Свет во тьме (ЛП) - Уолтерс А. Мередит - Страница 2

• Предыдущая
• 2/73
• Следующая

Уверен, это было связано с моими новыми лекарствами. После того, как я попал в центр «Грэйсон», мой новый доктор - доктор Тодд, как мы называли его, выписал мне новые таблетки. Те, которые могли контролировать мои перепады настроения без превращения меня в зомби.

Это было великолепно. И даже притом, что у меня были моменты, когда я странно скучал по этим энергетическим всплескам, которые, как сказал доктор Тодд, были нормальными, я дьявольски уверен, что не скучал по приносящим вред перепадам настроения. Психотерапия, на которой я присутствовал три раза в неделю, тоже сильно помогала. Было приятно не переживать о том, что я могу ранить себя или кого-то другого. Думать, что может быть я смогу собрать свое дерьмо в кучу и найти путь обратно туда, где мое место.

С Мэгги.

Я покачал головой. Я не мог думать о ней здесь, в группе. Это было то, что я сохранял для себя, когда был один. Потому что если я начну думать о ней сейчас, я неизменно начну думать о том, как сильно обидел ее, и как я здорово облажался. И затем мое хорошее настроение испариться в мгновение ока. Щелчок. Прямо вот так.

Должно быть, я отключился на некоторое время, потому что я вдруг понял, что остальные ребята поднялись на ноги. Мария улыбнулась мне. — Земля вызывает Клэя! — она потянулась к моей руке, чтобы помочь мне подняться. Мгновение я смотрел на нее, поднимаясь на ноги. У Марии была милая улыбка и симпатичные глаза. Но она не была Мэгги. Я быстро выпустил ее руку. Я старался притвориться, что не заметил вспышку разочарования на ее лице. Мы вместе вышли из общей комнаты и направились по коридору в кафетерий. — Сегодня было довольно напряженно, — сказала Мария, когда мы присоединились к другим, которые выстроились в линию на обед.

Я кивнул. — Да. Тяжело сказать что-то милое о моих родителях. Ты знаешь, учитывая, что они кучка эгоцентричных ослов, — пошутил я, беря поднос. Мария хихикнула позади меня.

— Я знаю, что ты имеешь в виду. Моя мама отказалась защитить меня от моего отца. Думать о сентиментальных и слащавых временах, которые мы провели вместе, гораздо больше, чем немного сложнее.

Я взял пасту и салат, и направился к напиткам, беря бутылку воды. Мария последовала за мной к нашему обычному столику возле большого окна с видом на сады. Тайлер и остальные наши друзья, Сьюзан и Грэг, уже сидели там.

— Привет ребята, — сказал я, садясь. Грэг подвинулся, чтобы освободить место, и Мария села с другой стороны от меня.

— Как группа? — спросил Тайлер, с набитым сэндвичем ртом. Мы с Марией в унисон пожали плечами и рассмеялись.

— Это была все та же группа. Как насчет вас, ребята? — прокомментировала Мария. Трое других были в группе по злоупотреблению психоактивными веществами, а мы с Марией были в своей. Сьюзан Биддл - низкая девушка с каштановыми волосами и большими карими глазами, которые сильно напоминали мне подругу Мэгги, Рэйчел, фыркнула.

— Было бы лучше, если бы крикун Остин не решил быть полным придурком перед Джин. —Джин была консультантом по злоупотреблению запрещёнными веществами в центре. А Остин был Полом Делаудером в этом месте - придурком, который сломал мой mp3-плеер в первый мой день в «Старшей Школе Джексона», в Вирджинии.

Парнем, на которого накинулась Мэгги, чтобы защитить меня. Я улыбнулся воспоминанию о своей храброй девочке.

Мария толкнула меня локтем в бок, возвращая меня обратно к разговору. — Черт, Остин. Он отстой, — сказал я улыбаясь. Грэг, Сьюзан и Тайлер согласились, и разговор сосредоточился на фильме, который сегодня вечером показывают в центре.

Каждую неделю, если мы зарабатывали достаточно поощрений и справлялись со своей терапией – зарабатывали вечер кино. Мы получаем поощрения за завершение хозяйственных работ, которые консультанты и терапевты назначают нам. На этой неделе моей работой было держать общую комнату в чистоте. Я разделял работу еще с тремя ребятами. Я заработал все свои поощрения за неделю, что было довольно клево. Многие из них я терял в свои первые две недели здесь. Так что присоединяться к веселым вещам, было так же взволновано, как и получать больше.

