Голос - Сильвен Доминик - Страница 35

• Предыдущая
• 35/81
• Следующая

— Чем докажешь, что она просила тебя об этом?

— Двумя квитками об оплате, суммы там больше, чем за чтение романа. И она вам подтвердит, если захочет.

— Что значит: «если захочет»?

— Вряд ли ей будет приятно сознаться, что она организовывала звонки слушателей.

— Чем она это мотивировала?

— Изабель начинала задумываться к переходу на телевидение. Жуаньи боялась, что она уйдет с радио и бросит ее. Она хотела, чтобы каждая передача была удачнее предыдущей. Это был бег против времени, ей не хотелось ничего оставлять на волю случая.

— Как ты готовился к передачам? Читал книги? — спросил Брюс.

— Майте давала мне материалы, мы обсуждали то, что она хотела услышать.

— Тебе что-то говорит слово «Айдору»?

— Это название английского романа. Мне его дала Изабель.

— Зачем?

— Он ей понравился. Она любила обсуждать со мной книги.

— Об этой книге вы тоже разговаривали?

— Нет, я не стал, потому что она показалась мне скучной.

— Почему?

— Я вообще не люблю научную фантастику.

— Вернемся к передачам. У Майте Жуаньи были конкретные идеи?

— Да, всегда.

— Тебе не хотелось самому предложить ей какие-то темы?

— Нет. Хозяйкой была она.

— А передача о кибернетике?

— Последняя. Так что?

— Она вдохновила тебя больше, чем остальные.

— Не совсем так. Я позвонил от лица потенциального слушателя, как делал обычно.

—Нет, на этот раз все было серьезнее.

— Может быть. Люди, которые надеются, что будущее будет интереснее, чем то время, в котором мы живем, вообще более масштабны.

— Объяснись, Кассиди, — сказал Шеффер. Что это значит по— простому?

— Это мечтатели. По-моему, они трогательные.

— А ты тоже мечтаешь? — продолжал Шеффер.

— У меня нет времени, инспектор. В моей профессии восемьдесят процентов безработных.

— Ну так вот, Кассиди, у меня есть подходящая роль для тебя, — сказал Шеффер, протягивая ему лист бумаги. — Продекламируй-ка это с выражением, а?

Кассиди взял бумагу и прочел про себя текст, не выказав никаких эмоций. Брюсу пришла в голову одна мысль. Он подошел к столу и нажал на клавишу «пуск».

— Зачем вы меня записываете?

— Да так, есть идея, — ответил Брюс. Кассиди открыто взглянул в лицо Дельмону и начал читать, обращаясь к нему как к партнеру. Брюсу показалось, что голос актера заполняет все пространство кабинета. Он уже не был ни Дэном Роджерсом, ни Жюльеном Кассиди:

— «Вспомни о „Дип Блю“./ Все взаимосвязано./ Мы можем создавать своих богов./ Мы можем стать богами./ Мы строим то, что будет управлять нами./ Это затишье перед бурей./ Ум должен лишь обрести совесть./ Мы проживаем последние часы человечества./ Животное— это машина./ Звезды— это машины./ Вселенная — это машина».

— Еще раз, — приказал Дельмон.

Кассиди бросил на него удивленный взгляд, но послушно начал сначала. Закончив, он помешкал, словно ожидая, что его попросят повторить в третий раз, но, поскольку все молчали, положил листок на стол. Прошла целая минута, потом Кассиди спросил:

— А что это за текст?

— А по-твоему? — ответил вопросом Шеффер.

— Какое-то стихотворение, переведенное с английского?

— Почему с английского?

— Звучит, как стихи, но не рифмуется. Я и подумал, что это, наверное, перевод.

— По-английски это тоже не рифмуется, — сказал Брюс. — Я пробовал. Ты любишь стихи?

— Конечно. И вообще все хорошие тексты. И, честно говоря, даже маленькие диалоги в сериалах. Главное — это работать. Нельзя плевать в колодец.

— Но ты вроде бы согласился с коллегой-азиатом, когда тот сказал, что диалоги паршивые.

— Я не сильно спорил, да и в любом случае это входит в игру. Те, кто дублируют, часто говорят между собой, как трудно вложить смысл в дурацкие диалоги. А раз трудно, значит, это стоит денег. Профессионалам не надо стесняться продавать себя подороже.

— А если ты профессионал, то почему скрыл от нас, что работаешь на дубляже? — спросил Шеффер.

— Мне было очень трудно проникнуть в закрытый мир дубляжа, но тем не менее я этим не хвастаюсь.

— Ну, мы не регулируем распределение работы! — засмеялся Шеффер. — Уличное движение иногда, это мы можем, но не более того.

Кассиди улыбнулся, как человек вежливый, но разочарованный плоской шуткой.

Мартина Левин приехала к семи вечера. Брюс сообщил, что им хватило нескольких телефонных звонков, чтобы найти студию, осуществлявшую Дубляж «Тротуаров Лос-Анджелеса». Они обсудили последний допрос Кассиди, который завел их в новый тупик, несмотря на ритуал «вызова на ковер» и вмешательство Дельмона. Левин рассказала, как прошло ее сегодняшнее общение со средствами массовой информации: «Канал +», «Франс-3», «РТЛ». Уточнила, что по собственной инициативе отклонила проект передачи о себе, предложенный Фредериком Геджем для «Франс-2». По ее мнению, получался какой-то фарс: он хотел снимать ее в квартире, во время утренней пробежки, в магазине, и даже сымитировать сцену задержания преступника. Брюс спросил ее, не думала ли она о том, чтобы посоветоваться с Саньяком, и Левин ответила, что предпочла действовать своим умом. Виктор Шеффер сказал, что она заработала еще одно очко в табеле, который по секрету ведет майор Брюс, а последний предложил пойти выпить по кружечке в пивной Дюгеклен. Расслабившись, Шеффер рассказал, что после телевизионного выступления Левин число звонков по поводу дела Вокса удвоилось. Пришлось выделить двух сотрудников, которые в течение всего рабочего дня отвечали на вопросы и отсортировывали интересные сообщения. К сожалению, таковых было мало. Брюс настоял на том, чтобы заплатить за всех, после чего все трое направились на стоянку перед зданием судебной полиции и там расстались. Брюс, правда, задержался, чтобы посмотреть, как Левин управляется со своей мощной машиной. Быстро и ловко, даже по-мужски, но при этом как-то по-особенному. «Этакая спокойная уверенность», — сказал Дельмон. Майору пришлось признать, что шеф не ошибся.

С порога в нос ударил запах табака. Брюс увидел в гостиной Геджа, расположившегося перед телевизором. На столе— бутылка виски и почти пустой стакан. Пепельница, полная окурков. Перед восьмичасовым выпуском новостей крутили рекламный ролик нового французского сериала. История зрелой женщины, комиссара полиции и профсоюзной активистки, двух ее молодых, не чуждых выпивки поклонников-лейтенантов и неблагодарного тридцатилетнего сына, жертвы затянувшегося переходного возраста. Гедж схватил пульт, выключил телевизор и воскликнул неожиданно высоким голосом:

• Предыдущая
• 35/81
• Следующая