мешок.

— Хэлло, Чарли! Счастлив видеть тебя на ногах, старина…

Удивленный штукатур повернулся на табурете:

— Что это ты высматриваешь?

— Ничего.

Мимо проехала машина. Номерной знак — массачусетский. Не та.

— Знаешь, на что я трачу большую часть дня у себя в мастерской? Делаю дочкам рождественский вертеп. Высота пять футов, занавес настоящий, открывается, ширит на достаточная, чтобы уместиться сзади на корточках.

Столяр бесится: я постоянно клянчу у него то гвозди, то клей… Ждешь кого-нибудь?

— С чего ты взял?

— Вид у тебя такой, словно ты кого-то ждешь. Кстати о Джастине. Вчера встретил его там, где он вряд ли хотел быть замеченным.

— Где?

— Он заходил к старухе. Ну, к той, что живет за кожевенным заводом. Он меня не видел, и я этому рад.

Как ему только не противно?.. Чарли!

— Да, да.

— Что я сейчас сказал?

— Как только ему не противно?

— А что не противно?

— Не знаю. Извини, Джеф. Это все лекарства: я ими буквально напичкан.

Он идет под дождем. Заходит к китайцу. Покупает продукты, которые ему вряд ли придется есть. А минут через двадцать проследует мимо бара в обратном направлении — со шляпы льет вода, пальто набухло.

Это, конечно, произойдет, как всегда, на улице, и на земле останется лежать похожая на куль темная мокрая масса.

— Послушай, Джеф…

— Да?

— Мне что-то нехорошо. Я, пожалуй, выпью с тобой стопочку джина.

А ведь достаточно набрать номер китайца, который Чарли помнит наизусть, попросить Джастина, сказать ему…

Бармен внезапно почувствовал, что ему просто необходимо выйти на кухню и увидеть Джулию.

— Что-нибудь ищешь?

— Нет.

Он всего-навсего взглянул на последнюю фотографию детей, приколотую к стене над столом. Они вот-вот вернутся из школы.

— Где малышка?

— Она клевала носом, и я уложила ее в постель вместе с куклой.

Когда Чарли вернулся в бар, Саундерс уже ушел.

Итальянец остался один на все долгие часы ожидания.

Бильярдная напротив была пуста, и старый Скроггинс, дремавший с открытым ртом в плетеном кресле, издали казался похожим на мертвеца.

Чарли пришла мысль позвонить Луиджи, но он понимал, что делать этого нельзя. Ни в коем случае. Быстро спускались сумерки. Эти, наверно, уже в городе: наводят справки, ждут полной темноты. Услышав телефонный звонок, бармен вздрогнул и подумал: «Они?»

Звонила, однако, подруга Джулии — ей понадобился рецепт пирога. Разговор нескончаемо затянулся. Джулия блаженно улыбалась, теребя край передника.

Мимо окон прошел Уорд. Вернулся к Элинор, запер за собой дверь, угрюмо поднялся по лестнице, занес покупки в комнату. Может быть, посмотрел на себя в зеркало. Потом опять двинулся к выходу, и старуха Адаме, распахнув вдогонку дверь, упрекнула его: он не снял галош и оставил на лестнице грязные подтеки.

Потом он нагнул голову и, прижимаясь к домам, проследовал по улице, пересек мостовую, вошел в бильярдную и заговорил со старым Скроггинсом, который хоть и оказался живым, не потрудился встать с кресла.

В бильярдной тоже был телефон. Уорд и Чарли видели друг друга через дорогу. Джастин не снял пальто; это означало, что сейчас он появится в баре. Наступает его время.

В обоих заведениях горело электричество; витрина Гольдмана тоже сверкала, но более белым и резким светом: у старьевщика стоят специальные лампы.

Джулия закончила разговор, и Чарли попросил:

— Выйди, посмотри, нет ли на улице машины, а то я боюсь, как бы меня опять не прихватило.

В баре потянуло холодом, но Джулия сразу же закрыла дверь.

— Стоит одна, чуть подальше Гольдмана.

— Мотор включен?

— Я не прислушивалась.

Она уже направилась в кухню, как вдруг Чарли взглянул на часы и вскрикнул:

— Дети!

— Что — дети?

— Они уже вышли из школы!

Бармен решился: он сейчас натянет пальто, возьмет шляпу и пойдет их встречать. Но не успел. Джастин Уорд принял пилюлю, застегнул пиджак, пальто и, взявшись за ручку двери, бросил старому Скроггинсу еще несколько слов. Потом распахнул дверь, поднял воротник и наклонил голову, собираясь ринуться сквозь стену дождя.

Со стороны показалось бы, что Джулия все поняла — так напряженно она смотрела на мужа, хотя на самом деле ее напугала его каменная неподвижность.

Машина почти беззвучно рванулась вперед, и над улицей, словно отскочив от стен, раскатились четыре выстрела. Тормоза трагически взвизгнули на крутом повороте, автомобиль обогнул дом Элинор и понесся по Главной улице вверх на Холм.

Ни Чарли, ни Джулия не шелохнулись. Она лишь мельком взглянула на темную массу, осевшую на край тротуара, и на белую руку, свесившуюся в лужу.

Потом спросила:

— Ты знал?

И в свой черед вскрикнула:

— Дети!

В уличной мгле засуетились люди. Чарли влез в рукава пальто, и Джулия, бегом нагнав его, сунула ему шляпу и шарф.

Она знала: он идет не туда, куда сбегаются любопытные, а на угол, где с минуты на минуту появятся дети.

Воздух разорвали сирены «скорой помощи», полицейских машин, а еще через несколько секунд Кеннет Брукс распахнул дверь бара и возбужденно окликнул:

— Чарли!

И тогда Джулия молча указала ему с порога на своего мужа: освещенный лампами в витрине Гольдмана, он шел по тротуару, держа за руки обоих старших детей.

• Предыдущая
• 30/30