«Клубок» вокруг Сталина - Баландин Рудольф Константинович - Страница 29

• Предыдущая
• 29/95
• Следующая

Другое дело, что проведение коллективизации в СССР было недостаточно подготовлено, велось ускоренными темпами и жесточайшими методами, с многочисленными злоупотреблениями. Ничего удивительного в этом нет: никакого опыта в этом отношении не было, приходилось действовать во многом методом проб и ошибок, да еще максимально быстро, чтобы индустриализация сельского хозяйства хоть как-то соответствовала стремительной индустриализации промышленности.

…На наш взгляд, имеющиеся факты и сам исторический процесс показали, что в общих чертах при тех условиях, которые сложились к 30-м годам, генеральная линия, проводимая руководством СССР, была наиболее целесообразной, если учитывать комплекс внутренних и внешнеполитических процессов.

Политические процессы 30-х годов, на которых подсудимые признавались в своих «преступлениях» (реальных или мнимых), производят впечатление грубо сработанных инсценировок. Это обстоятельство до сих пор смущает многих исследователей. Создается впечатление, что антисоветские, контрреволюционные и антисталинские заговоры, организации создавались искусственно органами НКВД, «сталинскими спецслужбами» (как пишет, например, Н.В. Стариков).

Картина вырисовывается фантасмагорическая: органы советской власти тщательно выстраивают сеть антисоветских группировок, вовлекая в нее невинных или излишне словоохотливых граждан; не выискивают, а прямо-таки создают и пестуют врагов большевизма только для того, чтобы в нужный момент «раскрыть» заговоры и выставить себя спасителями отечества (получая за это почет, награды, чины).

Все это было бы уместно в фантастическом сочинении, кинофильме и в той стране, у которой нет внешних и внутренних врагов, а потому их приходится выдумывать, чтобы имитировать работу соответствующих ведомств. Однако у Советского Союза врагов было предостаточно, у сталинской руководящей группы и того больше. Если бы ОГПУ-НКВД направляли свои усилия на мнимых врагов, реальные достаточно быстро осуществили бы антисоветские и антисталинские перевороты. Раз этого не произошло, значит, соответствующие советские органы работали не для показухи, не за страх, а на совесть.

Вот, к примеру, сообщение парижского резидента разведки НКВД Глинского в Москву:

«Источник «Мак» стал работать в «Международном секретариате» троцкистов… В настоящее время источник встречается с сыном (Троцкого. Авт.) чуть ли не каждый день. Этим самым считаем выполненной вашу установку на продвижение источника в окружение Троцкого».

По-видимому, «Мак» действовал успешно. Так что вскоре в Москву поступило следующее секретное сообщение, оно касалось блокнота Седова с адресами троцкистов:

«Как известно, об этом блокноте и его обладании мы мечтали в течение всего года, но нам никак не удавалось его заполучить ввиду того, что «сынок» никому его в руки не давал и всегда хранил при себе. Мы вам посылаем этой почтой фото этих адресов. В ближайшее время мы их подробно разработаем и пришлем. Имеется целый ряд интересных адресов».

Этот заветный блокнот Седов передал Зборовскому, предложив поехать на связь с подпольными троцкистами в СССР. Начальник разведывательного отдела НКВД Слуцкий в донесении Ежову (в 1936 году) сообщил об этом так, словно сам присутствовал при разговоре Седова со Зборовским:

«Седов сказал: «Мы вам дадим поручения, деньги и паспорт. Вы поедете на два-три месяца, объедете несколько местностей по адресам, которые я вам дам. Работа не легкая. Там, к сожалению, нет центра, куда вы могли бы заехать. Люди изолированы и их нужно искать».

Очевидно, что даже опытнейший конспиратор Седов не смог распознать в своем окружении агента советской разведки. Хотя определенные сомнения на этот счет у Седова были. Вот что сообщил Глинский в Москву:

«Седов извинялся перед «Маком» и почти со слезами на глазах просил у него прощения за то, что в начале их знакомства подозревал его в том, что он — агент ГПУ».

Как видим, агент внедрялся на долгое время, становился «своим среди чужих», выполнял все задания и в то же время собирал тайно сведения о подпольной организации, ее членах, мероприятиях и замыслах.

В августе 1937 года Седов писал Троцкому, что его «будет замещать Этьен (кличка Зборовского в троцкистских кругах. — Авт.), который находится со мной в самой тесной связи… Этьен заслуживает абсолютного доверия во всех отношениях».

Из письма Седова к троцкисту, писателю В. Сержу:

Как показало время, он серьезно ошибался.

Органы госбезопасности СССР умели не только внедрять своих агентов, но и вербовать таких людей, которых невозможно было заподозрить в подобных связях. Одним из них был агент по кличке Фермер и его жена. Вот скупое сообщение об их деятельности:

Понятно, что речь идет о человеке очень авторитетном в кругах белой эмиграции, способном не только сообщать о ее работе, но и активно влиять на планы, замыслы противников советской власти. Кто же он такой?

О том, что это человек незаурядного мужества, самообладания и верности воинскому долгу, свидетельствует такой эпизод, рассказанный генералом Богаевским.

«Большевики открыли бешеный пулеметный огонь, пришлось спешиться и выжидать темноты. Ощупью, ориентируясь по стонам раненых, добрался я до холмика с громким названием «штаб Корниловского полка», почти на линии окопов.

Крошечный форт с отважным гарнизоном, среди которого только трое было… живых, Остальные бойцы лежали мертвые. Один из живых — временно командующий полком, измученный до потери сознания, спокойно отрапортовал мне о смерти командира, подполковника Неженцева».

Было это в 1918 году. Рапортовал генералу 24-летний офицер Корниловского ударного полка Николай Владимирович Скоблин.

В конце 1914-го он был досрочно выпущен прапорщиком на фронт. Заслужил георгиевское оружие и офицерский Георгий 4-й степени. К весне 1917-го стал уже штабс-капитаном. Когда формировался Корниловский ударный полк Белой армии, на командные должности были назначены шесть из наиболее отличившихся опытных офицеров-фронтовиков, среди которых был и Николай Скоблин.

Стремительно рос он по службе в Гражданскую войну. Стал первым и практически бессменным командиром Корниловской ударной пехотной дивизии. Вошел в легенды Добровольческой армии, связав свое имя с самыми блестящими ее военными успехами.

Правда, в 1920-м у легендарной Каховки его части так и не сумели выбить красные войска И.П. Уборевича со знаменитого плацдарма.

Судьба хранила его. Оказавшись в эмиграции, он встретил знаменитую певицу Надежду Плевицкую. В 1921 году посаженным отцом на их свадьбе был генерал А.П. Кутепов, сменивший (через 6 лет) умершего (или отравленного) П.Н. Врангеля на посту начальника РОВС — Российского Общевойскового Союза, объединившего наиболее действенные силы белой эмиграции.

Вскоре после таинственного исчезновения Кутепова в январе 1930-го, его преемник Е.К. Миллер ввел Скоблина в состав узкого совета при начальнике РОВС а через четыре года поручил ему как «старейшему корниловцу» руководство «внутренней линией» — отделом контрразведки, в задачу которого входила и слежка за деятельностью членов руководства РОВС в связи с их контактами с иностранными разведками, а особенно — с их сотрудничеством с ОГПУ-НКВД.

• Предыдущая
• 29/95
• Следующая