Охота на ведьму (СИ) - Харитонова Алена "Белая Снежка" - Страница 79

• Предыдущая
• 79/96
• Следующая

И снова колдунья оскалились в хищной ухмылке — Фиалка знала, эти двое не станут пленять её волшебством. Зачем? Что может противопоставить ведьма двум волшебникам? Ясное дело — ничего. А загонять трясущуюся от ужаса дичь, забавляться её страхом — это стократ приятнее, чем брать то же самое без боя. И потом, дичь-то непростая… Значит, травля будет вдвойне интереснее.

Аранхольд склонил голову к плечу. Нет, этот не намеревался охотиться. Собрался, видимо, без затей умертвить колдунью одним неуловимым броском Силы. А вот Эйлик…

— Не тронь… — хрипло выдавил он, столь обманчиво миролюбивый и безобидный.

Аранхольд равнодушно пожал плечами и расслабился. Сказал только, не отводя взгляда от трясущейся (нет, не в страхе, в гневе) «дичи»:

— Натешишься, догоняй.

И, не добавив больше не слова, стремительным движением забросил себя в седло. Вороной конь нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Ах, как жаль! Придётся догонять… Но сначала — коренастый и добродушный Эйлик, он ведь тоже убийца.

Итель круто развернулась и рванула обратно в чащу. Приземистый и не такой гибкий преследователь должен был, по прикидкам ведьмы, отстать сразу же. Но Эйлик оказался на зависть шустёр.

Фиалка неслась, продираясь через кусты белени, к ручью. «Охотник», более осмотрительный, напролом по ухабам да бурелому не спешил — берёг одежду и собственную шкуру. И всё-таки в какой-то момент даже приблизился к своей вожделенной цели едва не на три шага. Итель припустила ещё резвее, уж не ей ли известны все овражки и кочки на десять вёрст вокруг?

Отчаяние и жажда мести вскипали в крови. Нет, она не станет творить колдовство, иначе эта гонка закончится, не успев начаться — волшебник в любом случае сильнее ведьмы. Только колдунья попытается достать мага при помощи своих сомнительных чар, он, пожалуй, легко забудет про азарт охоты и употребит Могущество безо всяких сомнений.

«За мной, за мной…» — шептала про себя Фиалка, путаясь ногами в высокой траве.

И охотник шёл по следу. Пару раз он весело предложил ведьме остановиться, пообещав не причинять вреда, на это Итель зло расхохоталась и припустила ещё ходче. Выругавшись, преследователь с азартом продолжил гонку — он откровенно забавлялся, будучи полностью уверен в собственной силе. Пускай. Ведьма мчалась к Топи. Она с детства любила болота — коварные и предательские, они могли быть едва ли не безобидными для знающего человека и смертельно опасными для всякого, случайно забредшего. И здесь главное не сворачивать со знакомой тропки даже на полшага. Итель это знала. А её преследователь, ослеплённый сверкающими в подоле платья голыми ногами?

Но Топь находилась далеко от дома, а бежать становилось всё тяжелее. Фиалка старалась не думать о том, что ждёт её в приземистой лесной избушке, однако мысли сами собой возвращались туда, где остался единственный дорогой человек.

«Убью скотов!» — подумала ведьма, и ярость придала ей сил. Через глубокий овраг беглянка перемахнула одним отчаянным прыжком. Зато по другую сторону споткнулась о коварно изогнувшийся в высокой траве корень. Фиалка нелепо взмахнула руками, но всё-таки сохранила равновесие и даже не подвернула ногу. Быстрее! Ещё быстрее! А дыхание хищника за спиной всё ближе и злости в нём всё больше — занимательная гонка перестала быть увеселением и превратилась в настоящую травлю. Но всё-таки надежда на спасение, пускай и призрачная, оставалась. А через пару мгновений чуткое обоняние ведьмы уловило сладковато-затхлый аромат сырой земли и загнивающей тины.

Несколько раз потерявший терпение и начавший уставать Эйлик пытался заарканить беглянку броском Силы. Но Рогон в своё время научил Итель отбивать подобные удары методом простым до идиотизма. «Представь, будто тебя окружают зеркала, которые блестящей стороной смотрят на нападающего, таким нехитрым способом его Сила отразит сама себя…».

