Выбери любимый жанр

Конституционные идеи Андрея Сахарова (сборник) - Баткин Леонид Михайлович - Страница 14


Изменить размер шрифта:

14

Статья 14(15) запрещает тайную политическую, подрывную и дезинформационную деятельность государственных органов. Это представляется необходимым и принципиально важным. Конкретная формулировка пределов такого запрета в различных опубликованных текстах разная. Представляется, что Андрею Дмитриевичу не удалось найти вполне удачную формулировку этой статьи.

2. ВОПРОС О ПРАВАХ ЧЕЛОВЕКА

Статьи 5, 6, 8, 9, 10, 11 сахаровской Конституции (шесть статей из 46) посвящены гражданским и социально-экономическим правам человека. Конечно, обширный раздел о правах человека имеется и в действующей Конституции СССР, принятой в 1977 году («брежневской»), был такой раздел и в Конституции 1936 года («сталинской», или, как некоторые считают, «бухаринской»), однако предложения А Д. Сахарова обладают существенными отличиями от формулировок действующей Конституции (как и предшествовавшей, но о ней я не буду детально говорить).

а. В сахаровской Конституции, в отличие от действующей, все или почти все права предоставляются не только гражданам Союза, но — каждому человеку. Конституция СССР принята уже после того, как СССР стал участником Пактов ООН о правах человека. Однако ее формулировки являются существенно более узкими, чем формулировки Пактов и других документов ООН. Так, ст. 34 действующей Конституции предусматривает запрет дискриминации граждан СССР, ст. 50 гарантирует гражданам СССР свободу слова, печати, собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций, а ст. 51 предусматривает право граждан СССР на объединение в общественные организации. Это же ограничение («Граждане СССР имеют право») содержится в статьях Конституции о праве на труд, праве на отдых и т. п. Между тем такое ограничение ничем не обосновано. И в Пактах ООН в соответствующих статьях используются совсем иные выражения: «каждый человек», «каждый», «все находящиеся в пределах территории государства и под его юрисдикцией лица», «каждый, кто законно находится на территории государства». Единственным исключением является право на участие в ведении государственных дел, право голосовать и быть избранным и право быть принятым на государственную службу. Эти права Пакт о гражданских и политических правах (ст. 25) не требует предоставлять не-гражданам. Хотя надо сказать, что есть немало стран, где и эти права, с теми или иными оговорками, предоставляются и не-гражданам (то есть иностранцам и лицам без гражданства); кстати, так было и в нашей стране до 1936 года. Поэтому так важно, что Сахаров везде пишет о правах человека, а не о правах граждан.

б. Устранены имеющиеся в действующей Конституции едва ли не в каждой статье о правах и свободах двусмысленные оговорки типа «в соответствии с интересами народа и в целях укрепления и развития социалистического строя <…> гарантируется <…>» (это в ст. 50, гарантирующей свободу слова, печати, собраний и т. п.), или «в соответствии с целями коммунистического строительства <…> имеют право» (это в ст. 51 о праве на объединение в общественные организации).[2] Я называю эти оговорки двусмысленными, поскольку на международной арене советские представители постоянно объясняли и объясняют, что эти формулировки никак не ограничивают права и свободы и означают просто подчеркивание законодателем того обстоятельства, что предоставление перечисленных прав и свобод соответствует интересам народа, целям укрепления социалистического строя и т. п.; внутри же страны любой чиновник правоприменительных органов тычет пальцем в эти оговорки и заявляет, что любое из этих прав, любая из этих свобод могут быть предоставлены в каждом отдельном случае лишь при условии, что их предоставление именно данному лицу в данных конкретных обстоятельствах соответствует интересам народа, целям укрепления социалистического строя и т. п. (по оценке, разумеется, этого чиновника или его начальства). Такой трюк позволял на словах предоставлять самые широкие свободы, а на деле лишать население всяких прав и свобод. На практике, например, свобода слова понималась так: я свободен высказывать любое мнение, если оно не противоречит мнению моего непосредственного начальника и мнениям всех других вышестоящих по отношению ко мне начальников, включая мнение Генерального секретаря ЦК КПСС. Понятно, что это вовсе не свобода, и пользы от такой «свободы» нет не только отдельному гражданину, но и обществу, ибо руководство страны тем самым лишает себя нормально действующей обратной связи, что не может не приводить к принятию многих очень вредных для общества решений. Все это сейчас хорошо известно. Поэтому эти оговорки следует аннулировать. Это и предлагает А. Д. Сахаров.

