Кровавый закон (СИ) - Вернер Анастасия - Страница 13

Теперь они с незнакомцем шаркали вместе.

Ее новоиспеченного друга звали Хэнк. Он не помнил сколько времени прошло с того дня, как его отправили за Песчаную Завесу. Но его ожог на руке еще не зажил, а значит, и срок наказания не истек. Хэнк был хорошим, добрым другом. Он очень любил расставлять ловушки. Множество разных приспособлений для заманивания дичи были раскиданы практически по всему оазису. До появления Олиф у Хэнка было три друга. Первого убили разбойники, которые тоже наткнулись на этот оазис. Именно поэтому Хэнк не любит чужаков. Возможно, его ловушки предназначались не только для дичи.

Второй друг умер недавно, от укуса скорпиона. Их тела покоятся в неглубокой яме, присыпанной листьями.

О третьем друге Хэнк ничего не знал. Сказал лишь, что он — воин, храбрый и сильный. Мужчина называл его Спасителем.

Время неумолимо шло вперед. Один день сменял другой, а за ним приходил следующий. Олиф потеряла счет времени. Дни шли и шли, но девушка их не считала, знала лишь одно: их прошло уже мучительно много. Живя вместе с Хэнком, Олиф на жизнь не жаловалась. У нее была еда и вода, ей было, где спать, и где мыться. Солнце больше не обжигало кожу, но, к сожалению, она все равно потемнела, да и к тому же начала облезать. Хэнк убеждал девушку в том, что это нормально, но девушке это совсем не нравилось. Масла в огонь подливала задержка тех самых женских дней. Но об этом Олиф, естественно, молчала.

Сейчас стояла ночь. В этот раз она была даже слишком темной, с тысячью звезд на небе.

Хэнк устроился возле костра. Как он его разводит, Олиф так и не сообразила. Вернее, у нее это никогда не получалось.

— Я пожарил мясо, — весело сказал ее друг.

Олиф благодарно улыбнулась и устроилась рядом. В последнее время у нее было какое-то грустное настроение, она сама не понимала, в чем дело. Вот и сейчас, слова сами сорвались с губ.

— А ведь там, среди этих звезд, мои мама с папой.

Девушка закинула голову вверх и попыталась из маленьких светящихся крупинок сложить лицо мамы. Но не смогла. Олиф было восемь, когда она умерла. Лицо мамы она помнила смутно, и чувствовала за это ужасную вину. Нельзя забывать родных тебе людей, но с годами очертания маминой улыбки неумолимо стирались из памяти.

Хэнк лучезарно улыбнулся, — на его толстых щечках образовались забавные ямочки, — и начал махать рукой.

— Привет, хы-хы!

— Что ты делаешь? — опешила девушка.

— Здороваюсь с твоими родителями!

— Они умерли, Хэнк.

Мужчина посмотрел на нее сочувствующим взглядом и надкусил кусок мяса. У Олиф аппетита не было совсем.

— А где твои родители? — спросила девушка.

Хэнк неопределенно пожал плечами.

— Не знаю, хы-хы.

— И тебе все равно?

Ее друг вновь пожал плечами.

— Ну да.

Олиф посмотрела на свои руки. Без света они казались совсем черными.

Хэнк был странным. Ему ни до чего не было дела. Иногда девушке казалось, что ловушки он расставляет чисто инстинктивно.

— Хочешь, зверюшек покажу? — с придыханием спросил мужчина.

— Зверюшек? — переспросила девушка. Хэнк утвердительно кивнул. — Хочу, — через силу кивнула Олиф, хотя на самом деле хотела лишь одного: лечь и забыться.

— Вот смотри, — он указал пальцем в небо. — Это — медведица.

Мужчина обвел четыре звезды. На медведя это было похоже не больше, чем волк похож на огурец.

— А еще есть лиса и буран.

— Буран? — не поняла Олиф.

— Ага, созвездие волка, хы-хы. Они сменяют друг друга три раза в месяц.

Хэнк гордо посмотрел на девушку.

— Очень мило, — снисходительно отозвалась та.

— Олиф, а за что ты здесь? — полюбопытствовал ее друг.

Девушка снова посмотрела на темное небо.

— Я… я убила человека. — И тут же добавила: — Но я не виновата! Это получилось случайно.

Хэнк насмешливо хмыкнул.

— В этой пустыне все не виноваты.

Олиф обиженно спросила:

— И ты?

— И я.

Олиф спасала свою сестру. Она не виновата в случившемся. Нет.