С воображением, как известно, у любой ведьмы полный порядок. А для подкрепления результата Фиалка щедро потянула Могущество из мокрой болотной земли. Получилось! Эйлик даже вскрикнул от удивления — бросок Силы хлестнул пространство, но арканная петля, вместо того, чтобы обхватить беглянку за плечи, соскользнула и ни на миг не задержала колдунью. Это позволило Ители выиграть несколько драгоценных мгновений.

Ну же! Ещё чуть-чуть… Ещё несколько шагов!

А ноги уже подгибаются от усталости.

Вот, вот она Топь! Сердце Ители возликовало от счастья. Получилось!

И в этот самый момент жёсткая рука рванула беглянку за косу. Ведьма бессильно взмахнула руками и опрокинулась на преследователя. Из глаз брызнули слёзы невыносимой боли. Совершенно отстранённо колдунье подумалось: «Интересно, почему мужчины, вроде Эйлика, всегда стараются ухватить именно за волосы? И не только ухватить, но ещё и дёрнуть со всей дури?».

По затылку поползла тяжёлая струйка крови. Всё-таки вырвал клок волос, погань болотная! Сильный рывок развернул колдунью лицом к преследователю. Волшебник заломил жертве руку и теперь вплотную прижимался к Фиалке.

— Добегалась? — жарко, торжествующе выдохнул он ей на ухо, скользнув губами по раскрасневшейся щеке. — Не следовало удирать. Тогда бы и больно не было.

Итель хватал ртом воздух, чувствуя, что сердце, встревоженное дикой гонкой, вот-вот выскочит из груди. До Топи осталось всего несколько шагов…

— Ну, что молчишь? — волшебник встряхнул пленницу, отчего заломленная рука вспыхнула страданием.

На лице Эйлика уже не осталось и следа прежней мягкости. Фиалка попыталась вырваться, но маг только надёжнее перехватил её вывернутый под немыслимым углом локоть. Девушка взвыла от жгучей боли. И снова не к месту подумала полную ересь: «Странно, а ведь считается, будто злодеи, все как один — омерзительные типы с гнилыми зубами и грязными лапами, а мне вот попался вполне благопристойный». Да уж, глупее не придумаешь — благопристойный злодей. И она, зло и болезненно расхохотавшись, со всей силы ударила недруга коленом.

От неожиданности и боли Эйлик вывернул руку жертвы. Что-то хрустнуло, да так противно, что у ведьмы перед глазами померк белый свет. А потом пришла Боль. Ослепительная. Такая сильная, что у Ители даже не получилось закричать — вопль застрял глубоко в груди. От жестокой муки затошнило, разом пересохло во рту, а по всему телу выступил ледяной пот.

Отомстил.

— Что же ты так на нас посмотрела, хозяюшка? — прохрипел Эйлик сиплым, дрожащим от похоти и отступающей боли голосом. — Будто помоями облила. Или ты магов, после своего благоверного, за мусор держишь? Ну?

И снова эта боль в руке, перед которой навсегда меркла, как несущественная, боль от выдранных волос и усталость в одеревенелых ногах. Итель взвыла во весь голос:

— Пусти, свинья корытная!

Эх, видать, он прав. Фиалка и впрямь отдарила магов ответным презрением, то-то Аранхольд таращился так недобро. Ну да ничего, Эйлик, вон, тоже в долгу не остался — руку ей сломал.

Болотистая земля мягкая, а потому Итель, упав, не ушиблась. Только затылок на месте вырванных волос защипало от гнилой жижи. Эйлик навалился сверху, вминая жертву во влажный мох, и принялся жадно рвать на ней платье — только ткань затрещала.

— Пусти! Пусти! — рыдала ведьма, тщетно пытаясь вывернуться из грубых рук.

Но вот пальцы мужчины надёжно сомкнулись на горле трепыхающейся «дичи», да так сильно, что та безмолвно забилась, шлёпая руками по волглой земле.

— В болото меня утянуть захотела? Думала, на дурака напала? Заткнись теперь. Будешь молчать, отпущу живой. Поняла?

Итель, у которой к моменту окончания этой пламенной речи перед глазами уже плыли чёрные круги, из последних сил кивнула. Хватка стальных пальцев сразу же ослабла, и ведьма принялась ловить ртом воздух. Это занятие оказалось таким увлекательным, что она даже не почувствовала жадных рук, самозабвенно лапающих её под обрывками одежды.

Собственно, Эйлик оказался тоже чрезвычайно увлечён, а потому не заметил, как внезапно успокоилась жертва, лицо из умело испуганного сделалось сосредоточенным и спокойным.

• Предыдущая
• 79/96
• Следующая