Русская философия. Энциклопедия - Маслин М. А. - Страница 48

А. А. Ермичев

ВВЕДЕНСКИЙ Алексей Иванович (14(26).05.1861, Серпухов -23.02(8.03). 1913, Москва) — религиозный философ. Окончил Московскую духовную академию, где затем работал преподавателем. В 1891 г. командируется академией для изучения философии в ун-ты Германии и Франции. В журн. "Богословский вестник" публикуется цикл его писем с оценкой "социально-бытовой, умственной и религиозно-нравственной жизни современного Запада с точки зрения русских идеалов" (отд. изд.: Западная действительность и русские идеалы. Сергиев Посад, 1894). Запад, несмотря на его внешнее благополучие, предвещает "социальные землетрясения", отличается религиозным и нравственным равнодушием. Рус. действительность по сравнению с зап. — "серая". Однако знающие рус. душу верят в Россию, в ее высокое предназначение быть носительницей истинного учения и духа Христова. "Русские идеалы" — вот наше спасение и преимущество в сравнении с Западом, считает В. В 1893 г. в журн. "Вопросы философии и психологии" (кн. 20) он публикует статью "О задачах современной философии, в связи с вопросом о возможности и направлении философии самобытно-русской (pia desideria)". В доказательство нашей национальной неспособности к философии, пишет В., обычно ссылаются на нашу прошлую "философскую бесплодность". Мы действительно не создали ни одной грандиозной философской системы, к-рая, бы заявила о себе, но мы проявили большой и глубокий интерес к философии и подготовили материал для ее создания. Причина прошлой "философской бесплодности" заключается не в наших природных психических свойствах: "умственной вялости", "узкопрактическом реализме", обусловливающем скептическое отношение к вопросам бытия, знания, как обычно считают, а в том, что история нашей сознательной жизни началась сравнительно недавно, а в пору выхода из состояния исторической юности народ отличается большей рецептивностью — восприятием и усвоением различных знаний, лишь потом наступает время синтеза, творчества, построения собственных концепций. Главная проблема, на к-рой сосредоточивается рус. философское миросозерцание, считает В., - это вопрос о жизни, ее смысле и ценности, исходя из него рассматриваются все остальные философские вопросы. При этом, если мыслители в др. странах решали указанную проблему в смысле либо оптимизма, либо пессимизма, рус. ум нашел третью возможность. Покорный воле Божьей, он терпит зло, но не мирится с ним, не возводит его в принцип и не оправдывает, а, напротив, энергично осуждает его, постоянно с ним борется и хочет его исправить, одушевленный верой в идеал грядущего Царства Небесного. Он не пессимист и не оптимист, он "мелиорист", т. е. склонен к улучшению и преобразованию жизни. Второй вопрос, к-рый волнует его: закрыт или открыт наш несовершенный мир для влияния идеального мира, высшей действительности для воздействия со стороны Божества? Рус. человеку нужно чудо, и его миросозерцание должно быть таким, чтобы в нем оставалось место свободе и Провидению. Запад в этом вопросе пошел двояким путем. Одни мыслители понимают мир как сплошной механизм ("панфизизм"), другие — как систему одушевленных атомов ("панпсихизм"). Рус. мысль уже осознала односторонность обоих типов решения проблемы и считает необходимым придерживаться "дуализма материи и духа", понимаемого как продукт дифференциации и поляризации Высшей Силы и потому разрешаемого в "трансцендентальный монизм" (Кудрявцев-Платонов) или "монодуализм" (Грот). Третий вопрос, затрагивающий рус. мышление, — это вопрос о достоверности знания и, в частности, о его философской концепции (в связи с отношением к вере). Здесь также есть много путей — эмпиризм, метафизика, релятивизм. Рус. философия обращается к началу, включающему в себя не только религиозные, исторические, народно-бытовые, но и глубокие психологические и даже биологические стихии. Т. к. преобладающей и направляющей стихией в данном случае все же остается религиозно-церковная, то вслед за нек-рыми мыслителями это начало следует назвать "соборностью сознания" (С.Н. Трубецкой). Возводя его в верховное начало знания, рус. мышление, во-первых, признает, что истина открывается не единоличным усилием, не индивидуальным умом, но совокупными усилиями — общением в истине всех или по крайней мере многих; во-вторых, что разумение истины и сама степень разумения зависят от нашей жизни, создающей возможность единодушной и согласной коллективной работы. Разработка философии в указанных направлениях, по мнению В., "для нас поставлена и как бы именно оставлена самой историей всемирной философии".

С о ч.: О целях изучения истории философии (вступительная лекция в курс истории философии) //Православное обозрение. 1887. Кн. 12. С. 713–728; Вера в Бога, ее происхождение и основание: Опыт положительного решения вопроса в связи с историко-критическим изучением главных направлений его в текущем (XIX) столетии (Магистерская дис.) //Православное обозрение. 1890. Кн. 4-12; 1891. Кн. 1–3; Фурье и метафизика будущего//Вопросы философии и психологии. 1891. Кн. 8 (С. 1-30). Кн. 9 (С. 127–145); Демонизм Сократа//Вера и разум. 1891. Кн. 1. С. 483–516; Основные гносеологические принципы послекантовской философии // Там же. 1891. Кн. 2. С. 305–326; Основатель системы трансцендентального монизма // Вопросы философии и психологии. 1892. Кн. 14. С. 1–28; Кн. 15. С. 7; Сократ (характеристика) // Вера и разум. 1892. Кн. 2. С. 175–192; Об условиях возникновения греческой философии: (Очерк культурно-исторический) // Там же. 1894. № 12. С. 525–553; Протоиерей Ф. А. Голубинский как профессор философии // Богословский вестник. 1897. С. 463–507; На современные темы: Сб. популярно-философских статей. М., 1900; Из итогов века: Литературно-философская характеристика XIX столетия //Богословский вестник. 1901. Кн. 1. С. 1–22; Закон причинности и реальность внешнего мира. Харьков, 1901; Религиозное сознание язычества: Опыт философской истории естественных религий: (Докт. дис). М., 1902. Т. 1; Мировая трагедия знания: (Вступительная лекция в курс истории философии)//Богословский вестник. 1908. Кн. 1. С. 146–189.

В. В. Ванчугов

ВЕЙДЛЕ Владимир Васильевич (1(13).03.1895, Петербург -5.08.1979. Париж) — критик, историк искусства, публицист, культуролог. Окончил (1916) историко-филологический ф-т Петербургского ун-та. В 1918–1920 гг. проф. Пермского ун-та, в 1920–1924 гг. — преподаватель истории искусств в Петрограде. Эмигрировал в 1924 г. С 1925 г. — преподаватель, 1932–1952 гг. — проф. христианского искусства в Богословском ин-те в Париже. В 30-е гг. интересовался экуменизмом. Пришел к церкви под влиянием Булгакова. Печатался в журн. "Числа", "Круг", "Встречи", "Новый град", "Современные записки", газ. "Возрождение" и др.; вместе с Мочульским В. сотрудничал в отделе критики журн. "Звено". С 1929 г. В. - активный участник рус. — фр. литературного об-ва, в к-рое наряду с фр. писателями входили философы католической ориентации: Г. Марсель, Ж. Маритен и др. В 30-е гг. сблизился с участниками издаваемого И. И. Бунаковым-Фондаминским альманаха "Круг" (Степун, Г. В. Иванов, В. В. Набоков, мать Мария и др.), стал отчасти разделять взгляды христиан-западников. После 2-й мировой войны печатался в "Новом журнале", "Новом русском слове", "Мостах", "Вестнике РСХД", в 50-е гг. в публицистике В. наметились славянофильские симпатии. Характеризуя творчество В. в целом. Полторацкий считал возможным отнести его к категории "любомудров" в "старой" эмиграции (Л. А. Зандер, Д. И. Чижевский, Арсеньев, Левицкий, В. Н. Ильин). В. тонко разбирался в литературе и искусстве Запада. По мнению Г. II. Струве, В. явился самым ценным приобретением зарубежной литературной критики после 1925 г. Для В. рус. начало связано с Петербургом и его всемирно-историческим смыслом: петербургская Россия завершила единство Европы, подвела итог развитию Запада из одного "южного" корня. Следствием этого стало рождение в России гибкого литературного языка и стихосложения, а также появление Г. Р. Державина — первого рус. поэта общеевропейского масштаба. Чем больше Россия знакомилась с Западом, рассуждает В. в кн. "Задачи России" (Нью-Йорк, 1956), тем она становилась самобытнее, проявляя заложенный еще в ее византийско-киевско-московский фундамент смысл. Корень рус. своеобразия — гуманизм, суть к-рого в литературе раскрыт Пушкиным и Достоевский и основан на милосердии, вытекающем из христианского чувства греха, из духовного понимания красоты страдания. В. солидарен с Розановым, что европейский гуманизм под влиянием Ж. Ж. Руссо и протестантизма проникся идеей "лже-сострадательности", основанной на рассудочной утопической мысли о социальном уничтожении страдания, "что может быть преодолено в обращении Запада к еще неосознанному им богатству российской духовности". В свою очередь Россия должна заново осознать себя и Россией и Европой. "Это будет для всех русских, где бы они ни жили, где бы ни умерли они, возвращением на родину" (Безымянная страна. Париж, 1968. С. 29). Главная тема творчества В. - судьбы христианского искусства. Лучшее из написанного им в этом жанре — исследование "Умирание искусства: Размышления о судьбе литературного и художественного творчества" (Париж, 1937). Всякое искусство, считает В., обусловлено верой в бытие творимого. "Живые лица" в высоком искусстве — это не "типы", "собирательные гомункулы", не "техника", а постепенное проявление иррационально явившегося художнику образа. Замена "лица" на "тип" в культуре XIX–XX вв. превращает роман в социологический трактат, отвлеченность метода к-рого делает его лишенным чувства жизни. Как только онтологическая очевидность искусства ослабевает, человек начинает изображаться "не таким, как он есть, а лишь таким, как он является рассказчику". Стремление к "чистому искусству" отрицает органическую целостность художественного произв., внимание художника направлено не на результат, а на самый состав творческого акта, что является знаком гордого безразличия к миру и нарциссического "идолопоклонства". Происходит подавление творчества личностью художника, что рождает самоубийственное чувство покинутости в "чуждом" для автора и "косном" мире. Отстаиванию "звукосмысла" и полемике с тезисом структурализма о том, что искусство не только не дает информацию о фактах, но и не имеет отношения к смыслу, посвящена кн. "Эмбриология поэзии" (Париж, 1980).