Наркомафии - Белов Николай Владимирович - Страница 91

Говоря о возрождении этой преступной организации, нельзя не сказать пару слов о ее предшественнице. Организовала ее в 60-х годах пресловутая американская «Коза ностра». Французской эта наркосеть была лишь относительно, только лишь потому, что лаборатории, в которых морфий-сырец превращался в готовый наркотик, располагались на территории Франции, неподалеку от Марселя. Французами были и химики, отвечавшие за технологический процесс переработки сырья. Лучшим спецом среди них считался уже известный нам Сезари. Произведенный во Франции героин через Сицилию доставлялся в Канаду, и уже оттуда расползался по всей территории США.

В 1971—1972 гг. при поддержке кадров из-за океана был проведен ряд успешных операций, в ходе которых удалось установить местонахождение большинства лабораторий и схватить многих наркодельцов и химиков, в том числе и Сезари. Тогда же на судне Марселя Букана «Каприс де там» была арестована немалая по европейским меркам партия героина — 650 кг.

Каких-нибудь сто лет назад ничего, хотя бы отчасти похожего на транснациональные преступные кланы, в Японии не было, как не было и организованной преступности вообще. Мелкие воровские шайки в Японии того времени водились в основном в отдалении от крупных городов и зарабатывали себе на жизнь мелкими кражами. Но во второй половине нашего века эта страна пережила стремительный экономический рост, превративший патриархальную полуотсталую державу в мощное и богатое капиталистическое государство. И при всех плюсах в «японском чуде» были и свои минусы. На страну положили глаз крупные наркоторговцы, стремящиеся расширить сферу своего влияния.

Вечером 28 августа прошлого года в одном из уютных ресторанчиков Осаки произошло убийство, буквально ошарашившее японскую общественность. Четверо киллеров действовали профессионально и уверенно. Ворвавшись в банкетный зал, они открыли прицельный огонь из пистолетов по веселившейся там компании. Им была нужна смерть лишь одного из тех, кто сидел там за столом — Масару Такуми, одного из лидеров преступного синдиката «Ямагути-Гуми». Убийцы скрылись лишь тогда, когда тело японского гангстера было изрешечено пулями.

Это событие могло повлечь за собой целую цепь кровавых разборок — японские гангстеры вряд ли простили бы смерть своего шефа. Поэтому неброский на вид домик Такуми в Осаке в тот же вечер был оцеплен вооруженными до зубов полицейскими. Готовились к самому страшному, и сотрудники полиции были экипированы, как настоящие солдаты: бронежилеты, каски, автоматическое оружие...

Через некоторое время стала известна и подноготная убийства Такуми. В «Ямагути-Гуми» он курировал регион «Канзай» и, кроме того, занимал пост финансового директора преступного синдиката. Синдикат процветал, и это не могло не вызвать отрицательных эмоций как у лидеров других преступных кланов Японии, так и у завистников из «Ямагути». Глава клана Ватанабу в скором времени должен был отойти от дел — он был уже слишком стар, чтобы руководить такой мощной преступной организацией. И на его место многие прочили именно Такуми. Поэтому довольно трудно предположить, кто виноват в смерти гангстера — свои или чужие. Ясно в данном случае лишь одно: его погибель рано и ли поздно будет отмщена.

Несмотря на то, что организованная преступность появилась в Японии сравнительно недавно, истории этой страны известны имена гангстеров. Преступность в Страну Восходящего Солнца экспортировалась из Китая, где в начале нашего века появились триады. Плохую службу тут сослужило и «дурное влияние» на японских эмигрантов, прозябавших в Штатах без работы и особых перспектив, их коллег по несчастью из Ирландии и Италии, организовывавшихся в преступные группы. Именно тогда постепенно стала набирать силу мировая наркомафия, и из Азии в Европу и Америку потекли сотни килограммов кокаина, героина, опиума. Патриархальная Япония была необычайно удобна как перевалочный пункт для перевозки наркотиков. А для контроля ситуации на территории страны были нужны свои люди.