Не то, чтобы мы чувствовали легкость или нечто подобное. Но было круто проводить время со всеми в нетерапевтическом смысле и смотреть фильмы, не говоря о своих чувствах. Каждый мог просто расслабиться и ненадолго вспомнить, что да, мы все еще были подростками.

Мария, Тайлер (который был моим соседом) и я шли обратно в комнату после ленча. У нас был час до начала послеобеденной терапии. У меня была встреча один на один с консультантом по злоупотреблению запрещёнными веществами, Джин. У других были терапии с их консультантами или в группах. Это была суть этого места. Это была одна большая терапия после другой, со смесью крошечной доли школьного обучения. У нас было два часа школьных занятий утром, предоставленных школьным округом Майами, а остаток дня был предоставлен разборке с нашими проблемами.

Мария пришла и плюхнулась на мою кровать, чувствуя себя как дома. Я очень сблизился с ней с тех пор, как попал сюда (в чисто платоническом смысле конечно), и она часто приходила в комнату, чтобы провести время с Тайлером и со мной. Но все еще было странно, что она была на моей кровати, даже если она просто сидела на ней. Потому что я не хотел видеть никакую другую девушку на своей кровати, кроме Мэгги Мэй Янг.

Хоть я и написал Мэгги письмо месяц назад, говоря ей двигаться дальше, это не значит, что я делаю то же самое. Я не могу переварить мысль о том, чтобы быть с кем-то, кроме нее. Никто другой не важен. У меня было чувство, что я начал нравиться Марии больше, чем друг. И даже если я не сделал ничего, чтобы поощрить это, я чувствовал, что должен скоро что-то ей сказать.

Я ни в коем случае не собираюсь обижать другую девушку, о которой я забочусь.

Тайлер сел за свой компьютер и начал писать электронные письма. Я вытащил свой рабочий стул и оседлал его задом наперед, опираясь руками на спинку. Мария наклонилась и подняла рамку с фотографией с моего ночного столика.

— Она действительно красивая. — Прокомментировала Мария с какой-то мукой в голосе, которую я был не в состоянии распознать. Она взяла единственную фотографию, которая была в комнате. Это была фотография нас с Мэгги на «Осеннем Балу». Мы сидели рядом друг с другом в «Красном Лобстер» и оба корчили рожицы в камеру. Мне не было нужды смотреть на фото, чтобы вспомнить, как все было между нами. Это все, о чем я мог думать. Каждую секунду каждого дня. И я думал. О хороших временах. И о плохих. И обо всех испорченных вещах между нами.

Мария тихо вздохнула и поставила рамку обратно на место. — Ты когда-нибудь поговоришь с ней? — спросила она меня. Мне всегда было странно говорить о Мэгги. Даже если все стало настолько ужасно между нами, моя любовь к ней была единственной чистой вещью в моей жизни. Я хотел сохранить все это для себя, и не делиться ни с кем. Она была последней, о чем я думал перед сном, и первой, когда я просыпался.

Я постоянно задавался вопросом, что она делала, была ли счастлива, начала ли с кем-то встречаться. Это было больно. Сильно. Потому что я на самом деле хотел, чтобы она жила своей жизнью, даже если это значило двигаться дальше без меня. Но это не значит, что мне это должно нравиться. — Нет. Я не думаю, что это будет хорошо для каждого из нас, — признался я, передвигая рамку так, чтобы я мог ее видеть.

Мария нахмурилась. — Почему? Если ты так сильно ее любишь, не думаешь, что поговорить с ней будет хорошо? — Я сжал зубы. Объяснение чего-то насчет своих отношений с Мэгги заставило меня обороняться. Но я заставил себя успокоиться; используя свою дыхательную технику, которую консультант вдалбливал в наш мозг долгое время.

— Потому что Мария, тот факт, что я люблю ее, и есть причина того, почему я не могу больше переворачивать ее жизнь. Я не хочу снова так издеваться над ней. Она через многое прошла из-за меня. — Я звучал так жалко. Власть Мэгги надо мной, была такой же непреклонной, как всегда.

• Предыдущая
• 2/73
• Следующая