Прыгуны во времени - Сильверберг Роберт - Страница 31

• Предыдущая
• 31/41
• Следующая

Брогг искусно отделался от Ливарда, пустив того час назад по ложному следу, и теперь они с Ланоем были одни в этой заброшенной лачуге. Брогг хотел о многом поговорить с этим организатором прыжков.

Набухшее золотистое солнце висело на фоне темнеющего неба почти над самым горизонтом. Под его лучами загрязненное озеро как бы испускало фиолетовое свечение. Ланой с восхищением смотрел на запад.

– Красота какая! – прошептал он в конце концов. – Я ни за что не смог бы покинуть эту эпоху, инспектор. Я вижу красоту даже в уродстве.

Посмотрите-ка на озеро! Разве что-нибудь подобное когда-нибудь было? Я каждый вечер с восторгом смотрю здесь на закат.

– Действительно, что-то в этом есть…

– Есть! Есть нечто поэтическое в этой липкой грязи. Видите ли, кислород там уже кончился. Пошла обратная эволюция, вырождение органической жизни.

Так что теперь в озере обитают только анаэробные формы жизни. Мне все больше кажется, что эти черви танцуют свои адские танцы именно на закате солнца. Посмотрите, как играет цвет вон в тех водорослях! Они здесь разрослись, как морские водоросли. Вы увлекаетесь поэзией, инспектор?

– Моя страсть – история.

– Какая эпоха?

– Рим. Ранняя Империя. От Тиберия до Траяна. Эпоха Траяна – поистине золотой век!

– А Республика? – поинтересовался Ланой. – Отважные и честные воины?

Катон? Люций Юний Брут? Братья Гракхи?

Брогг пораженно уставился на этого человека:

– Вы знаете обо всем этом?

– Я забрасываю широкую сеть, – усмехнулся Ланой. – Вы понимаете, я ежедневно имею дело с прошлым. История постепенно стала для меня в какой-то степени привычным делом. Значит, вы говорите, Траян? Вам бы хотелось побывать в Риме в правление этого императора? Не так ли?

– Конечно! – с готовностью ответил Брогг.

– А как вы относитесь к Адриану? Золотой век еще продолжается, не так ли? Если бы вы не смогли попасть в эпоху Траяна, то чем хуже правление Адриана? Скажем так: ошибка составляет примерно одно поколение. Мы можем промахнуться, целясь в эпоху Траяна, но тогда очутимся где-то во времена Адриана. Но лучше всего нацелиться на последние годы правления Траяна.

Иначе ошибка может забросить вас в более раннее время, и вам это будет не по нутру. Правление Тита, Домициана и других подобных мужланов вовсе не в вашем вкусе, не так ли?

– О чем это вы говорите? – еле выдавил из себя хриплым голосом Брогг.

– Вы прекрасно знаете о чем, инспектор! – твердо произнес Ланой.

Солнце уже село. Волшебное сияние загубленного озера потухло.

– Не угодно ли зайти внутрь? – предложил Ланой после некоторого молчания. – Я мог бы показать вам свое оборудование.

Брогг беспрекословно подчинился, хотя и возвышался, словно башня, над крохотным Ланоем. Ланой был ничуть не крупнее Колла, и был так же, как и Колл, заряжен какой-то внутренней нервной энергией. Но только Колл был до краев наполнен ненавистью и коварством, Ланой же казался полностью уверенным в себе и в глубине души очень спокойным.

Ланой открыл дверь в перегородке, разделявшей дом. Брогг заглянул внутрь и увидел вертикальные стержни из какого-то блестящего материала, ажурную клетку, шкалы приборов, выключатели, целый набор реактивов.

Повсюду светящиеся цифровые индикаторы сообщали какую-то информацию о работе аппаратуры. Казалось, что все это собрано наспех и изрядно запутано.

– Это и есть машина времени? – спросил Брогг.

– Часть ее. Это ее выводы в пространство и время. Я не хотел бы забивать вам голову подробностями. Принцип действия этой установки весьма прост. Неожиданный прокол континуума, и мы забрасываем через этот разрыв нынешний материал, зачерпывая при этом эквивалентную массу из прошлого.

