Смерть Несущая - Александрова Марина - Страница 42
- Предыдущая
- 42/142
- Следующая
Зверь переступил с одной лапы на другую, несколько раз моргнул и, тряхнув головой, чтобы избавиться от воздействия эльфа, посмотрел Лиаму в глаза.
«Вон!» – отчетливо услышал Лиам. Ментальный удар был такой силы, что ноги эльфа предательски дрогнули, и он упал на колени, в отчаянии схватившись руками за голову.
Ким, уже поднявшийся на второй этаж, кулем рухнул на пол, маг, тяжело дыша, держался за стену, а Элфи, словно рыжий мячик, покатился с лестницы.
«Все вон! Не заставляйте меня!»
Что именно «не заставлять», Каа’Лим уточнять не стал, захлопнув дверь передней лапой.
Отвернувшись от входной двери, дэйург на дрожащих лапах доковылял до кровати девушки и буквально рухнул на пол. Он смотрел на нее своими желтыми, холодными глазами и думал, что никогда в своей долгой жизни не было у него того, ради чего он добровольно ушел бы за Грань. И теперь, когда его шаи родится и они смогут стать одним целым, он сможет узнать значение этого странного слова «счастье».
Около восемнадцати лет назад
Тень всегда есть там, где свет. И всегда ему будет место там, куда, как все думают, хода такому, как он, нет. Если бы не было солнца, то все бы казалось тьмой. Но если осветить тьму, то разве она куда-то уйдет?
Так рассуждал Агасти, скользя по миру и ища тех, кто станет его верным помощником. Люди, может быть, и понадобятся, но что он может предложить им? Да и что они смогут дать ему? Люди – это рабы, которые тоже сыграют свою роль. Но сейчас ему нужно было то, в чем люди не помощники, – убить демона. Невозможно? «Все возможно», – говорил он сам себе, другого ответа Леос не признавал. Но оставался последний вопрос: кому и что он может предложить за помощь, которая ему сейчас была необходима?
А что больше всего могут хотеть те, кому дана вечная жизнь в одном-единственном теле? Ведь кто бы что ни говорил, но и умереть им однажды придется.
«Они захотят вернуться, они боятся раствориться за Гранью», – нашептывала ему тьма.
«Идиоты, какие же идиоты!» – отвечал ей Агасти. И тьма согласно смеялась ему в ответ…
Боль. Думала, я знаю, что это такое. Я ошибалась.
Все, что я испытывала до этого дня, было лишь ласковым касанием любящей тетушки. Боль, которая пришла в эту ночь, жгла меня живьем изнутри. Когда мне стало казаться, что я уже ничего не должна чувствовать, когда я молилась всем богам, чтобы потерять сознание, она накатывала снова, заставляя кричать все сильнее. В какой-то момент голос мой совсем охрип. Я ничего не видела вокруг (только белый туман стоял перед глазами), но слышала, как что-то хрипит у меня в груди. Не знаю, плакала ли я, наверное, да… Но как же я ждала, что кто-нибудь услышит меня и придет, чтобы помочь!
Время шло, превращая минуты в тягучую бесконечную массу, и агония моя продолжалась. Каждая клеточка пылала, все тело сводило так, что я даже не могла открыть глаза. Иногда мне казалось, что еще немного – и я сойду с ума в этой белоснежной мучительной мгле. Ни звука, ни шороха… Лишь тишина и боль. А вместо крика из горла теперь вырываются странные хрипы.
Шаи лежала на постели, одежда ее промокла насквозь, а дыхание стало прерывистым и хриплым. Часто-часто дыша, девушка практически не двигалась. Каа’Лиму казалось, что еще немного – и выдержка покинет его. Ему было страшно так, как не было никогда. Момент перехода – самый тяжелый не только для демонов, но и для других рас. Не просто так юные демоны не покидают Кайрус – Грань придает силы, помогает расти и адаптироваться к чуждому для них миру. А Мара всю свою жизнь провела в человеческих землях, постоянно болела, плохо переносила нагрузки, но держалась, как могла. Ей не пришлось бы столько страдать, находись она на родине, «мать» демонов не позволила бы.
Неужели все напрасно и последнее Серебро исчезнет?!
«Не верю!» – рыкнул дэйург и ударил своим пушистым хвостом по полу.
Она обязательно выживет, потому что она – дитя своих предков! Дом Серебряных всегда был сильнейшим. Только вот сейчас она осталась одна.
