Убийца из города абрикосов. Незнакомая Турция – о чем молчат путеводители - Шабловский Витольд - Страница 4

• Предыдущая
• 4/40
• Следующая

Профессор проводил анкетирование среди контрабандистов, отбывающих срок в тюрьме. Согласно результатам его исследований, ни один из них не считает, что занимался чем-то постыдным. Более того, по их мнению, они очень помогали людям. А их работа — своего рода миссия.

В провинции люди знают, кто такие kacakci. Одного из них мне показали рыбаки в Айвалыке — чудесном старом портовом городишке неподалеку от античного Пергама. Все зовут его Ахмет-Баба — отец Ахмет. Низкого роста, в слишком большом плаще, с неизменной папиросой в посеревших губах, он чем-то напоминал персонажа комиксов. Он приехал в порт купить рыбы. За ним неотступно следовали две шкафоподобных гориллы, на вид узбеки или таджики.

Ахмет-Баба работает для Курбаджи — Жабы. У Курбаджи и его людей монополия на перевозку людей из окрестностей Айвалыка на Лесбос. В сезон не бывает дня, чтобы их лодки не выплывали из окрестных деревень.

— Когда дует нужный ветер, утром каждую минуту доносится пыр-пыр-пыр, — говорит Исмаил, рыбак из Айвалыка. — Это моторы их лодок. Тогда у нас говорят: “Kurbaga geldi”. То есть: “Жаба прошел”.

Ахмет-Баба производит впечатление доброго дяди. Он всех радушно приветствует, жмет руки, а старых знакомых целует в обе щеки. От меня он проходит так близко, что мы почти соприкасаемся локтями. Он доброжелательно улыбается, как человек, который счастлив и другим тоже желает добра.

Ему известно, что я собираю информацию про kacakci. Наверняка известно. Я в Айвалыке уже третий день, а Ахмет-Баба знает все. Несмотря на это, он заговаривает со мной дружелюбно:

— Вы турист?

— Да, — темню я. — А вы?

— Я? Я местный чудак, — Ахмет-Баба смеется и уходит. Гориллы тоже смеются, а их огромные животы трясутся от смеха.

В сентябре 2008 года Ахмет-Баба отправлял лодки из Бехрамкале. Отсюда до греческого берега всего пять километров по прямой.

В 347 году до н. э. Бехрамкале назывался Ассос. Здесь лечил нервы Аристотель, после того как его не избрали преемником Платона в знаменитой афинской Академии. Из местного порта он отправлялся исследовать флору и фауну острова Лесбос.

Лодки Ахмета тоже плыли в сторону Лесбоса. Они выдвинулись в путь всего в километре от того порта, откуда много столетий назад выходил в море Аристотель. Все шло хорошо, пока примерно в два часа ночи не появился катер греческой береговой охраны.

С дикого пляжа возле Бехрамкале все видно как на ладони. Ахмет-Баба сразу испарился. Но на воде остались четыре надувные лодки величиной с ореховую скорлупу, которые уже успели заплыть в греческие территориальные воды. В лодках — тридцать восемь человек.

Греки были настроены агрессивно. Своим катером они нагнали большие волны. Одна из лодок с иммигрантами перевернулась. Люди упали в море. Греки выстрелами заставляли их быстрее выбираться из воды.

Затем они бросили веревку, отбуксировали все четыре лодки обратно в турецкие территориальные воды и забрали весла и моторы, обрекая людей на дрейф. А значит, на верную гибель.

— Чтоб их, — выругался Исмаил, рыбак из Айвалыка. У него, одного из немногих тут, есть большое судно, на котором можно ходить на тунца. Но в тот день стоило им с шурином выплыть из порта, как они увидели четыре лодки с людьми, взывающими о помощи. У них не было весел, а погода портилась на глазах.

Рыбаки взяли беглецов на борт и приплыли с ними на пост береговой охраны. Сегодня Исмаил сам не знает, правильно ли он поступил.

