Гипноз и «чудесные исцеления» - Рожнова Мария Сергеевна - Страница 56

Есть все основания полагать, что советская медицина, первая вставшая на путь перестройки своих теоретических воззрений и практической деятельности на базе учения Павлова о высшей нервной деятельности, увлечет за собой все больше и больше последователей из различных медицинских школ мира. Тому уже в наше время есть многочисленные примеры. А медицина Павлова — это медицина высшего гуманизма, медицина, которая бережнейшим образом относится ко всему чувствительному и ранимому в человеке. На первом месте ставит она закон разумного ограждения здорового организма от вредностей, закон охранительного режима и покоя для заболевшего человека.

Как бы ни совершенствовались в дальнейшем средства, способы и методы лечения, этот основной закон останется незыблемым фундаментом всякого успешного врачевания. Вот почему «нормальному приему физиологической борьбы против болезнетворного агента» — гипнозу открывается широкое, поистине неограниченное поле деятельности.

Когда Павлов нашел свой гениальный метод условных рефлексов, он тем не менее долгое время не мог им воспользоваться в надлежащей степени из-за отсутствия специально оборудованного помещения, которое полностью бы изолировало экспериментальное животное от случайных внешних раздражителей — таких, как шум, свет, запахи и т. п. Такое здание было построено. Ему дали образное название — Башня молчания. Только с введением в строй этой лаборатории павловские эксперименты приобрели свою подлинно математическую точность, позволившую вырвать у природы столь ревностно охраняемую ею тайну закономерностей работы головного мозга высших животных.

Но и Павлов и его многочисленные ученики и последователи, естественно, устремились дальше. Их целью было постижение закономерностей работы человеческого мозга. Многое уже сделано на этом направлении. Мы с вами говорили о второй сигнальной системе действительности, специфически человеческой функции его мозга. Но это еще не физиология человеческой мысли в собственном смысле слова. Проникновение в святая святых природы, разгадка кульминационной сложности в ее творении — впереди. И одной из существенных помех для продвижения на этом пути является отсутствие специальной методики исследования мысли. Здесь уже не может быть использовано в неизменном виде классическое павловское наследие.

Какова она будет, эта методика, специфически подходящая к строго научному изучению физиологии человеческой мысли, мы еще сказать не можем. Тот, кто скажет в этом деле новое слово, совершит великий научный подвиг. Нам представляется несомненным одно — человек, которого в видах изучения его мысли подвергнут экспериментальному исследованию, должен будет находиться в гипнозе. И не трудно понять почему. Раз мы хотим изучать физиологические законы работы головного мозга человека, то нам, естественно, надо вычленить из необъятной сложности мышления в целом какие-то отдельные, строго направляемые и контролируемые мысли, не подвергающиеся конкурентному воздействию других непроизвольно возникающих и внезапно пропадающих мыслей. Бесконечно сложное явление, для того чтобы изучать, необходимо вначале упростить. Мысли надо, так сказать, отсепарировать, отделить друг от друга — сделать их подчиняемыми воле экспериментатора, и только его воле. Вы догадываетесь, что здесь получается аналогия с Башней молчания. Но только классическая Башня молчания нам тут не поможет. Испытуемый будет сидеть в ней, изолированный от всех раздражителей внешнего мира, и продолжать жить своей жизнью мыслящего существа, и ни одному самому изощренному экспериментатору не будет дано управлять ходом этого мыслительного процесса, взять его, что называется, в свои руки.

Да, конечно, куда уж там постороннему экспериментатору, когда и сам-то испытуемый не в состоянии вести процесс своего мышления в строго заданном направлении, полностью ограждая себя от случайно возникающих воспоминаний, непроизвольно появляющихся ассоциаций, настроений, переживаний и тому подобных проявлений психической жизни.

