Долгая зима - Уайлдер Лора Инглз - Страница 5

• Предыдущая
• 5/63
• Следующая

— Одеяло закрывает всю кровать, — ворчала она. — Почему простыни нельзя тоже сразу делать широкими?

— Потому что их шьют из миткаля, а миткаль слишком узкий, — отвечала Мэри.

Ушко иголки прошло сквозь дырочку в напёрстке Лоры и больно впилось ей в палец. Но Лора стиснула зубы и вытерпела.

Через некоторое время мама отложила рубашку, которую шила папе, открыла духовку, и оттуда вкусно запахло свежим пирогом. Кэрри и Грейс внимательно наблюдали, как мама поворачивает пирог другой стороной.

— Он прекрасно поднялся, — радовалась мама.

— Вот папа удивится! — воскликнула Кэрри.

Незадолго до обеда мама вынула пирог. Он получился просто замечательный.

Они прождали до часу дня, но папы всё не было. На охоте он всегда забывал про еду. Поэтому они в конце концов пообедали без него. Пирог подождёт до ужина, когда папа принесёт жирных гусей для завтрашнего жаркого.

Дождь лил не переставая. Когда Лора вышла за водой, небо было затянуто низкими серыми тучами. В прерии вся трава пропиталась водой, а высокие болотные травы даже согнулись под дождем. От колодца Лора бежала бегом — она не любила смотреть, как плачет трава.

К ужину папа вернулся с пустыми руками. Он ничего не сказал, не улыбнулся и только посмотрел на всех грустными глазами.

— Что случилось, Чарльз? — спросила мама.

Он снял мокрую куртку и шляпу, с которой ручьями текла вода, повесил на крючок и только после этого заговорил.

— Я и сам хотел бы это знать. В прерии творится что-то странное. На озере нет ни гусей, ни уток. На болоте тоже. Все куда-то пропали. Они летят над облаками и притом очень быстро. Я слышал их крики. Понимаешь, Каролина, птицы устремились на юг, и летят они как только могут быстро и как только могут высоко. А все прочие живые существа, которые могут бегать или плавать, куда-то попрятались. Я никогда не видел, чтобы кругом было так пусто и тихо.

— Ладно, не будем грустить, — сказала мама. — Ужин готов. Сядь поближе к огню и обсушись, стол я подвину к печке. Становится прохладно.

В хижине и в самом деле стало зябко. Холод выползал из-под стола, поднимался от Лориных босых ног к голым коленкам, накрытым юбкой. Но ужин был горячий, вкусный, и в свете лампы все лица сияли, с нетерпением ожидая минуты, когда папа увидит, какой его ждет сюрприз.

Папа ни на кого не смотрел. Он ел с жадностью, не замечая, что ест.

— Странно это, ни одна утка, ни один гусь — никто не спустился отдохнуть!

— Может, бедняжки спешат поскорее согреться на солнышке, — предположила мама. — Хорошо, что мы сидим тут в тепле под крепкой надежной крышей, и дождь на нас не капает.

Папа отодвинул пустую тарелку, мама взглянула на Лору. Глаза её говорили: "пора!". Все, кроме папы, заулыбались, Кэрри начала ерзать на стуле, Грейс запрыгала у мамы на коленях. И тут Лора водрузила на стол пирог.

Папа сначала его не заметил, а потом удивленно воскликнул:

— Пирог?!

Он удивился даже больше, чем они ожидали. Грейс, Кэрри и даже Лора громко засмеялись.

— Каролина, как ты ухитрилась испечь пирог? С чем он? — воскликнул папа.

— Попробую, и сам увидишь!

Мама отрезала кусок пирога и положила папе на тарелку.

Он поддел кусочек пирога вилкой, засунул в рот и радостно сказал:

— Яблочный пирог! Откуда ты взяла яблоки?

Кэрри не выдержала и воскликнула:

— Это же тыква! Мама начинила его зеленой тыквой!

Папа медленно разжевал ещё один кусочек.

— Я бы в жизни не догадался, — произнес он наконец. — Ваша мама — лучшая повариха во всей Америке.

