Всадник без головы (худ. Н. Качергин) - Рид Томас Майн - Страница 20

• Предыдущая
• 20/92
• Следующая

— Мистер Джеральд, так чего же мы ждем здесь?

— Сейчас нет смысла двигаться. Впереди — открытая равнина, и нам негде скрыться. Они будут там, прежде чем мы успеем отъехать на достаточное расстояние, и быстро догонят нас. Место, куда нам надо бежать, единственное безопасное место, о котором я могу вспомнить, находится в другом направлении. Насколько я могу судить по звукам, они сейчас ринулись прямо туда. Если мы выедем слишком рано, то столкнемся с ними и погибнем. Мы должны выждать и постараться прокрасться позади них. Если нам это удастся и мы сможем проскакать галопом расстояние в две мили, то мы спасены… Уверены ли вы, что справитесь с вашим мустангом?

— Вполне, — быстро ответила креолка.

Всадники остались сидеть в своих седлах. Луиза волновалась меньше, чем мустангер, потому что она доверилась ему. Она понимала все же, что им грозит какая-то большая опасность, хотя осознать ее вполне еще не могла. Если такой человек, как Морис Джеральд, проявляет тревогу, значит опасность серьезна. Сознание, что тревога его отчасти связана с ее безопасностью, вопреки всему наполняло сердце радостью.

— Мне кажется, что мы можем теперь рискнуть, — сказал Морис, все еще прислушиваясь. — Они как будто миновали уже ту закрытую поляну, по которой мы должны отступать. Умоляю вас, соберите все свои силы и внимание, чтобы справиться с лошадью. Крепко сидите в седле и твердо держите поводья. Скачите рядом со мной там, где только дорога позволит, и ни в коем случае не отставайте больше чем на длину хвоста моей лошади. Я вынужден ехать впереди, чтобы показывать путь… Вот они прямо направились к поляне. Они уже почти пересекли ее. Теперь пора!

В торжественную тишину прерии вдруг ворвался неистовый шум, точно из дома умалишенных. Пронзительное ржанье диких жеребцов напоминало крики буйных маниаков, только эти звуки были раз в десять сильнее. Им вторил топот копыт, свист и треск ломающихся веток, дикое храпенье, сопровождаемое резким лязганьем зубов.

Эти ошеломляющие звуки говорили о неистовой схватке диких жеребцов. Их еще не было видно, но они приближались.

Когда Морис подал знак трогаться, табун диких лошадей появился в узкой просеке между двумя зарослями. Еще момент — и они с неудержимостью горной лавины вырвались на открытую поляну.

— Сюда! — крикнул Морис и пришпорил лошадь, направляясь в тыл табуна. — О ужас! Они уже заметили нас! Скорей, скорей! Помните, что вы спасаете свою жизнь!

Но слова были излишни.

Выскочив на открытое место и увидев всадников, дикие жеребцы внезапно прекратили борьбу между собой. Точно по приказанию вожака, они вытянулись все в один ряд, готовые к атаке.

Быть может, это было проявление внезапного удивления, но, так или иначе, для беглецов наступил благоприятный момент. За двадцать секунд затишья всадникам удалось обогнуть неприятеля и очутиться у него в тылу, на пути к спасению.

Однако опасность все еще им угрожала. Дикие животные, заметив их бегство, с храпом и визгом бросились им вслед.

С этого момента началось отчаянное состязание в быстроте бега между лошадьми без седоков и лошадьми с седоками.

Время от времени Морис оглядывался назад, и, несмотря на то, что расстояние, которое им удалось выиграть вначале, не уменьшалось, его лицо по-прежнему выражало тревогу.

Будь он один, он не беспокоился бы ни минуты. Он знал, что его гнедой никому не даст себя обогнать. Беда была в том, что крапчатый мустанг замедлял бег.

«Что это может означать?» — недоумевал мустангер, сдерживая свою лошадь, чтобы поравняться со спутницей.

— Если нам попадется препятствие, — обратился он к ней, — мы погибнем. Нам дорога? каждая секунда.

— Но ведь они не настигают нас, не так ли?

— Пока еще нет. К несчастью, впереди нас большое препятствие. Я знаю, что вы прекрасная наездница, но ваша лошадь… В ней я не уверен. Вы ее лучше знаете. Может ли она перепрыгнуть через…

— Через что, сэр?