Тут нужна Башня молчания, но не вне мозга, а внутри него! И вот такую-то Башню молчания может воздвигнуть только гипноз. Один он способен взять под контроль мыслительный процесс и, искусственно упростив его, свести до строго прямой связи: вопрос — ответ, приказ — исполнение.

Мы убеждены, что тут у гипноза очень большие перспективы послужить науке будущего. Он поможет человеку в самом трудном деле, которое когда-либо стояло перед ним и будет стоять в деле научного познания своей собственной мысли, а тем самым познания самого себя.

А не очень ли все это далеко?

Нельзя ли нам рассказать что-нибудь более ощутимое уже теперь?

Мы не думаем, что использование гипноза, как методического приема для изучения физиологии мысли, за далекими горами, но если вы так хотите, то можно поговорить о том, что сейчас уже стоит в научной повестке ближайших дней.

Многим, наверное, известно слово «гипнопедия». Некоторые переводят его как обучение во сне. Это неточный перевод, ибо раз дело идет о контакте между обучающим и обучающимся во сне, то совершенно очевидно, что это не простой сон.

Поэтому точнее гипнопедию понимать, как обучение в гипнозе.

Поклонники этого метода утверждают — и, видимо, не без основания, — что ряд умственных операций — таких, например, как изучение иностранных языков — проходит значительно более быстрее, если к обычно проводимой системе занятий еще добавляют изучение слов в гипнотическом сне. Привлекает здесь то, что представляется возможным использовать и ночное время, которое у нас в смысле творческой деятельности пропадает зря. Разумеется, это сложный и ответственный вопрос. Никогда не надо забывать, что если мы и не производим никакой ни физической, ни умственной работы во сне, то мы в это время восстанавливаем израсходованный энергетический потенциал нервных клеток, подготовляем мозг и организм в целом к последующей деятельности.

Гипнотический сон, сон с бодрствующим пунктом, с очагом раппорта, способным вступать в контакт с раздражителями внешнего мира, как установлено школой Павлова, является частичным, неполным сном. В таком сне мозг способен производить работу, например усваивать новые знания, запоминать слова иностранного языка, но полагать при этом, что такой ночной «отдых» будет таким же полноценным, как и без подобной нагрузки, равносильно тому, что верить в вечный двигатель.

Мы не хотели бы, чтобы нас поняли, что мы против использования гипнотического сна для обучения. Напротив, мы полагаем, что здесь именно и кроется еще одна возможность использования гипноза в будущем. Но нужна предварительная большая исследовательская работа, которая установит нам лучшие условия для проведения гипнопедии — в смысле ее наибольшей учебной эффективности и наименьшей вредности для нервной системы занимающихся. Не хотим предсказывать, что именно может оказаться наиболее перспективным. Предсказания — вещь не всегда надежная, нужны эксперименты, исследования. Однако предположить, что гипноз, используемый как концентратор внимания, тем самым будет повышать способность усвоения и увеличивать ресурсы памяти, вполне вероятно. В целом роль гипноза в психологической и педагогической науках будущего, благодаря основной своей особенности приводить человека в состояние максимального сосредоточения, нам представляется не лишенной хороших перспектив. С уверенностью можно сказать: есть над чем тут работать.

Наконец, гипноз и искусство. Поскольку мы только что упомянули психологию, то невольно на ум пришли такие ее разделы, как психология художественного творчества. И тут наш герой имеет перспективы проявить себя с положительной стороны. Но хочется поговорить даже не об этом, а о возможности использовать гипноз и внушение в театрально-сценической деятельности, как средство управляемого овладения необходимыми эмоциями и артистическим вдохновением. Как средство поставить их в независимость от колебаний настроения и иных случайных вещей, из-за которых даже великие актеры играют на сцене иногда не только хуже себя, но и хуже самых посредственных исполнителей, а знаменитые певцы поют так, что никто не узнает их голоса. Известно это с незапамятных времен всем театральным деятелям и любителям сцены, но рецептов борьбы с этим нет.