Мегрэ у коронера - Сименон Жорж - Страница 9

• Предыдущая
• 9/27
• Следующая

— Что вы предприняли, отпустив такси?

— Пошли в сторону Ногалеса и, пройдя примерно милю, повернули обратно.

— Вы шли все вместе?

— Туда — да. Обратно я шел по обочине шоссе. Сержант О'Нил и Пинки шли по пустыне.

— Вдоль железной дороги?

— Да, сэр.

— Долго вы так ходили?

— Около часа.

— За час вы не видели никого? И шума поезда не слышали? Какого цвета была машина, на которой вы доехали до базы?

— Бежевая.

Поднялся атторней и задал все тот же вопрос — видимо, он придавал ему особое значение:

— Вы не обратили внимания, не было ли на кузове машины следов столкновения?

— Нет, сэр, Я садился с правой стороны.

— А О'Нил?

— Тоже. Это был седан[5]. О'Нил сел на переднее, я — на заднее сиденье. Пинки обошел машину и сел слева.

— У вас была еще с собой бутылка виски?

— Нет.

— А в такси?

— Не могу сказать. Не знаю.

— На следующий день Хэролд Митчелл сообщил вам, что его сестра убита, и вы заявили, будто знаете, как это произошло, но расскажете только шерифу.

Мегрэ заметил: Митчелл судорожно сжал пальцами колено.

— Нет, сэр.

— Вы не говорили этого?

— Я сказал: «Шериф нас будет допрашивать, и я ему расскажу все, что знаю».

Явно, он тогда говорил иначе, и Митчелл, сидящий рядом с Мегрэ, от гнева и досады нервно дернулся.

Что же, китаец лжет?

— Перерыв! Заседание будет продолжено в половине второго внизу, в зале мирового суда.

Гарри Коула, хоть он вчера обещал приехать к перерыву, не было; чуть позже Мегрэ увидел, как он вылезает перед зданием суда из машины. Коул был свеж, бодр и в прекрасном настроении: оно прямо-таки било из него ключом. Такая безмятежная жизнерадостность свойственна людям, никогда не видящим дурных снов и живущим в согласии с самими собой и с миром.

Они тут почти все такие — это как раз и выводило из себя Мегрэ.

При взгляде на них сразу приходит мысль о слишком аккуратной, идеально выстиранной и отутюженной одежде. И об их домах, стерильных, как больницы; в таком доме все равно где сидеть — в этом углу или в том: просто нет никаких оснований предпочесть один другому.

Мегрэ подозревал: американцам знакомы страх и тоска, терзающие каждого смертного, но из стыдливости они предпочитают казаться жизнерадостными весельчаками.

Даже эти пятеро из ВВС старались не обнаруживать беспокойства. Каждый замкнулся в себе, но ни в одном не чувствовалось тревоги человека, совершившего преступление или подозреваемого в нем.

Зрители тоже не ужасались. Никто, казалось, и не думал о женщине, погибшей на рельсах. Для них это была своего рода игра, а репортер «Стар» придумывал к ней сенсационные заголовки.

— Хорошо спали, Джулиус?

Если б они еще перестали коверкать его имя! Главное, они это делают не намеренно и, конечно, без всякой иронии.

— Ну как, вы уже разгадали загадку? Что это — преступление, самоубийство или несчастный случай?

Мегрэ привычно вошел в угловой бар и встретил там многих из тех, кого видел в суде, в том числе двух присяжных.

— Have a drink! У вас во Франции, кажется, было похожее дело? На рельсах нашли мертвого судью… Как была его фамилия?

— Прэнс! — раздраженно пробурчал Мегрэ. И тут он вспомнил: в деле Прэнса тоже фигурировала веревка на запястьях.

— Как оно кончилось?

— Оно никогда не кончится.

— И у вас есть кое-какие соображения?

Да, они у него были, но Мегрэ предпочитал их не высказывать: его мнение об этом деле доставило ему немало неприятностей и навлекло нападки части газет.

— Вы уже говорили с Майком? Не знаете его? Это старший помощник шерифа, он как раз занимается такими делами. Хотите, я вас ему представлю?

— Пока не надо.

— В таком случае пойдемте съедим по бифштексу с луком. В суд я вас доставлю к началу заседания.

— Вы совсем не следите за этим делом?

— Я вам уже говорил: оно меня не касается.

