Кто главный в огороде? - Наволочкин Николай Дмитриевич - Страница 8

• Предыдущая
• 8/16
• Следующая

— Ты чего, кума, бегаешь, как спортсменка? — спрашивают у бабушки соседки.

— Козлик у меня потерялся. Прямо на глазах исчез.

Слушали соседки, удивлялись, а потом одна воскликнула:

— Да вон же он идёт по дорожке!

Посмотрели все на дорожку. Видят, и правда шагает козлик домой, как будто ничего и не случилось.

— Вот я ему сейчас задам! — воскликнула хозяйка Серенького Козлика и стала искать прутик.

— Батюшки! — закричали соседки. — Опять исчез!

Смотрит бабушка — снова нет козлика, будто не он только что по улице вышагивал.

Так и не показался больше в этот день бродяга-козлик. Оставила бабушка ему свежей травки, чистой водички в тазике, даже калитку на запор не закрыла: а вдруг ночью придёт.

Чуть свет поднялась бабушка. Смотрит — травку кто-то съел, воду из тазика выпил, а козлика нет. Вот ведь беда какая…

Выпустила бабушка коз на прогулку, а сама пошла их братца искать. И в палисадниках у соседей смотрела, и за поленницами дров, и в чужие огороды заглядывала — нет нигде.

Если бы, как в сказке, напали на козлика серые волки, то обязательно оставили бы они рожки да ножки, но ни рожки, ни ножки нигде не валялись. Даже окурков не видно. Нынешние волки о здоровье перестали заботиться: табак курят.

Так, осматривая улицу, дошла бабушка до тётки Сидоровой и сразу почувствовала — что-то там произошло. Свинья Хавронья сердито хрюкает. Хозяйка поросят во двор загоняет и сама себе говорит:

— Ну, теперь, кажется, все. Ровно пять штук.

А бабушке объяснила, что утром выпустила она к свинье поросяток, а потом слышит, что Хавронья отчего-то сердится. Вышла — а одного поросёнка нет! Только что все пять возле мамки своей суетились и вдруг один куда-то пропал.

— Вот и мой козлик так же…

— Что творится-то, что творится, — поддержала её тётка Сидорова. — Когда я выпускала поросят, не было здесь козлика, а второй раз вышла — поросёнка нет, а козлик стоит, будто его кто нарисовал.

— Да где же он?

— Вон — возле скамейки деда Юрия.

И правда, не съели козлика серые волки — щиплет он травку возле тополя, будто и не терялся.

— Он! — обрадовалась бабушка. — Побегу потрогаю.

— А вот и мой пятый откуда-то взялся! — воскликнула тётка Сидорова.

Пересчитала поросят — ровно пять! Стала она разглаживать землю возле Хавроньи и нащупала шапку. Так-то её не видно, а под руками — вот она! — шапка. Взяла её осторожно тётенька Сидорова, накрыла ею поросёнка, чтобы он опять не убежал, а он исчез. Отодвинула шапку в сторону — поросёнок тут, возле своей мамы.

«Так это же шапка-невидимка! — догадалась Сидориха. — Что-то про неё дед Юрий ребятишкам рассказывал. А я ещё подумала: «Мало ли что он выдумает». Схватила она шапку и направилась в огород.

Шагает хозяйка Хавроньи Сидоровны по огороду и видит — лежит кабачок. Греется на солнышке, никому не мешает. Накрыла его шапкой — и кабачок исчез. Жалко стало тётке Сидоровой кабачок. Убрала она шапку, полюбовалась кабачком, который опять появился, и пошагала в самый конец огорода, где когда-то лешак Спиридон жил. Потом лешак ушёл в Заячий лесок, где и сейчас обитает. А называется лесок так потому, что зайцев там раньше водилось, как сейчас воробьев. Но это ещё когда дед Юрий маленький был, ростом такой, как сейчас Акуля.

Решила тётка Сидорова выбросить шапку-невидимку за ограду. Там, рядом с оградой, кочка красовалась, торчит из травы, как чья-нибудь голова, еще кого-нибудь напугает. Перелезла через ограду тётенька, надела на кочку шапку — и та сразу исчезла. Будто её и не было.

«Вот и хорошо! — обрадовалась тетя Сидорова. — Я давно собиралась выкопать эту кочку, да лопаты под рукой не было».

Отряхнула она руки и пошла домой.

А козлик? А что козлик! Пасётся он, как и раньше пасся. Если хотите увидеть его — приезжайте, посмотрите. Можете даже погладить. Только не курите рядом — он дыма не любит.

…Всё — больше рифмы нет!

Да и какие рифмы… Рассказывал дядя Юра, рассказывал присказку про репку, Серенького Козлика, Мышку-Норушку. Это когда он с ребятами сидел на скамейке. Что-то, конечно, и придумывал, но остальное — правда. Вдруг слышит — Барбоска заговорил человеческим голосом, или это не Барбоска, а соседский кот Тимофей. Вообще-то он Тимоха, но говорящего кота как-то неудобно называть Тимохой. А вот Тимофеем — и уважительно, и солидно.

— Спит мой хозяин, — сказал Барбоска.

— Нет. Не спит, а только дремлет, — возразил ему Тимофей.

Поморгал глазами дед Юрий и проснулся. Огляделся, а он не на скамейке, а дома в своём кресле. И ни Барбоски, ни тем более Тимохи в комнате нет.

«Всё, — решил дед Юрий, — надо завтра же сходить на рыбалку. Отдохнуть, а то и не такое приснится».

Сказано — сделано. Накопал дед червей. Нашёл в траве старый валенок, который долго валялся на завалинке, а потом куда-то исчез. Из этого валенка выскочила мышка, а под валенком оказалось сразу несколько червей, красных, тех самых, которых любят караси. Так что не зря Барбоска утащил сюда валенок. В нём и мышка поселилась, и теперь не надо гадать, что за зверёк на букву «М». А ещё под валенком отличные черви жили.

Осмотрел дед удочки. Положил в рюкзак краюшку хлеба для Барбоски. Пса он решил взять и за компанию, и прогулять. Давно Барбоска не бегал по лугам — вот уж обрадуется.

Видела Акуля, как дед Юрий копает червей, и сразу догадалась, что собирается он на рыбалку. «Ну уж теперь-то я прокачусь на велосипеде!» — обрадовалась она. Жаль, что дедова внучка Лида уехала в город к своей маме, она бы помогла. «Ну ничего, я как-нибудь одна с великом справлюсь!»

А вечером так уж хорошо насвистывали кузнечики Фьють и Фьют, так весело подпевали им сверчки-мужички, что приснился Акуле очень хороший сон. Будто катит она по улице на трёхколёсной машине. Все на неё смотрят, все любуются. Даже Быня остановил коров, чтобы пропустить Акулю. А те ничего — не обижаются, стоят, жвачку жуют и хвостами от комаров отмахиваются.

Проснулась Акуля и подумала, что научится она хорошо ездить и покатит в гости к лешаку Спиридону. Пусть удивится Спиря.

Встала Акуля, зарядку сделала и хотела пойти Барбоску попросить, чтобы он за ней присматривал, когда она на велике поедет. «А вдруг куда-нибудь далеко-предалеко укачу и нападут на меня чужие собаки или гуси. Гуси, наверное, похуже, чем собаки. Шеи вытянут, догонят и начнут платье, которое Ика с Лидой сшили, новое совсем — недавно ему только год исполнился, так вот это платье начнут щипать!»

• Предыдущая
• 8/16
• Следующая