Дом судьи - Сименон Жорж - Страница 35

• Предыдущая
• 35/37
• Следующая

Гул мотора, визг тормозов, хлопанье автомобильной дверцы. Через несколько секунд в танцевальный зал вошли два инспектора и совершенно ошеломленная женщина лет тридцати.

— Простите, комиссар. По дороге лопнула шина, а домкрат не исправлен. Мы…

— Она? — перебил Мегрэ, глядя на женщину, которая потерянно озиралась, но, похоже, ничего не видела.

— Она не хотела ехать: у нее больна золовка. Пришлось пообещать, что мы доставим ее обратно этой же ночью.

Внезапно женщина увидела наручники и приглушенно вскрикнула.

— Узнаете его? — спросил комиссар. — Хорошенько присмотритесь… Скажите, этот человек недавно приходил к вашему хозяину?

— Да, я узнаю их, — ответила она, взяв себя в руки.

— Вы… Как вы сказали? Вы их узнаете?

— Ну да. Я узнала обоих. Они приходили вместе.

— И оба вошли в кабинет к доктору?

— Да, оба. Но не сразу, потому что доктора не было. Я посоветовала зайти на следующий день, но они предпочли больше двух часов ждать в приемной.

— Так, так! — пробормотал Мегрэ. — Вы мне больше не нужны.

— Ее можно отвезти? — спросили несколько раздосадованные инспекторы.

— Как вам угодно. Хотя подождите. Межа принес выпить. Только не знаю, хватит ли стаканов.

Дидина встала, тронула Мегрэ за рукав и шепнула:

— В шкафу.

— Что в шкафу?

— Стаканы. Тут всегда есть несколько штук на случай заседания муниципального совета. Хотите, я их протру?

Все-то она знает, все видит, все слышит!

Полицейские чокнулись. Служанка доктора замерзла, поэтому ей тоже налили немножко водки; она отхлебнула, поперхнулась и закашлялась.

Мегрэ возбужден. Межа следит за ним с некоторым беспокойством; чувствуется, что комиссар напряжен до предела. Вдруг Мегрэ распахивает дверь. Инспекторы ушли. Машина уехала.

— Эй ты, иди сюда! — неожиданно грубо крикнул он, обращаясь к Эро. — Межа, сними с него наручники. У него в них совершенно идиотский вид… Входи! Закрой дверь, Межа. А ты кончай хитрить. Мне это уже осточертело. Да, осточертело. — Это было так неожиданно, что Марсель растерялся. — Небось, думаешь, какой ты умный, и доволен собой, да? Ну, конечно! Ты посмотри на себя в зеркало! И сделай милость, перестань переминаться с ноги на ногу, как медведь. Чем занимался твой отец?

Эро так удивился этому вопросу, что, несмотря на решение не отвечать, буркнул:

— Разводил устриц.

— И ты тоже разводишь устриц. И небось воображаешь, будто дочь судьи — это что-то необыкновенное? Но тебе и в голову не приходит, что ты просто глупец, над которым все смеются. Когда помирился с тобой Форлакруа?

Враждебное молчание.

— Ладно, не отвечай. От этого ты выглядишь еще глупее.

На этот раз возбужденный Мегрэ говорил в полный голос, так что его, несомненно, было слышно за дверью — может быть, не каждое слово, но смысл, во всяком случае, был понятен.

А комиссар продолжал говорить, вышагивая по комнате и грызя черенок трубки, и с таким неистовством подливал себе в стакан водки, что у Межа даже дух перехватывало.

— Можешь вообще не отвечать. Впрочем, ты настолько глуп, что ничего и сказать-то не сумеешь. Мало тебе было истории с Терезой? Ты ведь чуть было не женился на ней, да? Об этом знали все. Но все знали еще кое-что, чего не знал ты.

— Знал.

— Что?

— Что она встречалась с другими мужчинами.

— Отлично! Поэтому ты на ней не женился Разумный поступок. Ты понял, что тебя хотят надуть. Но Тереза всего лишь служанка в гостинице, дочь женщины, которая торгует рыбой вразнос. Зато другая…

На лице Марселя появилось угрожающее выражение, и Мегрэ, несмотря на наигранное возбуждение, бросил быстрый взгляд на сжавшиеся кулаки верзилы. Уж не для того ли он на миг отвернулся, чтобы скрыть промелькнувшую улыбку? И не потому ли отхлебнул большой глоток, чтобы не сбиться с тона?

— Молодому человеку лестно быть любовником барышни Форлакруа, дочери судьи, которая играет на фортепьяно…

— Послушайте, комиссар…

— Заткнись! Ты будешь говорить только в присутствии своего адвоката. Ты же сам это заявил… Молодой человек влюблен. Молодой человек пыжится от гордости. И когда папенька Форлакруа, карауливший за дверью, приглашает, его зайти, молодой человек превращается в лепечущего младенца. «Как! Вы любите мою дочь. О чем же разговор? Она ваша. Вручаю ее вам. Женитесь на ней». Что, так оно и было, да. А здоровенный младенец, способный кулаком быка, ничего не видит дальше собственного носа. «Да, месье, я женюсь на ней! Да, месье, я честный человек, у меня самые серьезные намерения». Он так взволнован, так счастлив, так горд, что не может удержаться и бежит разыскивать своего врага Альбера Форлакруа, который неоднократно грозился набить ему морду «Вы принимали меня не за того, кто я на самом деле. Я хочу жениться на вашей сестре. Помиримся.» За стеклом двери Форлакруа, вытянув шею, силился ловить каждое слово, а сухонькая Дидина вся подалась вперед, сидя уже на самом краешке скамейки.

— Так вот, мой мальчик, могу тебе сообщить, что они оба обвели тебя вокруг пальца. А ты до сих пор так и не понял? Ты был убежден, что они оценили твои достоинства и потому раскрыли тебе объятия. И только твоя старуха мать что-то заподозрила. Я убежден, что ты разозлился на нее, когда она посоветовала тебе быть благоразумней и не слишком ликовать. «Уверяю тебя, мама, Лиз вовсе не сумасшедшая, это просто болтовня. Когда она будет счастлива, когда за нею будет уход…» Ну, и прочее слюнтяйство. Господи, какой дурак!

Мегрэ оглядел с головы до ног своего тяжело дышавшего собеседника и подмигнул Межа, который никак не мог понять, что все это значит.

— Искорку здравого смысла, уверен, зажгла в тебе твоя мать. Впрочем, что она, бедная, могла поделать с такой упрямой да еще потерявшей от радости голову орясиной, как ты? «Покажи ее хотя бы врачу. Вдруг она и впрямь сумасшедшая?» И тогда ты вспомнил своего старого приятеля Жанена. Взял Альбера в свидетели чистоты своих намерений. Если Жанен, осмотрев Лиз, решит, что она… Ну что? Разве не так все было? Да не отвечай! Ты ведь будешь говорить только в присутствии своего адвоката, верно? А Альбер знал, что его сестра беременна…

• Предыдущая
• 35/37
• Следующая