Дело Сен-Фиакра - Сименон Жорж - Страница 22
- Предыдущая
- 22/39
- Следующая
Иногда лучше скрыть от крестьян, что касса пуста. Вот я и тратил свои сбережения.
— Сколько?
— Еще рюмочку? Я не считал. Тысяч семьдесят. Да и теперь вот дал денег на похороны…
А перед мысленным взором Мегрэ вдруг возникла картина: суббота, пять часов вечера, крошечный кабинет отца. И все, кто работает в замке, от кастелянши до поденщиков, дожидаются за дверью. Старый Мегрэ, сидя за крытым зеленым коленкором столом, раскладывает на небольшие стопочки серебряные монеты.
Потом все по очереди расписываются в ведомости, а то и просто ставят крестик против своей фамилии.
— Вот я и думаю, как же теперь вернуть эти деньги?
Для таких, как мы…
— Да, понимаю. А вы, значит, сделали новый камин.
— Ну да, раньше-то он был из дерева. Мрамор смотрится намного лучше.
— Куда уж лучше! — буркнул Мегрэ.
— Понимаете, теперь на нас так и кинутся все кредиторы. Придется распродавать все, что только можно.
Но ведь и без того все перезаложено.
Похоже, что и камин, и новехонькое кресло, в котором сидел Мегрэ, были куплены в одном и том же магазине на бульваре Барбес. На буфете стоял фонограф.
— Будь я один, мне было бы все равно. Но моему Эмилю нужно пробивать себе дорогу в жизни. Не хочется торопить события, но…
Какая-то девчонка быстро прошла по коридору.
— У вас еще и дочь есть?
— Нет, это местная девушка. Она ходит к нам помогать по хозяйству — знаете, уборка, стирка, мытье посуды.
— Ладно, мы еще вернемся к этому разговору, господин Готье. Извините, у меня столько дел…
— Может, выпьете еще рюмочку?
— Спасибо, нет. Так вы говорите, тысяч семьдесят?
И комиссар зашагал прочь. Засунув руки в карманы, он прошел через двор, распугав стаю уток, потом прошел берегом уже подернутого ледком пруда Богородицы. Часы на церкви пробили полдень.
В гостинице у Мари Татен сидели за накрытым столом Жан Метейе и его адвокат. На закуску они взяли сардины, филе сельди и колбасу. На соседнем столике стояли рюмки из-под выпитого ими аперитива.
Сотрапезники пребывали в прекрасном расположении духа и встретили появление Мегрэ насмешливым переглядыванием и даже перемигиванием. Портфельчик адвоката вновь был закрыт.
— Вы хоть раздобыли трюфелей к курице? — осведомился у Мари Татен бравый законник.
Бедняжка Мари Татен! В бакалейной лавке нашлась небольшая баночка консервированных трюфелей, но Мари никак не удавалось ее открыть. А признаться в этом гостям духу не хватало.
— Да, раздобыла, сударь.
— Тогда поторопитесь. От местного воздуха прямо под ложечкой сосет.
Пришлось Мегрэ отправиться на кухню и собственным ножом вскрывать жестянку, а косоглазая хозяйка все причитала:
— Мне так неудобно. Я…
— Заткнись, Мари! — проворчал комиссар.
Один лагерь. Второй. А может, есть и третий?
Чтобы как-то отвлечься от всех этих событий, ему захотелось перекинуться шуткой.
— Кстати, кюре велел передать, что даруется отпущение аж на триста дней, старая ты греховодница.
Но Мари Татен шуток не понимала и лишь почтительно и боязливо взирала на своего верзилу постояльца.
- Предыдущая
- 22/39
- Следующая
