Волшебники Маджипура - Сильверберг Роберт - Страница 116

• Предыдущая
• 116/141
• Следующая

— Понимаю. Значит, я Поливанд, а Гиялорис — Гевелдин. Очень хорошо. Ну а каким именем мы будем величать вас?

— Свор, — ответил Свор.

— Но вы же сами только что сказали…

— Престимион, мое имя не фигурирует в списке противников короны.

Корсибар в память нашей былой дружбы пообещал не преследовать меня как мятежника. Так или иначе, но меня не разыскивают по всему миру, ну а Гоминик Халвор и так знает, кто я такой, и я не стал пытаться выдавать себя перед ним за кого-нибудь другого. Может быть, вас беспокоит, что Корсибар не захотел обращать внимание на мою преданность вам? И вы теперь ставите ее под сомнение?

— Корсибар дурак, а вы мой друг, и я не имею ни малейшего сомнения в том, кому принадлежит ваша преданность. Он не захотел объявить вас преступником — значит, так тому и быть. Но зачем вы решили включить меня в число учеников мага? Свор, может быть, это какая-то ваша очередная шутка?

— Мы должны иметь прикрытие до тех пор, пока не станет ясно, что можно более или менее безопасно открыть свои лица. Нам потребуется представить городским властям какую-нибудь приемлемую причину появления здесь. Изучение колдовства позволит нам не только провести время, но и даст некоторое законное основание для пребывания в городе. А вы к тому же сможете узнать что-нибудь новое для себя.

— Да, смогу. И блавы могли бы летать, если бы только вы знали, как приделать им крылья. Значит, теперь я должен стать учеником, постигающим основы мистических искусств! Ах, Свор, Свор…

Стук в дверь помешал ему договорить. Снаружи послышался хорошо знакомый им звонкий голос.

— Не здесь ли живет граф Поливанд Малдемарский?

Гиялорис первым подскочил к двери и рывком распахнул ее. Там стоял, улыбаясь, очень высокий и стройный человек в изящном придворном костюме Замка — камзол из зеленого бархата с круглым плоеным жестким воротником, какие носили в Бомбифэйле.

— Септах Мелайн! — вскричал Гиялорис.

Тот отвесил изящный поклон и вошел в комнату. Престимион бросился к другу и обнял его.

— Свор и Гиялорис сказали мне, что вам удалось спастись, — сказал Престимион, — но все равно я так долго боялся, что вы утонули в наводнении…

— Когда бегство является единственным способом спасения от смерти, я могу бегать очень быстро. А как вы пережили это время, Престимион?

— По правде говоря, не так уж хорошо.

— Меня это не удивляет.

— И вы не должны называть меня здесь Престимионом. Я граф Поливанд Малдемарский. Гиялорис теперь Гевелдин, Свор объяснит вам. Он, между прочим, так и остался Свором. К вашему сведению, считается, что все мы здесь для того, чтобы обучаться магии, а наш наставник — это покажется вам странным, но говорю чистую правду — отец древнего как мир Хезмона Горса, придворного мага Конфалюма. Отец!

— Обучаться магии… — задумчиво произнес Септах Мелайн с таким видом, как будто Престимион только что объявил, что им предстоит сделаться женщинами или скандарами, а может быть, морскими драконами. — Странное времяпрепровождение для вас, Престимион. Надеюсь, что оно вас позабавит.

— Вы, Септах Мелайн, тоже станете одним из новых учеников, — огорошил его Свор. — Ваше имя теперь Симрок Морлин, и вы не из Тидиаса, а из Гимкандэйла, — Он объяснил причину этого маскарада, и Септах Мелайн, пребывавший в наилучшем настроении, не только соизволил дать согласие на этот план, но и поклялся стать самым прилежным учеником из всех и покинуть Триггойн истинным мастером дьявольских наук.

Затем Престимион поинтересовался, как ему удалось их найти, на что Септах Мелайн ответил, что совсем недавно к нему в гостиницу, которая по случайному совпадению располагалась совсем недалеко, всего лишь в трех кварталах, пришел рассыльный и назвал ему адрес, по которому должны находиться его большие друзья. Рассыльный дал ему визитную карточку человека, который его нанял; Септах Мелайн показал ее Престимиону. На ней было написано имя мага Гоминика Халвора.

