Мегрэ и порядочные люди - Сименон Жорж - Страница 18

• Предыдущая
• 18/24
• Следующая

Он на всю жизнь сохранил благодарность учителю за то, что тот не заставил его сознаться во лжи и тем самым избавил от унижения.

Мадам Жослен тоже лгала, но она была не ребенком, а взрослой женщиной, матерью, вдовой. Вероятно, она была вынуждена лгать. А другие члены ее семьи тоже лгали по той или иной причине.

Мегрэ хотел протянуть ей руку, спасти ее от этого ужасного испытания — отбиваться от истины. Это были порядочные люди, ему хотелось в это верить, впрочем, он и не сомневался в этом. Ни мадам Жослен, ни Вероника, ни Фабр не убивали.

И все они тем не менее что-то скрывали, то, что, вероятно, позволило бы схватить убийцу.

Он взглянул на дома на противоположной стороне улицы и подумал, что потребуется по очереди опросить всех живущих здесь, тех, кто из окна мог наблюдать какую-нибудь интересную сцену накануне или в день смерти.

Жослен встретил какого-то мужчину (официант точно не помнил когда именно). Мегрэ скоро узнает, какая женщина приходила днем в пивную на свидание к тому же мужчине.

На сей раз Мегрэ пришел в пивную чуть попозже, и обстановка там изменилась. Посетители пили аперитив, и многие столики были накрыты скатертями и сервированы для обеда.

Мегрэ сел на то же место, что и утром. Официант, который тогда его обслуживал, подошел к нему, как к старому клиенту, и комиссар достал из бумажника фотографию.

— Это она?

Официант надел очки, чтобы рассмотреть маленький кусочек картона.

— Здесь она без шляпы, но я все равно почти уверен, что это та самая женщина…

— Почти уверены?

— Уверен. Вот разве что, если мне придется выступать свидетелем на суде перед судьями, адвокатами, которые начнут задавать кучу вопросов…

— Думаю, вам не придется выступать свидетелем.

— Это наверняка она или какая-то другая женщина, очень на нее похожая… Она была в темном шерстяном платье, не в чисто черном, а как бы с проседью, и в шляпе, отделанной белым.

По описанию платье походило на то, в котором была мадам Жослен не далее как этим утром.

— Где здесь телефон?

— В глубине зала, налево, напротив туалета. Возьмите жетон в кассе…

Мегрэ зашел в кабину и стал искать номер телефона доктора Ларю, хотя не был до конца уверен, что застанет врача дома. У него даже не было конкретной причины звонить ему.

Он просто решил отмести все второстепенные версии, как с фотографией из конторы на улице Сен-Готар. Он старался исключить все гипотезы, даже самые невероятные.

Ему ответил мужской голос.

— Это вы, доктор? Говорит Мегрэ.

— Я только что вернулся и подумал о вас.

— Почему?

— Не знаю. Подумал о следствии, которое вы ведете, вообще о вашей профессии… Вы случайно застали меня в такое время… По субботам я заканчиваю обход раньше, чем в остальные дни, поскольку большинство моих клиентов уезжает за город.

— Вас не затруднит зайти выпить со мной стаканчик во франко-итальянскую пивную?

— Знаю… Сейчас приду… У вас новости?

— Еще не уверен…

Маленький пухлый Ларю не соответствовал описанию спутника Жослена, которое дал официант. Жуан тоже, он был скорее рыжим и не походил на человека, привыкшего пить.

И все же Мегрэ не хотел упустить ни единого шанса.

Чуть позже врач уже выходил из машины и, войдя в зал, обратился к официанту, словно к старому знакомому:

— Как поживаете, Эмиль?.. Как шрамы?

— Почти незаметно… Порто, доктор?

Они знали друг друга. Ларю объяснил, что несколько месяцев назад лечил Эмиля, когда тот опрокинул на себя горячий кофейник.

— Другой раз, лет десять назад, он порезался сечкой… А как движется следствие, господин комиссар?

— Мне не очень-то помогают, — ответил тот с горечью.

— Вы имеете в виду семью?

— Мадам Жослен, в частности. Я бы хотел задать вам несколько вопросов на ее счет. Я уже спрашивал о ней вчера вечером. Меня беспокоят некоторые детали.

