Разум и чувство (другой перевод) - Остин Джейн - Страница 30

• Предыдущая
• 30/78
• Следующая

Элинор невольно покраснела. Люси прикусила губу и сердито взглянула на сестру. На некоторое время воцарилось молчание. Марианна, словно давая возможность девушкам закончить секретный разговор, заиграла великолепный концерт. При первых же аккордах Люси снова вполголоса заговорила:

– Я честно расскажу вам про план, который совсем недавно пришел мне в голову. Я просто обязана вас в него посвятить, поскольку вы являетесь лицом частично заинтересованным. Думаю, вы достаточно знаете Эдварда, чтобы не сомневаться: из всех возможных занятий он предпочел бы церковь. Так вот мой план состоит в том, что он должен как можно скорее получить сан. А затем с вашей помощью, в которой вы, осмелюсь предположить, не откажете из дружбы к нему и, надеюсь, некоторой симпатии ко мне, мы убедим вашего брата отдать ему норлендский приход. Насколько я понимаю, это очень хороший вариант. А нынешний священник, судя по всему, долго не проживет. Этого нам будет достаточно, чтобы пожениться, в остальном положившись на время и судьбу.

– Я всегда буду рада, – ответила Элинор, – доказать свою дружбу и уважение к мистеру Феррарсу, но не думаете ли вы, что моя помощь в этом случае совершенно не нужна! Он – брат миссис Джон Дэшвуд, и это наилучшая рекомендация для ее мужа.

– Но миссис Джон Дэшвуд, скорее всего, не одобрит принятие Эдвардом сана.

– Но в таком случае и от моего вмешательства не будет никакой пользы.

Они снова замолчали, и через некоторое время Люси с глубоким вздохом проговорила:

– Пожалуй, самым разумным было бы сейчас же положить конец всему и расторгнуть помолвку! Вокруг нас нет ничего, кроме препятствий. Такое решение сделает, конечно, нас несчастными, но когда-нибудь мы все-таки сможем обрести покой. Вы мне дадите совет, мисс Дэшвуд?

– Нет, – ответила Элинор с улыбкой, которая скрывала смятение чувств, – не в подобном случае. Вы прекрасно знаете, что мое мнение для вас не будет иметь ни малейшего значения, если только не совпадет с вашими желаниями.

– Право, вы несправедливы ко мне, – серьезно произнесла Люси. – Я не знаю никого, чье мнение для меня было бы столь ценно, как ваше. И мне кажется, скажи вы: «Я советую вам расторгнуть вашу помолвку с Эдвардом Феррарсом, это сделает вас обоих счастливее», – я бы сразу так и поступила.

Элинор, краснея из-за неискренности будущей жены Эдварда, ответила:

– После подобного комплимента я бы побоялась высказать свое мнение, даже если бы оно у меня было. Ведь он придает его влиянию огромную силу. У постороннего человека не должно быть власти разлучить двоих людей, которых связывают нежные чувства.

– Но именно потому, что вы посторонний человек, – ответила Люси с легкой злостью, подчеркивая каждое слово, – ваше мнение приобретает для меня подобное значение. Если бы по какой-то причине вы не были бы беспристрастны, тогда ваше мнение не значило бы ровным счетом ничего.

Элинор сочла за благо промолчать, как бы они не толкнули друг друга на излишнюю откровенность. Она даже почти решила навсегда прекратить этот разговор. Наступила долгая пауза. Первой снова заговорила Люси.

– Вы будете зимой в городе, мисс Дэшвуд? – поинтересовалась она, как обычно, бесцеремонно.

– Разумеется, нет.

– Жаль! – вздохнула Люси, но ее глаза радостно заблестели. – Я была бы так рада встретиться с вами там. Но, думаю, вы все-таки туда поедете! Уверена, ваш брат и его жена пригласят вас погостить у них.

– Я не смогу принять это приглашение.

– Какая жалость! Я так надеялась встретиться с вами в городе! Мы с Анной поедем туда в конце января навестить родственников, которые приглашают нас к себе уже несколько лет. Хотя я еду только ради Эдварда! Он будет там в феврале. Иначе Лондон меня не привлекает. Мне там совершенно не нравится.