Мама ничего не сказала, но щеки у нее зарумянились, а в глазах блеснула улыбка. Все медленно, с наслаждением ели восхитительный пирог, нарезая его на маленькие кусочки, чтоб надольше хватило. Лоре хотелось только одного — чтобы этот чудесный ужин никогда не кончился.

В постели сегодня тоже было тепло и уютно. Сквозь сон даже стук дождевых капель по крыше казался приятным.

Вдруг на лицо ей плюхнулось что-то холодное и мокрое. Это не дождь, подумала Лора, ведь над головой у нее крыша. Она покрепче прижалась к Мэри и погрузилась в теплую тьму.

Внезапно проснувшись, Лора услышала папино пение и какие-то странные хлопки.

Нос Лоры, торчавший из-под одеяла, сильно замерз, а когда она высунула наружу всю голову, то увидела, что папа в такт песне хлопает себя по груди, чтобы согреться.

Он уже растопил печку. Огонь ревел вовсю, но в комнате стояла такая стужа, что дождевые капли, которые вечером и ночью падали сквозь щели в крыше, превратились в льдинки и потрескивали, перекатываясь по одеялу. Ветер, завывая, лупил по крыше и по стенам.

— Что это? — сонным голосом спросила Кэрри.

— Это вьюга. Вы с Мэри оставайтесь под одеялом, — отвечала Лора.

Стараясь, чтобы под одеяло не прокрался холод, она осторожно вылезла из теплой постели. Пока она натягивала на себя платье, зубы у нее стучали от холода. Мама за занавеской тоже одевалась. Обе так замерзли, что не могли вымолвить ни слова.

Они встретились возле печки. Огонь бешено ревел, но не давал ни капли тепла. За окном вихрем кружила метель. Из-под двери в комнаты намело снега. А шляпки всех гвоздей, вбитых в стены, заиндевели от мороза.

Папа пошел в конюшню. Хорошо, что между конюшней и домом стоит длинный ряд стогов — папа будет переходить от одного к другому и не заблудится.

— В-в-в-вью-г-га! — стуча зубами, проговорила мама. — В-в-в ок-к-тя-б-б-бре! Я е-щ-ще т-т-та-к-к-о-г-г-о н-не в-в-и-д-ды-в-в-ала!

Она бросила в печку дров и разбила в ведре лед, чтобы налить воды в чайник.

Воды было меньше половины ведра. Воду придется беречь, потому что в такую метель до колодца никому не добраться. Хорошо, что снег на полу был чистый. Лора собрала его в таз для мытья посуды и поставила таять на плиту.

Наконец горящие дрова немного согрели воздух. Лора закутала Грейс в одеяла и принесла её к печке одевать. Мэри и Кэрри, дрожа от холода, одевались сами. Все надели чулки и башмаки.

Завывающий ветер и вихри снега буквально внесли папу в хижину. К его приходу завтрак был уже на столе.

— Вот видишь, Лора, ондатры знали, что их ждет впереди, — сказал папа, как только согрелся и смог говорить. — И гуси тоже.

— Неудивительно, что птицы не захотели останавливаться на озере, — заметила мама.

— Озеро замерзло. Сейчас уже больше десяти градусов ниже нуля и с каждой минутой холодает.

С этими словами папа глянул на дровяной ящик. Вечером Лора его наполнила, но дров в нем уже почти не осталось. Покончив с завтраком, папа оделся потеплее и принес с поленницы несколько больших охапок.

В хижине становилось все холоднее. Тонкие стены не держали тепло. Пришлось всем надеть пальто, закутаться в платки и сесть поближе к печке.

— Хорошо, что я вчера замочила бобы, — заметила мама. Открыв крышку кастрюли, она всыпала туда ложку соды. Кипящие бобы заурчали, но вода не перелилась через край. — У нас еще остался кусочек солонины, сейчас мы его туда добавим.

Время от времени она зачерпывала ложкой бобы, дула на них, а когда у них полопались шкурки, слила из кастрюли содовый раствор, налила туда горячей воды и положила кусочек жирной солонины.

— Нет ничего лучше горячей бобовой похлебки в холодный день, — сказал папа. — Ну а ты чего хочешь, Голубоглазка? — спросил он у Грейс, которая дергала его за руку.

• Предыдущая
• 5/63
• Следующая