Старейшим мафиозным кланом Японии считается именно упомянутый «Ямагути-Гуми». Считается, что свои традиции группировка переняла у легендарных японских самураев. Единовластным руководителем клана был оджабун (что-то, вроде атамана), который избирался среди самых уважаемых членов группировки. Рядовой член клана назывался «якудза» (воин). Через некоторое время так называлась вся организованная преступность страны. При вступлении в «Ямагути-Гуми» каждый новобранец должен был принести клятву в верности интересам клана, включавшую в себя достаточно жестокие ритуалы. Так, новобранец должен был отрубить себе кончик мизинца, и только после этого он получал символические знаки причастности к клану — нож и короткую дубинку, на которой были выгравированы символы клана. Эти же символы вскоре появлялись в виде татуировок и на его теле.

Этот ритуал имел свое продолжение, если член клана провинился перед своими соучастниками: предал интересы клана или, к примеру, утаил часть заработанных денег: В знак своего покаяния виновник должен был отрубить себе все, что осталось от его мизинца после ритуала «инициации», положить свой палец в маленький мешочек и принести его к ногам главаря. Все это сопровождалось непрерывными просьбами о помиловании.

Если оджабун принимал из рук раскаявшегося этот мешочек, это значило, что его грех прощен. Но в том случае, когда атаман отказывался, тот, кто предал интересы клана, своей смертью не умирал. Разработанная японцами система пыток была одной из самых жестоких в мире, даже похлеще, чем пытки, применяемые российскими бандитами. По указанию оджабуна с виновника методично срезали кожу, медленно и постепенно распиливали суставы... Смерть была долгой и необычайно мучительной, и воспринималась она как избавление от мук.

Впрочем, до поры до времени японские бандиты считали себя единой семьей, и внутриклановые разборки происходили достаточно редко. Поэтому виновников чаще всего прощали, а те, в свою очередь, отплачивали своим главарям за это верной службой и отчислением части собственных доходов.

В 30-х годах большое влияние в Японии получили коммунистическое и прочие левые движения. Уровень жизни населения был низким, и в стране нарастало забастовочное движение. Сложно сказать, чем не удружили левые японским бандитам, но именно они стали самыми ярыми борцами против охватившей страну «красной заразы», оказывая силовое давление на профсоюзы, требовавшие улучшения жизни рабочих.

Именно тогда в японском преступном мире впервые заговорили о Казуо Таока. Несколькими десятилетиями позже клан «Ямагути» попадет под его руководство и достигнет вершины своего величия. А в середине 30-х годов этот молодой еще человек прославился тем, что, повинуясь приказу оджабуна, убил профсоюзного агитатора, призывавшего рабочих к забастовке. Произошло это прямо на собрании в Осаке. Таока схватили, и вскоре он попал в тюрьму на 10 лет, ничуть не сожалея о своем поступке.

Возможно, именно благодаря своей отсидке Таока уцелел и остался в живых. Когда он вышел на свободу, а было это уже после войны, большинство членов клана погибли на полях сражений или во время многочисленных полицейских облав. Первоначально Таока создал команду, состоявшую всего лишь из 25 бандитов. Их влияние в то время было незначительным — даже на «черном рынке» тогда царил полнейший хаос, и взять хотя бы небольшую его часть под контроль не представлялось возможным. Пришлось вплотную заниматься поиском новых сообщников и воспитанием молодежи в лучших бандитских традициях.

Лишь через долгие четыре года после освобождения, в начале 50-х годов, усилия Таоки были вознаграждены. Произошло это после того, как начались боевые действия в Корее.

Американцы избрали Японию основной тыловой базой для своей армии. Там размещалось производство почти всего, необходимого для ведения войны и обеспечения армии, кроме того, в Японии скопилось огромное количество различных ценных грузов. Для мафии появилась реальная возможность поживиться, и Таока не упустил ее. Заработанные посредством различных махинаций деньги через некоторое время вкладывались в легальные бизнес-проекты: судостроение, индустрию развлечений, или просто оседали на банковских счетах.