— И ничуть не интересует?

— Всем интересоваться нельзя. Если я буду делать работу Майка О'Рока, кто тогда сделает мою? Может быть, завтра или послезавтра я наконец-то захвачу наркотики на сумму двадцать тысяч долларов: они уже неделю в нашем округе.

— Откуда вам известно?

— От наших осведомителей в Мексике. Мне известно даже, кто, за сколько и в какой день их продал. Известно, когда их переправили через границу в Ногалесе. Надеюсь узнать, в каком грузовике их повезут в Тусон. Тут-то я их и накрою.

Официанткой в кафетерии была красивая, яркая и крупная блондинка лет двадцати. Коул окликнул ее:

— Хэлло, Долли!

Потом сообщил Мегрэ:

— Студентка университета. Надеется получить стипендию и закончить образование в Париже.

Почему комиссару захотелось нагрубить? И вообще, почему у него портилось настроение при встрече с Коулом?

— А если ее ущипнуть за ляжку? — поинтересовался он, вспомнив официанток маленьких французских бистро.

Американец был изумлен; секунды две-три он смотрел на Мегрэ, словно осознавая вопрос.

— Не знаю, — наконец отозвался он. — Может, попробуете? Долли!

Неужели, когда девушка наклонилась к ним, он ждал, что Мегрэ потянется к ее тугому заду, обтянутому белым форменным платьем?

— Сержант Маллинз!

Еще один холостяк. В отличие от Уорда ему не выпал жребий жениться и стать отцом семейства.

Не предназначается ли теперь Дэну Маллинзу роль негодяя?

— Расскажите, что произошло…

Маленький нижний зальчик Мегрэ нравился больше, чем верхний, хотя тут было душновато. Но зато уютней. Иезекииль, чувствовавший здесь себя по-домашнему, тоже выглядел куда живописней.

Тут он казался школьным надзирателем. Коронер был классным наставником, а атторней — прибывшим для проверки инспектором.

Может быть, они наконец-то соберутся задать дельные вопросы? Сержант Уорд признался, что ревновал Бесси к своему приятелю Маллинзу. Он ведь застал их вдвоем у музыканта на кухне.

Но эти вопросы не были заданы. Пятеро мужчин и одна женщина провели вместе почти всю ночь. Кроме китайца, все были изрядно разгорячены алкоголем. Четверо из пяти — холостые, и теперь Мегрэ знал: удобные случаи, когда они могли бы удовлетворить желание, у них были.

Но опять ни слова на эту тему. Все время одни и те же надоевшие вопросы. Коронер казалось не придавал им ни малейшего значения и, допрашивая свидетеля, смотрел по сторонам — главным образом на потолок. Да и слушал ли он ответы?

Только Майк О'Рок, Мегрэ округа, делал какие-то заметки и вообще производил впечатление человека, интересующегося делом. Позади Мегрэ негритянка кормила грудью ребенка; к ее свите теперь добавилась старая чернокожая женщина и маленькая девочка. Этак, если следствие затянется, весь зал будет заполнен ее соплеменниками.

— До того дня вы уже встречали Бесси?

— Да, сэр.

— Одну?

— Я был с Уордом, когда он познакомился с нею в закусочной. Около трех ночи я их оставил: они поехали на машине.

— Вы знали, что сержант Уорд собирается развестись, чтобы жениться на ней?

— Нет, сэр.

Вот и все, что было сказано на эту тему.

— Что произошло, когда, проехав аэропорт, машина остановилась?

— Мы все вылезли. Я отошел в сторонку, чтобы…

Оправиться — присутствующие знали это уже на память! Снова возникла неотвязная картина: пятеро мужчин и одна женщина, разойдясь в разные стороны, освобождаются от спиртного, которым они старательно накачивались весь вечер.

— Вы отошли один?

— Да, сэр.

— Сержанта Уорда видели?

— Видел, как он и Бесси исчезли в темноте.

— Вернулись они вместе?

— Уорд вернулся один и сел за руль. Через некоторое время он гневно произнес: «Пошла она к черту! Это ей наука!»

— Простите, Уорд сказал это во время первой остановки?

— Да, сэр. Больше до Тусона никаких остановок не было.

— А Бесси разве не сказала Уорду, что хочет с ним поговорить, и не просила отойти с него?

• Предыдущая
• 9/27
• Следующая