— Сначала меня обвинили в том, что я помогаю нелегально перевозить людей, — рассказывает он. — Мне пришлось много раз туда ездить и объясняться. Под конец следователь сказал: “Я ничего не нашел, но глаз с тебя не спущу”.

Местные рыбаки не раз помогали иммигрантам.

— Летом почти каждый день что-нибудь случается, — говорит Исмаил, а его шурин и товарищ поддакивают. — Греки в них стреляют. Бывает, что простреливают лодки. И рыбаку, прежде чем ловить рыбу, приходится по два часа плавать и спасать этих людей от смерти.

— Мы живем рыбной ловлей, — добавляет шурин. — Тех мы тогда спасли, а потом две недели не могли выходить в море. То дача показаний, то отпечатки пальцев. И как тут им помогать, если моей жене потом детей нечем кормить?

Исмаил:

— Теперь мы боимся помогать. Да и этих лодок стало столько, что всем не поможешь. Жалею ли я, что тогда помог? Черт… Да. Честно сказать, жалею.

В декабре 2007 года неподалеку от города Сеферихисар нашли тридцать одно тело. Сколько людей тогда утонуло, неизвестно. По словам трех спасшихся, на борту было более семидесяти иммигрантов.

В марте 2008 года по меньшей мере четыре человека утонули вблизи области Хатай. Неделей позже — шестеро возле городка Дидима. В октябре семнадцать тел обнаружила береговая охрана неподалеку от Чанаккале — совсем рядом с Древней Троей. Когда я работал над этим текстом, два тела были найдены возле Айвалыка. Следующие два — неподалеку от Бодрума.

В ноябре 2008 года нью-йоркская организация Нитап Rights Watch обвинила Грецию в том, что та нелегально отправляет иммигрантов обратно в Турцию. В свою очередь турок обвиняли в том, что они содержат людей, просящих убежища, в нечеловеческих условиях.

В то же самое время немецкий фонд Pro Asyl опубликовал отчет с турецко-греческого пограничья. Подзаголовок отчета звучал так: “Правда горька, но ее нужно рассказать”.

Одним из авторов отчета был Карл Копп:

— Мы разговаривали с иммигрантами, рыбаками и деятелями организаций по защите прав человека. Оказалось, что греческие пограничники очень часто избивают иммигрантов, а порой даже стреляют в них. Людей, которые заплыли на их территорию, они возвращают в турецкие воды и бросают на произвол судьбы. Если кому-то, несмотря на все это, удается добраться до Греции, то он попадает в центр для иммигрантов, где в ужасных условиях может провести много месяцев.

В написании обоих отчетов принимали участие молодые греки. То, что им довелось узнать, произвело на них неизгладимое впечатление.

На фотографии — картинка как из туристического буклета. Пляж, пальмы, яхта. Только на этом фоне вместо загорелых девушек в бикини стоит мужчина в наручниках.

Такие листовки молодые греки распространяли на пляжах, в барах и дискотеках на островах, граничащих с Турцией.

Мы находим одну на пароме из Айвалыка на Лесбос. Нам плыть полтора часа. Капитан говорит, что часто видит лодки с иммигрантами.

— Летом бывает больше дюжины за раз. Обратно мы выходим в шесть утра. Те, что отправились в путь ночью, как раз доплывают. Хотя как-то раз я видел, как среди бела дня в главный порт Лесбоса вплывала лодка с иммигрантами. Надо было такое придумать!

Дедал был гениальным изобретателем. Когда тиран Минос запер его в лабиринте на Крите, он смастерил крылья из птичьих перьев, вместе с сыном Икаром взмыл в небо и улетел.

Продолжение истории нам хорошо известно: Икар взлетел слишком высоко, воск, скрепляющий перья, начал таять. Сын Дедала рухнул вниз и разбился о скалы.

Много лет спустя Питер Брейгель написал картину “Падение Икара”. Величественный корабль заходит в порт, пахарь пашет землю, пастух пасет овец, а где-то вдалеке видно ногу тонущего Икара и остатки перьев. Тадеуш Ружевич[5] написал об этой картине:

• Предыдущая
• 4/40
• Следующая