Настроение у девушки совсем ухудшилось. Ей захотелось поскорее лечь в тряпки, изображающие ее постель, и не думать ни о чем. Но Хэнк решил иначе.

— Ты видела Песчаников? — дрогнувшим голосом спросил он.

— Кого? — удивилась Олиф.

— Людей из песка…

В памяти девушки моментально всплыла сцена в пустыне: огромный змей в доспехах, и люди, словно собранные из маленьких песчинок.

— Да.

Хэнк непроизвольно вздрогнул.

— Как ты сбежала?

— Что? Откуда сбежала?

— Из подземных лабиринтов.

— О чем ты, Хэнк? Какие лабиринты? До того, как мы с тобой встретились, я в пустыне была только один день.

Олиф заметила, что руки у мужчины сильно трясутся.

— Кто такие Песчаники?

— Это…это… они — хозяева пустыни. Истинные.

Олиф осторожно пододвинулась к другу и успокаивающе стиснула его ладони.

— Эй, все хорошо. Хочешь, мы не будем о них говорить?

Мужчина быстро замотал головой.

— Нет, нет. Надо предупредить тебя, надо сказать, — беспорядочно заговорил он. — С ними нельзя видеться. Они — зло. Никогда не уходи с оазиса, поняла? Никогда, нельзя, если сойдешь — погибнешь. Песчаники найдут… они найдут везде.

— Хэнк, — испуганно сказала Олиф, — успокойся. Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Неожиданно жуткий приступ кончился. Мужчина приподнял голову и уже осмысленным взглядом, в котором читалась тревога вперемешку с заботой, посмотрел на девушку и заговорил:

— Они состоят из песка, и ходить могут только по песку. Земля для них закрыта. Оазисы — единственное место в пустыне, где можно укрыться, потому что тут нет песка. Сойдешь с него ночью — тебе конец. У Песчаников есть Бронированные Змеи, которые чуют людей. Каждый вечер они делают обход, «собирают» добычу. Попадешь к ним в лапы, и никогда, никогда уже не увидишь света. Песчаники живут под землей. Там, под раскаленными песками залегает непроходимый лабиринт, и лишь истинные хозяева, пустыни, и их питомцы, знают, где выход. А для людей там тьма… холодно, сыро безнадежно.

Хэнк замолчал. Олиф не знала, что сказать. Люди из песка. Песчаники. Неужели такое возможно? Вот почему никто не возвращается домой. Изгнанники умирают не от жары, а от холода.

— Ты был там? — тихо спросила Олиф.

Хэнк помотал головой.

— Нет? — удивилась девушка. — Тогда откуда ты об этом знаешь?

— Мне все это снилось.

Странное ощущение, зародившееся где-то в глубине души, от недавно сказанных слов мигом развеялось. Олиф тяжело вздохнула и, медленно кивнула, принимая фантазию Хэнка.

— Моего друга утащили Песчаники, — добавил он.

— Друга? — Олиф припомнила историю о его друзьях, но про Песчаников он точно не упоминал. — Ты уверен?

— Да. Последнего друга.

— Ты же сказал, что его укусил скорпион.

— Нет, я соврал. Его утащили Песчаники.

— Ясно, — вздохнула девушка. — Спать не хочешь?

— Нет.

— А я уже пойду. Спокойной ночи.

Олиф встала и направилась к своей «постели». Ведь ее жизнь в пустыне не сильно-то отличалась от жизни в селе Чернь. Ела она столько же, постель у нее и раньше была не сильно лучше, вместо сестер и брата появился Хэнк. Милый большой ребенок. Вот только, не смотря на огромное пространство, девушка чувствовала себя, как в тюрьме. Раньше она знала: мир большой, если сильно захотеть, можно собрать вещи и уехать. А здесь есть лишь пустыня. И из нее никуда не деться.

Олиф подложила ладошку под голову и прижала коленки к груди. Закрыла глаза и начала засыпать.

…мне приснились сестренки. Говорят, иногда людям снятся их страхи, желания или воспоминания. Я уже и забыла про это воспоминание. Но моя память помнит.

Марике всего пять, Таре четыре. Они вместе нашли большую лужу, которая образовалась после недавно прошедшего дождя. В воздухе стояла морозная свежесть, я открыла ставни, и наблюдала за ними. Они обе знали, что им влетит от мамы, и все равно кидали в лужу огрызки земли. Я отвернулась всего на одно мгновение. В этот момент Тара поскользнулась и носом упала в лужу.