Вампиры – дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов - Молчанова Ирина Алексеевна - Страница 23

• Предыдущая
• 23/77
• Следующая

— Что-то не так...

— Тебе плохо? Больно? Объясни? — Засуетился молодой человек вокруг нее.

— Нет-нет, — затрясла она головой, повторяя: — Что-то не так, что-то не так...

Вильям взял ее за плечи и потребовал:

— Скажи, что с тобой!

Она скинула его руки и отшатнулась.

— Не со мной!

Теперь ей стали ясны слова Георгия: «Просто хотел убедиться, что все в порядке». Зал перед глазами вдруг поплыл. Лицо с яркими зелеными глазами сделалось нечетким, как если бы она смотрела на него через мокрое от дождя стекло.

— Катя, Катя, — звал Вильям. — Почему ты плачешь?

Она не чувствовала слез, как те катятся по щекам, ей просто было невыносимо больно. Как будто из глаз сыпались острые осколки стекла, царапая кожу снаружи и изнутри, оставляя кровавые шрамы на самом сердце.

Ей было абсолютно безразлично, что все, во главе с Анжеликой, смотрят на нее. Хотелось зажать уши, чтобы разом отключить все внешние звуки и бежать отсюда туда, где стоит до звона в ушах кристальная тишина.

Вильям взял лицо девушки в ладони и просил посмотреть на него. Он еще что-то говорил, но она не слушала.

Катя вытерла глаза, размазав макияж, который Ксана накладывала целых полчаса, и бросилась прочь из зала.

Выскочила на улицу, скинула туфли, вихрем пронеслась по подъездной аллее до пустынного мокрого шоссе. Ветер разметал по обнаженным плечам волосы, остудил глаза, горящие от осколков слез.

Она услышала, как ее зовет Вильям, и, не раздумывая ни секунды, побежала в город. Босые ноги мягко отталкивались об ровный шершавый асфальт, ветер от скорости рвал пышный подол платья. Корсет мешал свободно дышать, и Катя надорвала его на груди.

Недолго мелькала перед глазами полоса леса, вскоре потянулась череда огней: фонари, окна жилых домов, фары машин. Голова кружилась от скорости, острых запахов города, человеческой крови.

Но девушка остановилась лишь когда оказалась на мосту перед Исаакиевским собором. На синих перилах в тусклом свете фонарей дрожали капли, по Мойке, мирно покачиваясь на воде, плыли льдины.

Катя зашагала вдоль перил, ведя по ним ладонью и с блаженством ощущая, как холодные капли собираются между пальцев. Вода разлеталась в разные стороны и звонким дождем падала на асфальт и в реку.

Девушка лишь на одно мгновение закрыла глаза, моргнула, а когда подняла ресницы, увидела трех дам под зонтиками. Они шли прямо на нее и как будто не замечали.

Катя застыла на месте и вскрикнула, когда все три дамы прошли сквозь нее. Она обернулась, но позади уже никого не оказалось.

«Вот оно», — поняла девушка.

До желтого старинного дома за немецким посольством она добралась за какие-то несколько секунд. Взлетела по лестнице до последнего этажа и заколотила в дверь.

«Только бы он был дома, только бы был», — мысленно шептала она.

Дверь распахнулась, и на пороге появился Георгий. Он недоуменно окинул ее быстрым взглядом и резко спросил:

— В чем дело?

— Я больше не слышу музыку, — вталкивая его в прихожую, сказала Катя.

Молодой человек посторонился и закрыл за ней дверь. А после недолгих раздумий поинтересовался:

— Чем я могу помочь?

Девушка перевела дух и выпалила:

— Скажи, где находится вход в Тартарус!

Георгий дернулся как от удара током.

— Рехнулась? — прошипел он и, не очень-то вежливо схватив ее за плечи, тряхнул. — Выкини это из своей глупой головы! В Тартарус тебя никто не приглашал.

Катя упрямо вздернула подбородок.

— Не важно! Я все равно пойду!

Он вновь окинул взглядом ее рваное, грязное платье и уже спокойнее повторил: — В Тартарус без приглашения никто не ходит! — И явно не сдержавшись, рявкнул: — Неужели ты совсем не понимаешь?!

— Они что-то сделали с Лайонелом, я больше не слышу его! Я пойду к ним и скажу...

Георгий со стоном выпустил ее и обхватил собственную голову руками.

— Сумасшедшая!

— А ты... ты трус какой-то! — презрительно фыркнула она. — Я пойду в Тартарус и никто, — она ткнула пальцем ему в грудь, — меня не остановит. И если ты не скажешь, где этот проклятый вход, я отправлюсь к Анжелике! Думаю, она достаточно ненавидит меня, чтобы показать, куда идти.

