Умри, чтобы жить - Силич Валентин - Страница 43
- Предыдущая
- 43/73
- Следующая
Испуганные свиньи проплыли почти милю, отыскивая место, где можно было выбраться на берег. Усталые и избитые волнами, потеряв половину поросят, они выбрались возле одной из расщелин, чей каменный язык убегал во тьму глубокого овального прохода. Секач долго принюхивался, тяжело поводя боками. Ему не нравился запах, идущий изнутри пещеры, но плыть дальше не позволяла разошедшаяся стихия. Волны вздымались гигантскими гребнями, грозя захлестнуть пловцов каждое мгновение. Сбившись в кучу у края скалы, похрюкивая и повизгивая, кабаны наконец улеглись, пережидая грозу. Не прошло и часа, как секач вскочил, прислушиваясь к потревожившему его шуму. В глубине пещеры, медленно нарастая, возник звук, вызванный трением о камни чего-то очень тяжелого и большого. То, что приближалось во тьме, пугало, но за его спиной бешено плескалось озеро и жались испуганно попискивающие поросята. Издав пронзительный визг, подхваченный дробящимся эхом тоннеля, кабан пригнул голову. Выставив громадные грязно-желтые бивни, встопорщив дыбом щетину и хвост, он ринулся во тьму. Внезапно устрашающий визг перешел в хрип и резко оборвался. Затем последовал громкий шлепок, словно многопудовую тушу приподняли и резко шмякнули об пол. Из пещеры потянуло густым теплым запахом крови. Волны с грохотом ударяли о скалы. Зажатые в ловушку, свиньи истошно верещали. Одна из них, не выдержав, бросилась в воду, но ее тотчас забросило волной обратно, тяжело приложив головой о скалу. Раненая и оглушенная, она с трудом выползла на каменный приступок и замерла без сил. Глаза ее расширились от ужаса, а из глотки вместе с кровью рванулся протяжный хрипящий вой. Из глубины, тяжело ворочая гигантское чешуйчатое тело, медленно выползала смерть.
Тиграны, весело фыркая и отряхиваясь, разошлись по огромной пещере, осторожно переступая через возбужденных малышей, носящихся взад и вперед по каменному залу. Кое-где были видны следы сбежавшего семейства. Запах был слабым, видно, свиньи только на эту ночь обосновались здесь перед грозой. Несмотря на ласковое ворчание матерей, малыши взбирались на террасы и уступы, словно самой природой предназначенные для ложа. Валялись и кувыркались на теплом сухом песке, устилавшем пол нового дома. Пещера была огромной. Попадавшиеся по углам высохшие кости говорили о том, что она была приютом для разных обитателей и вот наконец обрела постоянного хозяина. Сухая и теплая, наполненная легким эхом шелестящих струй дождя, ударяющих в растительный полог над входом, она казалась очень уютной. Каждый без особого труда нашел себе место, не мешая соседям. Молодежь облюбовала уступы и террасы и теперь валялась там, довольно посверкивая глазами, развесив в разные стороны хвосты и лапы. Воздух, залетавший в пещеру, был густо насыщен запахами трав и горячего камня, легко отдающего впитанное за день тепло. Звери, широко раздувая ноздри, принюхивались к новым ощущениям.
– Ранкар, я могла бы развести огонь, и малыши быстрее обсохнут, дров здесь хватает.
На миг в пещере повисла тишина… замерли даже детеныши, тонко попискивающие под ласковыми языками вылизывающих их матерей и отцов. Приводя в порядок подмокшие шкурки, они навсегда убирали с них последние капли затхлого запаха подземелья.
– Я прослежу за огнем! Он не причинит вам вреда!
– Огонь… это необычно. Но, думаю, ты права, свет и тепло еще никому не вредили, и это поможет тебе согреться.
Пещера мгновенно наполнилась веселым сопением и топотом мягких лап. Малыши с усердием таскали к ногам Эйвы разбросанные по всей пещере ветви и сучья, найдя для себя в этом новое, занятное развлечение.
Робкий огонек вспыхнул ближе к выходу из пещеры, и тонкая струйка дыма устремилась ввысь. Вскоре пламя весело загудело, расцветив стены причудливыми прыгающими тенями. Аккуратно обложив огонь со всех сторон камнями, Эйва выпрямилась во весь рост, окидывая взглядом подошедших, мокрых, казавшихся еще больше в прыгающих бликах пламени тигранов. Тощая фигурка в свете пламени выглядела особенно беззащитной и слабой, но глаза, наполненные улыбкой и теплом, излучали силу.
