Ребекка (другой перевод) - дю Морье Дафна - Страница 49

• Предыдущая
• 49/51
• Следующая

— Где именно в Лондоне вы будете?

— Не знаю, пока еще не ясно.

— Я готова написать письмо судье и объяснить ему, что Ребекка не была способна на такой поступок, как самоубийство, и что, скорее всего, здесь действовал какой-то злоумышленник.

— Слишком поздно, Беатриса, этим уже ничего не добьешься.

Максим крикнул мне из библиотеки:

— Неужели ты не можешь отвязаться от нее? О чем она говорит?

— Я думаю обратиться к Дику Годольфину, он наш представитель в парламенте, и я хорошо с ним знакома. Пусть он поможет в этом деле.

— Это бесполезно, Беатриса, и я очень прошу, не старайтесь что-нибудь сделать. От этого станет только хуже, а не лучше.

— Я бы хотела поехать с вами в Лондон, но у Роджера высокая температура, а медсестра, которая находится при нем, — полная идиотка. Таким образом, мне нельзя отлучиться из дома.

(Благодарю тебя, Боже, что ее не было сегодня с нами, за то, что мы были избавлены, по крайней мере, от этого).

Телефонную связь прервали, и я вернулась в библиотеку. Через несколько минут телефон снова зазвонил, но я не реагировала. Я села у ног Максима и обняла его колени. Часы пробили десять. Максим поднял меня за плечи, обнял и прижал к себе. И мы прильнули друг к другу со страстью и отчаяньем, как любовники, связанные одним преступлением и еще никогда не целовавшиеся.

Утром я проснулась в шесть часов и выглянула в окно — был холодный и туманный день. Лето уже совсем кончилось, цветы увяли, и теперь нужно ждать целый год их нового расцвета. Я любовалась прекрасным садом, покоем и красотой природы Мандерли. Максим еще спал, и я не хотела будить его, помня, какой тяжелый день нам предстоит и что нас ждет полная неизвестность относительно дальнейшей судьбы. Где-то в огромном Лондоне живет некий доктор Бейкер, который держит в руках нашу судьбу, даже не зная о нашем существовании.

Я приняла ванну, и эта привычная процедура сразу настроила меня на деловой лад. Когда я уже начала одеваться, то услышала мягкие шаги возле двери, поворот ключа в замке. Шаги удалились. Это была миссис Дэнверс.

Она ни о чем не забыла. Те же мягкие шаги я слышала вечером, когда мы вошли в спальню. Она не стучала в дверь и вообще никак не привлекала к себе внимания. Просто мягкие шаги и поворот ключа в замке.

Кларисса принесла чай, и я разбудила Максима. Он взглянул на меня сонными детскими глазами и протянул ко мне руки.

Я достала свой чемоданчик и уложила туда несессер, ночную сорочку и туфли. Ведь легко могло случиться, что нам придется задержаться в Лондоне.

Мне показалось, что я очень давно не брала в руки чемодана, а между тем прошло всего четыре месяца, и на нем еще были багажные наклейки из Кале. Чтобы больше не возвращаться наверх, я сразу надела шляпу, взяла перчатки и направилась вниз. Туман начал подниматься, и солнечные лучи делали первые робкие попытки пробиться сквозь тучи.

У меня возникло ощущение, что я никогда больше не вернусь сюда и захотелось снова подняться6 чтобы еще раз попрощаться со своей комнатой.

Но надо было спешить. Мы сели за завтрак, и в ту минуту как закончили его, услышали шум мотора машины, поданной к подъезду. Максим позвал меня из дома. Я вернулась и надела пальто, поданное мне Фритсом. Подъехала вторая машина, в которой сидел Фрэнк.

— Полковник Джулиен ждет вас у ворот, он счел излишним подъезжать сюда, — сказал Фрэнк, — я буду весь день в конторе и буду ждать вашего телефонного звонка. Возможно, что после вашего визита к доктору Бейкеру, я вам понадоблюсь для чего-нибудь в Лондоне.

— Все возможно, — ответил Максим.

Я взглянула на Джаспера, который жался к моим ногам и смотрел на меня укоризненными глазами.

— Возьмите, пожалуйста, с собой Джаспера, — сказала я Фрэнку, — он выглядит таким несчастным.

— Хорошо, возьму.

— Ну, нам надо ехать, иначе Джулиен будет недоволен нашим опозданием.

— Сейчас ровно девять, — сказал Фрэнк.

Я села в машину рядом с Максимом, а Фрэнк захлопнул дверцу.