— О да-а-а, она тебе покажет! — Георгий прислонился к стене и с удивлением и откровенным страхом взирал на свою гостью.

Катя терпеливо ждала, но Георгий не торопился заговорить вновь.

— Неужели тебе все равно, если они убили Лайонела?! — как ужаленная взвилась она, злясь на его молчание. — Не верю! Ты ведь скучаешь по нему! Ведь скучаешь, правда?!

Молодой человек воздел глаза к потолку.

— Если его убили, то тебя, явившуюся без приглашения в самый старый вампирский город, и подавно убьют!

— Мне все равно! — упрямо заявила Катя. — Говори, где вход.

— А что тебе сказал Вильям?

— Ничего, — поморщилась она. — Я у него не спрашивала.

Георгий засунул руки в карманы брюк.

— Тебе следует подождать, возможно, музыка появится вновь, а если нет...

— Вильям постоянно твердит, что мы должны ждать! Но это не так! Время уходит каждую секунду, оно утекает, и наступит момент, когда ждать будет больше нечего, а я так и не предприму ни единой попытки что-то изменить!

— Боже мой, — пораженно вскричал Георгий. — Букашка, а что ты можешь предпринять против старейшин, что изменить? Не понимаю, просто не понимаю, — забормотал он, качая взлохмаченной головой, — что же Лайонел в тебе нашел? Ты убийственно наивна! Ты — дурочка!

— Я люблю его! — Катя оскорбленно закусила нижнюю губу.

Георгий утомленно потер переносицу.

— Слышала бы ты себя! Любит она. А ты вообще когда-нибудь задумывалась, что кроме твоих чувств во вселенной существует что-то еще, а?

Девушка тихо рассмеялась.

— Ты говоришь сейчас совсем как Лайонел, — объяснила она свой смех и задумчиво улыбнулась. — Какое мне дело до вселенной? Для меня вселенная ничто, если рядом не будет его! И пусть старейшины меня убьют, мне совсем не страшно!

Георгий недоверчиво хмыкнул.

— Полагаешь, твой трюк с прыжком из окна сработает дважды? Нет, милочка, старейшины ловить тебя не станут и уговаривать им нет смысла. Для них ты никто, пыль в их огромном театре, где нет незаменимых марионеток. Слишком многие стремятся попасть в их великий театр, чтобы утруждаться экономить материал. Наивная девочка, мне тебя жаль.

Катя яростно прищурилась.

— А знаешь, Лайонел был прав насчет тебя! Ты предал его и прощения не стоишь! — Она развернулась, чтобы уйти, но Георгий преградил ей путь. И тогда девушка поняла, что безжалостно ударив по самому больному, разбила ледяную стену, за которой Георгий все это время так ловко прятался.

Всегда спокойные глаза сейчас бешено горели, было заметно — он с трудом сдерживает себя.

— Это ты встала между нами! — прорычал он. — Не появись ты, Лайонел никогда бы не оставил Анжелику и все было бы как прежде! — Молодой человек грубо взял ее за подбородок и поднял голову так, чтобы на лицо падал свет. — Ты явилась и разрушила всем нам жизнь! Сломала нашу идеальную вечность, как шоколадку в руке! — Он наклонился к ней ближе и, глядя прямо в глаза, отчеканил: — Я бы сам тебя убил.

У девушки перехватило дыхание, но Георгий оттолкнул ее от себя.

— Не имею привычки ломать чужие игрушки.

Она попыталась его обойти, но тот не позволил. Вынул из кармана сотовый и произнес в него: — Вильям, приезжай, заберешь вашу с Лайонелом любимицу. Она собралась в Тартарус. — После недолгого молчания, прибавил: — Привези с собой.

Под сердитым взглядом зеленовато-карих глаз Катя опустилась у стены на пол и уткнулась лбом в рваный грязный подол на коленях.

Георгий так и остался молча стоять над ней.

Прошло около получаса.

Девушка сидела с закрытыми глазами, в ее голове никогда еще не было так тихо, как сейчас. Она по-прежнему слышала шумы с улицы, отголоски разговоров и даже как птицы клацают когтями по крыше, но когда смолкла музыка, оставив в голове, сердце всепоглощающую пустоту, все прочие звуки словно побледнели. А внутри — в животе горел шар. Он то увеличивался так, что ему становилось тесно, то уменьшался до размера песчинки. Кате казалось, у нее жар и она, как обычный человек, просто заболела.

• Предыдущая
• 23/77
• Следующая