Старейшины ушли давно, устав от жизни и поняв, что настало время вернуться домой. Потом случилась война, многие молодые демоны Дома Серебряных погибли, пытаясь разорвать ритуал, что провел один жалкий человечек, возомнивший себя божеством.
Серебряных всегда было немного, а после войны осталось всего ничего… А теперь и вовсе один, точнее, одна.
«Святая Грань, – мысленно произнес дэйург, – верни мне мою шаи! Слышишь! Ты не можешь забрать ее! Я так долго был один…»
Тяжело вздохнув, Каа’Лим закрыл глаза и опустил голову на кровать рядом с девушкой. Жалобно поскуливая, огромный кот сидел в полумраке комнаты, не замечая, как за окном зарождается рассвет, раскрашивая серое небо в яркие цвета.
Не знаю, сколько времени прошло, казалось, что целая жизнь. А потом кто-то щелкнул выключатель, и боль ушла. На тот момент я думала: все, что от меня осталось, – лишь обугленные кости, если и те не сгорели в этом белом пламени. Казалось, что постарела я на целую жизнь, но стоило агонии отступить, и я почувствовала необычайный прилив сил. Это было, как если бы заново родиться, восстав из пепла.
Резко распахнув глаза, я снова невольно зажмурилась. Комната была залита золотым солнечным светом. В воздухе кружились миллионы пылинок, и, засмотревшись на их причудливый танец, я с удовольствием втянула воздух через нос. Сознание буквально взорвалось тысячами оттенков запаха. Приторно-мускусный, цитрусовый с нотками ванили, цветочные оттенки, запах кожи и пота, великое множество совершенно неопределяемых запахов. Они не смешивались между собой, каждый из них я чувствовала отдельно.
Неожиданно я услышала какой-то странный приглушенный звук, словно кто-то стучал молоточком. Повернув голову, я увидела его. Остекленевший взгляд желтых глаз, неподвижно замершее тело.
Каа’Лим.
«Ess lane shae’al’», – неожиданно для самой себя мысленно сказала я ему.
«И я ждал тебя, кровь моя», – было мне ответом.
Каа’Лим приподнялся и уткнулся теплым носом мне в ладонь. А во мне что-то надорвалось, и теплые дорожки слез побежали по щекам.
Сколько мы так просидели, я не знаю. Но то, что произошло в это время с нами, я не смогу описать. Это нужно чувствовать. Ким был моим братом, я любила его больше всего на свете, а Каа’Лим был мной. Я – это мы.
Немного придя в себя, я начала понимать, что что-то изменилось во мне этой ночью. И с осознанием этого появились вопросы. Я все еще боялась встать на ноги, так как думала, что просто не смогу.
– Что со мной, Каа’Лим? – второй раз с нашей встречи я назвала дэйурга по имени вслух. Мой сиплый надорванный голос показался чужим.
«Ты родилась этой ночью, шаи», – сказал он.
– Как это? – борясь с болью в горле, прошептала я.
«Тяжело это объяснить, просто посмотри. – Дэйург запрыгнул на кровать и прислонился своим лбом к моему. – Закрой глаза и позволь мне показать».
Закрыв глаза, я постаралась расслабиться и впустить Каа’Лима в свое сознание.
Сначала перед глазами проносились лица, пейзажи, обрывки мыслей, фраз, совершенно непонятные мне, часто возникало мое лицо, но все это быстро растворялось перед взором. Я не успевала понять то, что показывал мне дэйург, как приходили новые картинки и звуки, и все это сливалось в один аляповатый и сумбурный поток.
Потом я увидела море. Бесконечное темно-синее покрывало простиралось до самого горизонта. И я летела над ним так быстро, что даже не успевала рассмотреть то, что было внизу. Так было, пока на горизонте не показалась торчащая, словно серый бастион посреди моря, скала. Сердце учащенно забилось в предвкушении чего-то невероятного. На душе стало светло и радостно. Скала все приближалась, и дыхание в груди перехватывало от какого-то совершенно детского и чистого восторга. Легко приземлившись на голый каменистый берег, я увидела высокую арку, словно высеченную из цельного куска черного мрамора. Арка была испещрена тысячами неизвестных мне символов, и стоило мне прикоснуться к каменной поверхности, как некоторые из них полыхнули голубым сиянием.
- Предыдущая
- 42/142
- Следующая