– Я Эйва! Я человек и ваш новый друг! Здравствуйте, тиграны!
Гроза, как ожидали, пришла перед рассветом. Едва упали первые капли, как тучи словно прорвало, и на землю хлынул поток воды. Сверкающие молнии вспыхивали корявыми ветвями, заливая все вокруг слепящим светом. Оглушительно грохотал гром. Ливень был таким плотным, что, казалось, небо опускается вниз вместе с дождем. Сорвавшийся с высот ветер гонял тяжелые волны. С грохотом сшибал их друг с другом и бросал на скалистые берега. Уползая назад, они утаскивали с собой все, что удавалось захватить жадными пенными языками. Уровень воды неуклонно поднимался. Задувая в горловину меж скал, дикий ветер закручивал плавный поток в гигантскую воронку. Обычно спокойное, озеро превратилось в мутный клокочущий ад, кипя бурунами и водоворотами. Огромные деревья натужно скрипели вершинами, изредка сбрасывая вниз мелкие и больные ветви. Стволы этих гигантов оставались неподвижными, надежно оберегая жилища людей. Ветер, бушуя наверху и на открытой глади озера, среди стволов терялся и лишь глухо выл, гремя кусками сорванных опор. Гроза бесновалась над открытой гладью налившихся тяжелым свинцом вод и чуть слышно постанывала в тишине дома, покачивая его обитателей.
Райан лежал на спине, не замечая тревожных взглядов матери. Он весь вечер старался выглядеть спокойным, но пальцы, выбивающие бешеную дробь то на столе, то на одеяле, выдавали скрытое волнение. Наконец, не удержавшись, Майра тихо присела в изголовье и, поглаживая, как в детстве, густую непокорную шевелюру, тихо произнесла:
– Мурлыканье тиграна перекроет шум грозы, а теплая шкура друга согреет в любую бурю. Да разве может грозить опасность, когда в твоем распоряжении клыки двух, а может, и более тигранов? Этой девочке ни один враг не страшен, не то что дождь. Тиграны берегут ее, ты сам убедился в этом. Я немного завидую, хотя думаю, именно за доверие зверей ей пришлось расплачиваться синяками на своем теле. И все же она счастлива!
Райан молча взял в руку ладонь матери и припал к ней губами, не открывая глаз. Наклонившись, она поцеловала его и вышла, прикрыв дверь. Заглянула к дочери, но Тея крепко спала, обняв лохматую игрушку, недавно подаренную ей братом. Игрушечный тигран, маленькая копия живого, смотрел в темноту желтыми бусинками глаз, охраняя сон малышки. А на другой стороне озера, в пещере, крепко прижавшись к теплому боку зверя, спала Эйва. Спала, нежно прижимая к груди настоящего, живого тигранчика. Уютно сопя ей в подбородок, малыш тихим мурлыканьем заглушал грохот бури. Вспыхивающие время от времени огоньки глаз цепко окидывали пещеру, слабо мерцая в свете тлеющих углей костра. Очередной страж ночи вслушивался в грохот грозы, храня покой и тишину нового дома.
Дарс выскользнул из пещеры, едва стихли раскаты грома. Он медленно уползал за горизонт, подбирая по дороге рваные, расползающиеся полотнища досуха выжатых туч. Тигран скользил неслышной тенью под тяжело обвисшими листьями, полными дождевой воды, падающей на спину и нос животного внезапными водопадами. Зверь довольно щурился, наслаждаясь ароматом парящей земли. Воздух, щедро наполненный запахами трав и цветов, создавал неповторимый букет свежести и чистоты. Дарс легко переправился через пороги и, оказавшись на другой стороне реки, направился вдоль берега. За его спиной осталась пещера и спящие сородичи. Убаюканные шелестом дождевых струй и слегка опьяненные чистым воздухом, звери сладко посапывали, не спеша выбираться из нового дома. Разбросав в разные стороны лапы, похрапывала молодежь, валяясь на спинах, чего никогда не позволяла себе в лабиринте подземелья.
- Предыдущая
- 43/73
- Следующая
