Мегрэ и господин Шарль - Сименон Жорж - Страница 25

• Предыдущая
• 25/26
• Следующая

Мегрэ был непроницаем. Казалось, он ни о чем не думает.

— Где она живет, не знаете?

— Нет. Она, наверное, работает неподалеку, потому что возвращались они всегда пешком.

Лапуэнт принес сверху пулю Мегрэ поблагодарил привратницу и вышел.

— Куда теперь?

— К Гастор-Ренету.

Это был оружейник, который обычно работал экспертом в уголовной полиции. Служащий, находившийся в магазине, отправился за хозяином.

— Ба, да это Мегрэ!

Знакомы они были лет двадцать с лишним.

Комиссар протянул ему пулю.

— Можете приблизительно сказать, из какого оружия был произведен выстрел этой пулей?

Гастор-Ренет, как и привратница, надел очки.

— Знаете, это нельзя назвать экспертизой. Мне нужно было бы побольше времени. Речь, конечно, идет о мелком калибре, что-нибудь вроде браунинга шесть тридцать пять, какие выпускаются в Бельгии. Существуют модели с перламутровой рукояткой. Одной клиентке я продал такую модель, инкрустированную золотом.

— Оружие опасно?

— Только с короткого расстояния. После трех метров кучность теряется.

— Врач предполагает, что выстрелы были произведены из пистолета, дуло которого уперлось в грудь.

— В этом случае, конечно… Сколько выстрелов?..

— Три или четыре: один в сердце, два задели правое легкое.

— Стреляли наверняка, чтобы убить. Кто жертва?

— Некий Джо Фазио, бывший бармен, который стал жиголо[3].

— Рад был снова повидать вас. Пулю я оставляю?

— Я скажу судебно-медицинскому эксперту, чтобы он отправил вам остальные.

— Спасибо. И счастливой охоты! Эта шутка не рассмешила Мегрэ, и он принужденно улыбнулся.

На первом этаже люди из похоронного бюро приводили контору в подобающий скорбному моменту вид, драпируя стены черной материей. Гроб стоял в углу, как будто было неизвестно, что с ним делать.

— Гроб с телом?

— Естественно.

Жан Лёкюрёр вышел из своего кабинета.

— Похороны состоятся завтра в одиннадцать, — объявил он. — Церковь почти напротив. Извещения разосланы. Вы думаете, госпожа Сабен-Левек будет присутствовать на отпевании?

— Уверен, что нет.

— Так, конечно, было бы лучше. Как она себя чувствует? Я совершенно ничего не знаю, что происходит наверху.

— Доктор Блуа собирался зайти ближе к полудню. Я сейчас поднимусь туда…

На лестнице Мегрэ попросил Лапуэнта:

— Постарайся записать все, что будет сказано.

— Хорошо, шеф. Дверь им открыл лакей.

— Где Клер?

— Наверное, в будуаре.

Между тем она уже шла им навстречу.

— Спит? — спросил Мегрэ.

— Нет. Сидит в ночной рубашке на краю постели и с тех пор, как ушел врач, не произносит ни слова. Ванну принять отказалась и не разрешила себя причесать.

— Что вам сказал врач?

— Почти ничего. Наблюдать за ней.

— Она ела?

— Нет. Она только качает головой мне в ответ.

— А сами вы завтракали?

— Я не смогла. Мне кажется, что я присутствую при агонии. Что происходит, комиссар? Судя по всему, гроб принесли вниз…

— Верно. Мне бы очень хотелось, прежде чем я к ней пойду, чтобы вы, если сможете, надели на нее халат.

— Я, конечно, попробую…

Клер больше не проявляла к нему враждебности. Чувствовалось, что она растеряна. Двое мужчин расположились в гостиной, где ждать им пришлось долго. Приблизительно минут через пятнадцать горничная пришла за ними.

— Она в будуаре. Я была вынуждена дать ей ее бутылку.

Мегрэ вошел первым. Натали, как обычно, устроилась в глубоком кресле, в руке она держала бутылку коньяка. Взгляд у нее был решительный, на лице, однако, было написано почти спокойствие.

— Разрешите?

Она сделала вид, что не слышит, и Мегрэ уселся напротив нее. Она гладила бутылку, словно это самое дорогое, что у нее было.

— Я — с улицы Жана Гужона, — тихо произнес Мегрэ, как будто боялся ее напугать.