Насколько я понял, вы с женой были их единственными близкими друзьями…

— Это не совсем так… Как я уже говорил вам, я давно лечу эту семью, знал Веронику еще совсем крошкой… Но в то время меня приглашали к ним в дом лишь от случая к случаю…

— Когда же вы стали другом дома?

— Гораздо позже… Как-то раз, несколько лет назад, нас пригласили на ужин вместе с другими гостями. Там была чета Ансельм, я прекрасно их помню, знаменитые фабриканты шоколада… Вы, должно быть, знаете шоколад Ансельм… Они также производят драже для крестин…

— Вам показалось, что они близкие друзья Жосленов?

— Они были довольно дружны… Ансельм чуть старше… Жослен поставлял Ансельму коробки для шоколада и драже…

— Они сейчас в Париже?

— Это было бы странно… Сам Ансельм четыре-пять лет назад отошел от дел и купил виллу в Монако… Они живут там круглый год…

— Постарайтесь вспомнить, кто еще бывал у Жосленов?

Чаще всего мне доводилось встречать на улице Нотр-Дам-де-Шан неких Морне — у них две дочери, — сейчас они, кстати, совершают плавание где-то в районе Бермудских островов. Это торговцы бумагой…

В конечном счете Жослены бывали лишь у своих лучших клиентов и у некоторых поставщиков…

— Не помните мужчину лет сорока?

— Нет, пожалуй, не помню…

— Вы хорошо знаете мадам Жослен… Что вы можете о ней сказать?

— У нее очень слабые нервы, и, не скрою, я лечу ее всякими успокоительными, хотя она умеет поразительно владеть собой…

— Она любила мужа?

— Убежден в этом… У нее была довольно суровая юность, как я узнал… Отец рано овдовел, а был он человеком тяжелым, крайне сурового нрава…

— Они жили где-то неподалеку от улицы Сен-Готар?

— В двух шагах… На улице Даро… Она познакомилась с Жосленом, состоялась помолвка, и через год они поженились.

— А какова судьба отца?

— У него оказался рак, особенно мучительная форма, и несколько лет спустя он покончил с собой…

— Что бы вы сказали в ответ на предположение, что у мадам Жослен есть любовник?

— Я бы в это не поверил. Видите ли, в силу своей профессии, мне приходится хранить секреты многих семей. В этой среде число жен, изменяющих мужьям, гораздо меньше, чем можно предположить, исходя из книг или пьес. Я не стану утверждать, что эти женщины более добродетельны. Быть может, у них просто меньше возможностей или они боятся пересудов…

— Ей случалось одной уходить из дому днем?

— Как и моей жене, как и большинству женщин… Это вовсе не значит, что они отправляются куда-то в отель или, как поговаривали в старину, в гарсоньерку к любовнику… Нет, господин комиссар, если вы всерьез задаете мне этот вопрос, я отвечу вам решительно — нет… Вы на неверном пути…

— А Вероника?

— Мне хотелось бы повторить вам то же самое, но я предпочту промолчать… Это маловероятно… Но нельзя сказать, что абсолютно исключено… Она могла иметь какие-то приключения до свадьбы. Она училась в Сорбонне… В Латинском квартале и познакомилась с мужем… Должно быть, до него у нее были и другие… Вероятно, она несколько разочарована тем, как сложилась ее жизнь… Головой не поручусь… Она думала, что выходит за мужчину, а вышла за врача…

Понимаете?

— Да…

Этот разговор не продвинул его к истине. Это было просто топтание на месте. Мегрэ казалось, что он сбился с пути, и с мрачным видом он потягивал пиво.

— Но кто-то же убил Рене Жослена… — вздохнул он.

Пока что только этот факт не вызывал у него сомнений. И еще он твердо знал, что какой-то человек почти что тайком встречался с бывшим владельцем картонажной фабрики в том же самом кафе, где потом у него было свидание с мадам Жослен.

Другими словами, муж и жена что-то скрывали друг от друга. Что-то было связано с одним и тем же человеком.

— Не представляю, кто бы это мог быть… Простите, что не в силах вам помочь… Мне пора к жене и детям…

Тем временем в зал вошел Лапуэнт с плоским пакетом под мышкой и стал искать глазами Мегрэ.

— Жуан в конторе?

— Нет. И дома его тоже нет. Они уехали на выходные к какой-то родственнице за город… Я пообещал сторожу вернуть фотографию сегодня же, поэтому он не слишком возражал…

• Предыдущая
• 18/24
• Следующая