Закон сохранения материи. Если мы ошибаемся в расчетах хотя бы на несколько граммов, это вызывает различные катаклизмы, взрывы, стихийные бедствия. Мы стараемся ничего не упустить, но ошибки все же случаются. В основе процесса переноса – ядерная плазма. Не имея другой возможности расщепить континуум, мы заставляем это делать созданное собственными руками маленькое солнце. Энергия, используемая нами, – это побочный продукт стасис-транспортировки, столь часто теперь употребляемой. Но даже несмотря на это, расходы очень велики.

– Какова же ваша цена?

– Как правило, две сотни. То есть в том случае, если мы вообще берем деньги.

– Вы пересылаете некоторых бесплатно? – удивился Брогг.

– Не совсем. С некоторых мы не берем деньги, а требуем уплаты в другой форме – услуги, информация, что-нибудь еще в таком же роде. Если они отказываются предоставить то, что нам нужно, мы отказываем им в путешествии в прошлое. И этим людям не поможет никакая сумма денег, которую они предлагают нам.

– Я не совсем понимаю вас…

– Понимаете, инспектор, и даже очень, – кивнул Ланой. Он притворил дверь, расположился поудобнее в своем гамаке и спросил у Брогга: – К какой процедуре ареста вы собираетесь прибегнуть в моем случае?

– Вам придется отправиться в Управление на допрос к комиссару Квеллену.

В данном случае всем распоряжается он. Кроме того, мы оцепим всю эту местность. Разумеется, если вам удастся поладить с Квелленом, то картина может полностью перемениться.

– Но я обязательно должен отправиться в Управление?

– Да!

– Что это за человек, комиссар Квеллен? Он может пойти на уступки?

– Думаю, что да. Особенно, если знать за какую струну его зацепить, рассмеялся Брогг.

– И эта струна стоит дорого?

– Не очень. – Брогг подался вперед. – Диапазон действия вашей машины на самом деле ограничен всего лишь пятью столетиями?

– Вовсе нет. Я ведь говорил вам, что мы все время совершенствуем ее.

Просто в этом диапазоне мы ручаемся за весьма высокую точность, при увеличении же дальности действия ошибка может оказаться чересчур большой.

– Понятно, – кивнул Брогг. – Свиньи и собаки, заброшенные аж в двенадцатый век, и тому подобное.

– Вам об этом известно?

– Я провел довольно тщательное исследование. А каков диапазон времени, когда ошибка еще не очень велика?

– Чем дальше в глубь прошлого, тем больше ошибка. Для двух тысяч лет примерно плюс-минус тридцать лет. Но я твердо убежден, что со временем мы научимся попадать абсолютно точно, будь это 1776 год или 1492! Так какую струну Квеллена необходимо зацепить?

– За это придется платить, – произнес Брогг. – Какова цена билета в эпоху Адриана?

– Струна Квеллена!

– Может быть, возьмете наличными?

– Только не у вас.

Брогг задумался.

– Договорились, – кивнул он через мгновение. – Думаю, мы поладим.

К заходу солнца Хелейн Помрат была абсолютно уверена, что ее муж стал прыгуном.

Это было какое-то глубинное чувство. Он не пришел домой обедать, но за последние несколько дней он часто опаздывал к обеду. Сегодня же все было иначе. Хелейн каким-то особым чувством ощущала, что его нет. Она так долго жила с ним, что привыкла к его присутствию даже тогда, когда его не было рядом. Теперь же она почти физически ощущала его отсутствие.

Комната показалась ей еще меньше, еще мрачней. Дети смотрели на нее широко раскрытыми глазами. Хелейн пыталась успокоить, подбодрить их. Она старалась не думать о Бет Виснек и ее мрачном пророчестве. Хелейн спросила, который час, и часы в ухе ответили, что уже полседьмого вечера.

Она накормила детей обедом, но сама к еде не притронулась.

В четверть восьмого она позвонила брату.

– Извини, что пришлось тебя побеспокоить, Джо, но это касается Норма.

Он не пришел домой обедать и я очень беспокоюсь.

Наступило долгое молчание. Хелейн следила за лицом Джозефа, но его выражение сбивало ее с толку. Губы его были плотно сжаты.

– Джо? Почему ты не отвечаешь? Я понимаю, что я всего-навсего глупая женщина, но разве в этом есть моя вина? У меня абсолютно четкое ощущение, что произошло нечто ужасное.

– Извини, Хелейн. Я сделал все, что смог.

– О чем ты говоришь?

• Предыдущая
• 31/41
• Следующая