— Вы ведь позвоните мне?

— Непременно, — ответил Максим и включил мотор.

Я в последний раз оглянулась: на ступенях лестницы стоял Фритс, а рядом с ним и Роберт. Глаза мои наполнились слезами, будто я навеки расставалась со всем этим.

Мы остановились у въездных ворот, и полковник Джулиен сел в нашу машину на заднее сиденье. Увидев меня, он как будто удивился.

— Вы знаете, нам предстоит очень трудный день, а вы могли бы остаться дома, так как о вашем муже я бы сумел позаботиться.

— Я сама захотела ехать, — ответила я.

— Фэвелл сказал, что будет ждать нас на перекрестке дорог.

Если его там не будет, не останавливайтесь. Думаю, что мы справимся гораздо лучше без него. Надеюсь, что он проспит и не явится.

Однако, когда мы достигли назначенного места, я видела зеленый корпус его машины и его самого, стоящего у дверцы. Он ухмыльнулся, увидев нас, и приветственно помазал рукой.

Я уселась поудобнее и положила свою руку на колено Максима. А затем потекли миля за милей по ровному гладкому шоссе к Лондону. Джулиен спал на заднем сиденье, открыв рот. А зеленая машина то опережала нас, то отставала, но ни на минуту не исчезала из поля зрения.

В час дня мы остановились у старинного придорожного отеля, чтобы позавтракать. Джулиен съел полный завтрак, начав с супа и рыбы и продолжив его ростбифом и пудингом. Максим и я поели холодной ветчины и выпили кофе.

Я думала, что следом за нами войдет и Фэвелл, но он не вошел, а когда мы вышли, я увидела его машину на противоположной стороне дороги у кафе, где он, по-видимому, находился. Очевидно, он следил за нами через окно, потому что как только мы двинулись, он возобновил свое путешествие и снова повис у нас на хвосте.

Около трех часов дня мы въехали в предместья Лондона, и тут я впервые почувствовала усталость. Шум и тряска машины вызвали шум у меня в голове. К тому же в Лондоне было жарко и очень пыльно. Видимо вчерашняя гроза прошла мимо Лондона и имела локальный характер.

— Здесь, видимо, не было дождя, — сказал полковник, — а он был как раз очень нужен.

Нам не удалось отвязаться от Фэвелла, он все еще сопровождал нас. Когда мы проезжали Хэмпстэд, Джулиен вытащил большую карту Лондона из своего портфеля и начал указывать Максиму дорогу. Когда мы достигли Барнета, то он начал поминутно останавливать машину и справляться у прохожих:

— Не знаете ли вы, где здесь дом, называемый Роузлэндс? Там живет некий доктор Бейкер, удалившийся от дел.

И в ответ мы слышали:

— Доктор Бейкер? Не знаю… Знаю доктора Дэвидсона.

— Роузлэндс? Нет, здесь есть Роузкоттедж, но там живет миссис Вильсон.

Я взглянула на Максима. Очень бледный, темные круги под глазами и твердо сжатые губы. Он явно очень устал, но не жаловался.

В конце концов почтальон указал нам нужный дом, мимо которого мы, оказывается, проехали уже дважды.

— Наконец, приехали, — сказал Джулиен. — И как раз во время вечернего чая. Подождем несколько минут, чтобы дать ему допить свой стакан.

Максим зажег сигарету и протянул мне свою руку.

— Ну, — сказал Джулиен, — теперь, пожалуй, пора.

— Я готов, — сказал Максим.

Джулиен позвонил у двери. Ее открыла миловидная горничная. Она удивилась, увидев сразу столько людей.

— Доктор Бейкер? Да, сэр, войдите, пожалуйста.

Несколько минут прошло в ожидании. Потом в комнату вошел мужчина с седеющими волосами и неприметной наружностью.

— Простите, что заставил вас дожидаться, но после игры в теннис со своими сыновьями мне надо было умыться, прежде чем спуститься к вам.

— Я должен извиниться перед вами за наше вторжение, — сказал полковник. — Мое имя Джулиен, вот миссис де Винтер, мистер де Винтер, а это мистер Фэвелл. Вы, вероятно, видели на днях в газетах имя де Винтера?

— Да, кажется, видел. Какое-то судебное расследование?

— Судья установил случай самоубийства, а я утверждаю, что этого быть не могло. Я знал ее очень близко и утверждаю, что она никогда бы так не поступила, — сказал Фэвелл.

• Предыдущая
• 49/51
• Следующая