— Но мы же не называли ему вашего имени! — удивился Престимион. — Как он мог узнать…

— Ах, Престимион, — укорил его Гиялорис. — Ну, что я вам говорил? У вас перед самым носом все время появляются неопровержимые доказательства, и тем не менее вы отказываетесь поверить в реальность того, что делают маги!

Престимион пожал плечами. Он не имел никакого желания продолжать обсуждение этой проблемы с Гиялорисом ни сейчас, ни когда-либо впоследствии.

При гостинице, в которой они расположились, имелась харчевня. Перед тем как отправиться к Гоминику Халвору на первый урок, они съели там немного мяса с довольно приличным вином. За едой Септах Мелайн щедро потчевал их рассказами о том, как ему удалось спастись от наводнения, о своем быстром походе на север и о забавных приключениях, которые происходили с ним в Триггойне, пока он ожидал их появления. Он заявил, что ни минуты не сомневался, что они рано или поздно появятся здесь. В его устах все звучало так, словно минувший период был чуть ли не самым легким и беззаботным в его жизни, — таков был его стиль во всем. Но Престимион прекрасно понимал, что его друг нарочно старается представить все в забавном свете: и уничтожение армии наводнением после взрыва дамбы, и тяготы его похода через пустыню, и тревожные дни, которые он провел в одиночестве в Триггойне. Было ясно, что Септах Мелайн сразу почувствовал тягостное настроение Престимиона, и не хотел усугублять его рассказами о потерях и страданиях.

Престимион ел мало, а пил еще меньше. Хотя он с тех самых пор, как б Джаггерине пришел в себя на руках друзей, все время старался превозмочь непроглядную тоску, окутывавшую его душу, пока что это ему нимало не удавалось.

Он понятия не имел, что будет делать дальше. Впервые в жизни у него не было совершенно никакого плана на будущее.

Сейчас он хотел только одного: жить спокойно вдали от Замка, вдали от всякой власти, от всего, что окружало его в те дни, когда он был Престимионом Малдемарским. Он принимал как неизбежное, что крушение судьбы забросило его в Триггойн, в это место, столь не соответствующее его характеру и всем убеждениям, и воспринимал необходимость искать убежище среди колдунов как своего рода покаяние.

Однако когда через некоторое время он высказал некоторые из этих мрачных мыслей вслух, Септах Мелайн возмутился.

— Покаяние?! — воскликнул он. — Какое покаяние, за что? За отстаивание закона и справедливости против зла?

— А вы считаете, что было так? Что я поднялся против Корсибара лишь потому что считал себя законным короналем, а его преступным узурпатором?

— Только назовите какую-нибудь иную причину, — заявил Септах Мелайн, — скажем, что вы делали все это из одной лишь жажды власти, и я дам вам шпагу, которую ношу на бедре, чтобы вы воткнули ее мне в брюхо. Престимион… Тьфу, Поливанд! Прошу прощения. Я знаю вас; и знаю, почему вы делали то, что делали. Присвоение Корсибаром короны было преступлением против всей цивилизации. У вас не оставалось иного выбора, кроме как всеми силами противодействовать этому. И никакой проступок, никакая ошибка не могут быть поставлены вам в вину, Престимион: ничего вообще.

— Выслушайте его и запишите эти слова в своем сердце, — добавил Гиялорис. — Престимион, у вас нет ни одной разумной причины, чтобы вот так есть себя поедом.

— Поливанд, — поправил Свор. — Пойдемте, господа. Пора на первый урок колдовства.

Судя по тому, какое жилье занимал Гоминик Халвор, престарелый волшебник явно был не последним человеком в городе. Ему принадлежало семь-восемь, а то и больше просторных комнат наверху высокой каменной башни в центре Триггойна, откуда открывался вид на весь город.

Там Гоминик Халвор хранил большое собрание странных и непонятных приборов и иных вещей: перегонные кубы и плавильные тигли, бутыли с загадочными жидкостями и порошками, металлические коробки с мазями и кремами, железные пластины, на которых были выгравированы неведомые письмена, реторты и мензурки, песочные часы и чашечные весы, армиллярные сферы и астролябии, амматепалалы и гексафоры, фалангарии и амбивиалы.

• Предыдущая
• 116/141
• Следующая