Скоро первый роббер закончился, и Элинор позвали к карточному столу, на чем тайная беседа двух молодых дам закончилась, что нисколько не огорчило ни ту ни другую. Ведь не было сказано ни единого слова, чтобы уменьшить взаимную неприязнь. Элинор села за карты, уверенная, что Эдвард не питает никакой привязанности к своей будущей жене. И у него, по ее мнению, нет ни малейшего шанса найти в браке такое счастье, которое Люси могла бы ему дать, если бы хоть что-то к нему испытывала. Ведь только эгоизм мог заставить женщину не расторгнуть помолвку с мужчиной, который, как ей должно быть известно, давно ею тяготится.

С этого вечера Элинор к теме их беседы больше не возвращалась. Хотя Люси не упускала случая коснуться ее и никогда не забывала поделиться своим счастьем с соперницей, если получала письмо от Эдварда. Элинор отвечала спокойно и осторожно и прекращала разговор, как только позволяла вежливость. Элинор полагала, что Люси он доставляет ничем не заслуженное удовольствие, а ей самой был опасен.

Сестры Стил оставались в Бартон-Парке гораздо дольше, чем предполагалось вначале. Они все больше входили там в милость, без них уже не могли обойтись. Сэр Джон и слышать не хотел об их отъезде. Несмотря на многочисленные давние обещания и необходимость немедленно ехать в Эксетер, чтобы сдержать эти обещания, которая наступала в конце каждой недели, они, поддавшись на уговоры, пробыли в Бартон-Парке почти два месяца. Они также принимали участие в приготовлениях к празднику, который ввиду его значительности должен сопровождаться изрядным количеством балов и званых обедов.

Хотя миссис Дженнингс обычно большую часть года проводила у своих детей и друзей, у нее было и собственное жилье. После смерти мужа, который вел весьма выгодную торговлю пусть и не в самой аристократической части столицы, она каждую зиму проводила в доме на одной из улиц возле Портмен-сквер. С приближением января она все чаще начинала думать об этом доме, и именно туда она, совершенно неожиданно для всех, пригласила поехать вместе с ней старших мисс Дэшвуд. Элинор, не заметив, как изменился цвет лица ее сестры и как оживленно загорелись ее глаза, свидетельствуя о явном небезразличии к такой перспективе, решительно и наотрез отказалась. Она говорила за них обеих в полной уверенности, что Марианна с ней совершенно согласна. Элинор считала, что они не могут оставить мать в такое время года. Миссис Дженнингс выслушала отказ с удивлением и тут же повторила свое приглашение:

– Боже мой! Я уверена, ваша матушка прекрасно без вас обойдется, и я очень вас прошу составить мне компанию и даже слушать не желаю никаких возражений. Не бойтесь, ваше присутствие не доставит мне никаких неудобств. Я отправлю Бетти почтовой каретой, уж это я, право слово, могу себе позволить. Втроем мы отлично уместимся в моем дорожном экипаже. Если же в Лондоне вам не захочется выезжать вместе со мной, дело ваше, вы всегда можете поехать с одной из моих дочерей. Уверена, ваша матушка не будет возражать. Мне удалось так удачно сбыть своих дочерей с рук, что она непременно захочет поручить вас именно мне. Если же я не смогу удачно выдать замуж хотя бы одну из вас, то в этом моей вины не будет. Уж я-то расскажу о вас всем достойным молодым людям, можете на это рассчитывать.

– Мне кажется, – вмешался сэр Джон, – что мисс Марианна не имеет ничего против такой перспективы, если, конечно, ее старшая сестра даст согласие. Совершенно неправильно лишать ее маленьких удовольствий только потому, что старшая мисс Дэшвуд в данный момент не в настроении. Могу посоветовать вам обеим спокойно ехать в город, когда вам надоест Бартон, не говоря ни слова мисс Дэшвуд.

– Замечательно! – воскликнула миссис Дженнингс. – Я буду страшно рада обществу мисс Марианны независимо от того, поедет с нами мисс Дэшвуд или нет. Мне только кажется, что чем больше компания, тем веселее. К тому же, по-моему, им будет удобнее вдвоем. Если они устанут от моего общества, то смогут болтать друг с другом и за моей спиной смеяться над моими чудачествами. Но если не двух, то одну уж я обязательно должна заполучить. Вы только подумайте, что я буду делать в Лондоне одна-одинешенька. Не забывайте, что до этой зимы при мне была Шарлотта, так что давайте, мисс Марианна, ударим по рукам. Если же мисс Элинор передумает, что ж, тем лучше.

• Предыдущая
• 30/78
• Следующая