Натали наконец раскрыла рот и равнодушно произнесла только одно слово:

— Уже!

После чего глотнула из бутылки, как уже проделывала прежде на глазах у комиссара. Ее бледные щеки слегка порозовели, рот начал подергиваться.

— Предполагаю, что это больше не имеет значения, не так ли?

— Вы боялись, что, если его задержат, он выдаст вас как свою сообщницу, так?

Она отрицательно покачала головой.

— Нет, хуже. Он заставил меня прийти к нему вчера только для того, чтобы потребовать очень большую сумму денег, обещая, что затем он оставит меня в покое и вернется в Марсель.

— Вы любили его?

Она ничего не ответила, а в ее взгляде застыло глубокое отчаяние.

— Почему, если вы любили его, вы взяли с собой оружие?

Это, казалось, придало ей мужества.

— Я никогда не питала иллюзий на его счет. Он был моей последней надеждой. Вы, значит, ничего не поняли?

Она попыталась зажечь сигарету, но не сумела — так у нее дрожали руки. Мегрэ наклонился и протянул ей зажженную спичку. Она не поблагодарила.

— Вы всегда были гордячкой, правда?

Она поправила его глухим голосом:

— Я гордая. Вернее, была гордая. Теперь… — Фразу она не кончила.

— Вы чувствовали себя униженной, работая в кабаре, и чувствовали бы себя еще более униженной за прилавком магазина.

Она слушала его. Как только речь заходила о ней, Натали становилось интересно.

— Сабен-Левек влюбился в вас. Вам не потребовалось много времени, чтобы выяснить, кто такой господин Шарль…

Она не шелохнулась, напряжение по-прежнему не покидало ее.

— Вы надеялись на шикарную и блестящую жизнь, на коктейли, приемы, обеды.

— Вскоре я поняла, что это был самый большой эгоист, какого я встречала.

— Потому что он не предоставил вам первого места?

Это, казалось, удивило ее, а Мегрэ продолжал:

— Он был в доме всем, а вы — ничем.

Взгляд ее стал безжалостен.

— Меня все презирали, кроме Клер.

— Почему вы не потребовали развода?

Она повела глазами вокруг себя, и взгляд ее охватывал всю квартиру, весь дом, все состояние семьи Сабен-Левек.

— Потому что вы были жадны. Для вас не имело большого значения, что муж время от времени исчезает, отправляясь на поиски хорошеньких девиц. Вы были госпожой Сабен-Левек. И вам надо было ею остаться любой ценой.

Она отпила глоток. Проделывала она это машинально.

— Вашим прибежищем стал коньяк. Предполагаю, что любовники у вас тоже были?

— Интрижки. Мужчины, с которыми я встречалась в барах.

Теперь, когда она сдалась, Натали и не думала защищаться. Казалось даже, что ей доставляет удовольствие выставлять напоказ свою подноготную.

— Гостиничные номера… Некоторые ошибались и пробовали давать мне деньги… Она поджала губы.

— Два года назад вы встретили Джо Фазио.

— Это другое. Я любила его…

— Он был барменом.

— Я сняла ему студию и содержала его. И это опять был вызов, который она цинично бросала Мегрэ.

— В состоянии, до которого я дошла, я не могу надеяться, что меня будут любить просто так. Он делал вид, что любит, а я делала вид, что верю.

— Кто предложил избавиться от вашего мужа?

— Думаю, эта мысль пришла нам обоим.

— Фазио установил, какие ночные заведения посещает так называемый господин Шарль. Много раз он следовал за ним, выжидая благоприятного стечения обстоятельств.

Она пожала плечами. Это же настолько очевидно!

— Однажды ночью, когда ваш муж вышел из «Крик-крака», Джо Фазио воспользовался тем, что улица была пуста и убил его. Он запихал его в украденную машину и привез на берег Сены. Машину он потом бросил на строительной площадке в Пюто.

— Подобными деталями я не занималась.

— Затем он позвонил вам и сообщил, что дело сделано?

— Да.

— Какую жизнь могли бы вы вести с вашим экс-барменом?

— Я об этом не думала.

— Признайтесь, вы заставили убить вашего мужа не из-за чувств к любовнику?

— Не знаю.

— Вы хотели остаться госпожой Сабен-Левек. Отныне вы становились полновластной хозяйкой дома.

• Предыдущая
• 25/26
• Следующая