— Вы сейчас увидите.

И они продолжали скакать галопом, делая почти милю в минуту.

Скоро они очутились у огромной, как пропасть, расщелины, зияющей среди обширной прерии. Она была не менее пятнадцати футов в ширину, гораздо больше в глубину и тянулась в обе стороны, насколько только хватало зрения.

Только прыжком в пятнадцать футов длины можно было взять это препятствие. Морис знал, что гнедой не подведет — ему не раз приходилось делать такие прыжки. Но крапчатая кобыла?

— Может ли ваша лошадь справиться с этим препятствием? — с беспокойством спросил мустангер, подъезжая к краю пропасти.

— Я не сомневаюсь, — с уверенностью ответила Луиза.

— Но, мисс Пойндекстер, — с недоверием продолжал мустангер, — вдруг она не перепрыгнет? Если у вас есть хоть капля сомнения, давайте лучше оставим ее. Я знаю, что моя лошадь в полной сохранности переправит нас обоих на ту сторону. Если мы пожертвуем мустангом, то, вероятно, избавимся и от дальнейших преследований. Дикие жеребцы… вы понимаете…

— Оставить Лу?ну! Бросить ее на растерзание взбешенным жеребцам! Нет, нет, мистер Джеральд! Мой мустанг слишком мне дорог. Мы вместе перескочим пропасть, если только сможем. Если нет, мы вместе сломаем себе шею на дне ее… Ну, моя хорошая! Летим!

И отважная креолка спокойно направилась к краю пропасти и с необычайной легкостью взяла опасное препятствие.

У мустангера было три чувства, когда он следил за Луизой. Первое из них — изумление, второе — преклонение, третье едва ли поддавалось определению…

Но как ни блестяще удалась переправа, она не обеспечила безопасности беглецам.

Для диких жеребцов расщелина не могла послужить препятствием.

Опасность стала даже более грозной. При переправе все же было потеряно время, и это дало неприятелю возможность приблизиться. За все время погони жеребцы еще не были так близко. Они перелетят через пропасть без всякой задержки.

А что тогда?

Всадники скакали рядом, попрежнему быстрым галопом.

Морис внезапно остановил коня.

— Мисс Пойндекстер, — обратился он к молодой девушке, успевшей поравняться с ним, — поезжайте вперед одна.

— Почему? — спросила она, круто остановив мустанга.

— Если будет так продолжаться, жеребцы нас догонят. Надо что-то предпринять, чтобы остановить этих диких животных. Сейчас еще есть возможность, но потом уже будет поздно. Только не задавайте вопросов. Еще десять секунд — и все пропало. Посмотрите вперед, вон туда. Видите поверхность воды? Это пруд. Спешите прямо туда. Там вы очутитесь между двумя высокими изгородями. У пруда они сходятся. Если я не подоспею, скачите прямо в этот загон, сойдите с лошади и загородите вход жердями — вы их найдете на земле.

— А вы, сэр?

— Не бойтесь за меня. Для меня это риск небольшой. Но скорее же вперед! Не упускайте из виду пруда. Пусть он служит вам маяком. Не забудьте загородить пролет загона. Скорее же! Скорее!

Девушка колебалась, не решаясь расстаться с человеком, который, спасая ее, рискует, быть может, собственной жизнью.

К счастью, она не принадлежала к числу тех трусливых и безрассудных девиц, которые в трудную минуту топят своего спасителя. Она верила в силы своего советчика, верила в то, что он знает, что делает, и послушно пустилась галопом прямо к пруду.

Расставшись со своей спутницей, Морис вынул из седельного мешка самое совершенное оружие, которое когда-либо поднималось против обитателей прерии: шестизарядный револьвер Кольта.

Пришпорив лошадь, он поскакал к расщелине, через которую только что перескочил вместе с Луизой.

«Жеребцы будут прыгать в том же месте, где и мы, — подумал он, следя за диким стадом, все еще находившимся по ту сторону расщелины. — Если мне удастся уложить хоть одного из них, это может остановить других и даст время мустангу ускакать. Теперь пора!»

• Предыдущая
• 20/92
• Следующая