в. Очень важно, что в сахаровской Конституции подчеркнута важность свободы эмиграции и возвращения в свою страну, свободы поездок за рубеж, свободы передвижения, выбора места проживания, работы и учебы в пределах страны. Эти свободы в действующей Конституции вообще не записаны и фактически в СССР таких свобод не было и нет (хотя в последнее время произошли очень заметные изменения к лучшему в этом отношении). Такое положение несовместимо с международными обязательствами СССР, в частности со ст. 12 Пакта о гражданских и политических правах. Симптоматичен такой случай: когда редакция русского издания международного журнала «Курьер ЮНЕСКО» решила поместить текст Пакта о гражданских и политических правах, ст. 12 Пакта вообще из него исчезла (это было несколько лет назад). Должен признаться, что в прошлом я несколько недооценивал значение права на эмиграцию и зарубежные поездки и порой мне казалось, что Андрей Дмитриевич уделяет несколько преувеличенное внимание именно этим правам. Хотя в любых частных и иных разговорах я всегда подчеркивал, что наше государство взяло на себя обязанность обеспечить эти права и каждый человек вправе требовать предоставления этого права, поэтому Сахаров тоже вправе на этом настаивать, но про себя я думал: не совершает ли Андрей Дмитриевич при этом тактической ошибки? Но теперь я вижу, что был не прав и что эти свободы имеют ключевое значение и тесно связаны со всеми другими свободами.

г. Новым является предложение Сахарова о запрещении смертной казни в мирное время. Я поддерживаю это предложение, хотя и сознаю, что значительная часть общественного мнения в нашей стране с ним не согласна. Во многих странах, как известно, смертная казнь отменена. Отмена смертной казни предусмотрена Вторым факультативным протоколом к Пакту о гражданских и политических правах (СССР не является участником этого Протокола).

д. Столь же желательно, на мой взгляд, и предлагаемое Сахаровым конституционное запрещение медицинских и психологических опытов над людьми без согласия испытуемых.

е. Очень важное значение имеет закрепление в Конституции принципа презумпции невиновности. Долгие годы презумпция невиновности открыто отвергалась в нашей стране (даже в 60-е годы ее клеймили как «буржуазный предрассудок»). Сейчас она вроде бы у нас признана. Но ни власти, ни печать, ни население (в своем большинстве) не готовы принять этот принцип полностью, без всяких оговорок, принять и логические следствия из него. А следствия очень простые: если мы хотим, чтобы ни один невинный не был ни расстрелян, ни отправлен в тюрьму, нам придется смириться с возможностью того, что какая-то часть виновных уйдет от наказания. Конечно, надо стремиться к тому, чтобы таких случаев было как можно меньше. Но полностью исключить случаи оправдания людей, которые на деле виновны, можно лишь в том случае, если всякое сомнение в невиновности толковать как виновность, то есть лишь ценой массового осуждения лиц, вина которых не доказана, на основании одних лишь подозрений; при этом неизбежно будут наказаны многие невиновные. Призыв «стремиться к тому, чтобы ни один невиновный не был наказан и ни один виновный не ушел от наказания» не вызывает возражений. Но на практике в печати то и дело встречается императивный вариант подобного призыва: «Ни один невиновный не должен быть наказан, и ни один виновный не должен уйти от наказания», а вот в такой форме этот призыв, несмотря на его привлекательность, несовместим с презумпцией невиновности и на практике не может не приводить к осуждению невиновных. Вот, например, взятка: во многих случаях оказывается невозможным ни доказать это преступление, ни полностью исключить его возможность. Если сомнения действительно устранить не удается, встает вопрос, что же лучше: наказать человека, который, быть может, вовсе невиновен или же оправдать человека, который, не исключено, все же виновен? Значительная часть общественного мнения склоняется в пользу первого решения. Но надо понимать, что такое решение несовместимо с правовым государством. Уверенность честного человека в свободе от произвольного ареста возможна лишь в том случае, если и законом, и общественным мнением будет принято второе решение, то есть если будет признано, что неустранимое сомнение всегда толкуется в пользу обвиняемого. Эту последнюю формулировку представляется целесообразным тоже вписать в Конституцию. Одновременно нужна широкая просветительская кампания в печати с разъяснением смысла презумпции невиновности.

14
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело