Экстрим по праздникам - Серова Марина Сергеевна - Страница 36

• Предыдущая
• 36/44
• Следующая

Около памятника Гагарину на тарасовской набережной, как всегда, толпился народ. Я уже начинала волноваться, что не увижу Ильина. Узнав о его огромной любви к женскому полу, оделась я соответствующе: коротенькая кожаная юбочка и светло-бежевый джемпер в обтяжку подчеркивали все достоинства моей фигуры. Рядом находилась крутая гостиница «Хорватия», поэтому мой внешний вид вызывал нездоровый интерес проходящих и проезжающих мужиков. Я уже прокляла все на свете, что договорилась о встрече именно на этом месте, но тут кто-то сзади дотронулся до моей руки. Я оглянулась, но никого не увидела. Я опустила глаза и обнаружила мелкого мужичонку лет шестидесяти. Роста в нем было метр шестьдесят с небольшим, а одет он был как подросток: мешковатые голубые джинсы, ярко-оранжевая ветровка. Задрав голову, мужичонка радостно улыбнулся:

– Вы Оксаночка?

– А вы Сергей Петрович? – спросила я его, хотя и так уже было понятно, что это он.

– Да, это я, – с гордостью ответил Ильин.

Дядька скорее всего принадлежал к разряду мужчин, считавших, что они неотразимы... ни в одной луже. У него была наружность гнома, нос картошкой, ярко – голубые глазенки и абсолютно детское выражение лица вызывали умиление. Он просто не мог стоять на месте: подпрыгивал, крутился и изредка передергивал плечами. Те несколько слов, которые он произнес, были сказаны с интонацией крутого мужика, которому все вокруг обязаны по гроб жизни. Я слышала, что обычно медицинская специализация откладывает отпечаток на своих представителей. Мне попадались стоматологи с ужасными зубами, окулисты в очках на плюс восемь, а сейчас передо мной стоял психиатр, который, кажется, недалеко ушел от своих пациентов. Наверное, у него мания величия.

– Куда пойдем, Оксаночка? – поинтересовался психиатр, пытаясь обнять меня рукой за талию.

– Пойдемте в кафе посидим. Вон туда, на баржу, – я сбросила с себя его потную лапку, и мы направились к причалу.

На барже было немноголюдно из-за противной погоды. Мы уселись за столик. Официантка незамедлительно подошла к нам, усердно виляя попой. У Ильина загорелись глаза.

– Мон шер, – обратился он к девушке, – будьте любезны, принесите нам две пиццы, бутылку шампанского и...

– И бутылку минералки, – прервала я его. Пить я больше не собиралась.

Официантка ушла, провожаемая взглядами Ильина. Он тяжко вздохнул и наконец повернулся ко мне.

– Так вы, Оксаночка, ко мне по делу, не так ли?

– В некотором роде – да. Мне сказали, что вы сможете мне помочь. У нас в семье небольшие проблемы.

Ильин развалился на стуле, как Обломов на диване, и завел:

– Мы, психиатры, обязаны помогать тем, у кого в семье случаются неприятности. Проблемы иногда ломают жизнь человека. И если я смогу вам помочь, то, поверьте мне, буду счастлив.

– У меня брат сходит с ума, – осчастливила я его проблемой.

– Вот как? – он нахмурил брови и теперь стал похож на очень старого и противного гнома.

– Да, вот так вот, – грустно вздохнула я.

– И как это проявляется?

– У него появилась навязчивая идея: он хочет убить человека.

Ильин махнул рукой:

– Милочка, если бы все люди, которые когда-нибудь хотели кого-нибудь убить, считались психически ненормальными, то на учет пришлось бы поставить полстраны. Мы же все дерганые и ненормальные.

Забавно. Если он о себе, то ладно. Себя я дерганой и ненормальной не считаю. Пока.

– Понимаете, мой брат очень хочет убить того человека. Уже готовит план мести. Мы держим его дома, но последнее время боимся, что не сможем за ним уследить. Может, вы сможете мне помочь?

Я жалобно посмотрела на Ильина. Он положил свою птичью ручонку на мою руку и заговорщицки произнес:

– Думаю, смогу вам помочь. Можно на некоторое время положить вашего брата в больницу. Это, конечно, будет стоить денег. Лекарства сейчас очень дорогие, особенно специфические.

Я подалась вперед и томным голосом сказала:

– Я очень хорошо зарабатываю. Деньги не главное. Какие вы можете дать гарантии? Будете лечить моего брата или просто продержите его в больнице, как в доме отдыха?

Гном обрадовался и тоже навалился на стол. Я почувствовала, что он снял ботинок и теперь гладит меня под столом своей ногой в носке. Ощущения были препротивнейшими.

– Оксаночка, мы, конечно, полечим вашего братца. Гарантии в том, что некоторое время он будет вести себя смирно.

– А потом?

Он отдернул ногу, почесал ею свою, потом опять принялся за мою. И продолжил:

– Потом он может опять взяться за старое. У нас был один случай. Может, вы даже о нем слышали. Весьма нашумевшая история. Один человек покушался на директора одного крупного предприятия...

Я округлила глаза:

– Что вы говорите? Я не слышала эту историю. Расскажите.

Так-так, интересно. По-моему, становится тепло: приближаемся к тому, что мне нужно.

– Да, да, очень нашумевший случай. У парня была нарушена психика: несчастная любовь, смерть любимой девушки и уверенность в том, что убийца на свободе, совсем свели его с ума. Задумал покушение. Не получилось. Пришлось положить его к нам в клинику. Вроде успокоился. Но сейчас мне звонят его родственники и говорят, что он опять что-то задумал. Наверное, опять придется его к нам класть. Это трагедия в семье. Как я сочувствую таким людям! – Ильин покачал головой.

Я весьма правдоподобно ужаснулась:

– А что же, он сейчас на свободе? Прямо так по улицам и ходит?

– Ну да, – развел руками доктор. – Клиники переполнены, на всех мест не хватает.

Я всплеснула руками:

– Но ведь он представляет опасность для окружающих!

Сергей Петрович задумчиво смотрел на реку. Даже гладить ногой меня перестал.

– Да нет. Если у него появилась одна навязчивая идея, он не будет обращать внимание на происходящее вокруг. Такие люди обычно начинают сначала названивать по телефону, угрожать, а до каких-то решительных действий у них редко доходит. Но вот если такой псих окажется рядом с намеченной жертвой, то произойти может что угодно. Лучше, конечно, до этого не доводить.

Я напряглась. «Угрожать»... Так вот кто может угрожать Арсену по телефону!

– Мне кажется, я вспомнила эту историю. Мне говорили, что этот несчастный был родственником какого-то человека, работающего на том предприятии.

– Да. Кажется, он родственник жены заместителя того директора. Хотя, может, я что-то и путаю. Во всяком случае, точно знаю, что семья достаточно обеспеченная. Живет тот человек где-то на даче, в город его не выпускают. Но беда в том, что такие люди очень хитрые. Могут и из дома смыться, пока никто не видит. Психи – они ведь народ непредсказуемый.

После недолгой беседы с психиатром я заспешила домой. Вернее, собралась было поспешить, но не тут-то было. Отвязаться от любвеобильного гнома оказалось непростым делом. Господин Ильин был категорически не согласен с таким исходом встречи. Он вис у меня на руке, заглядывал в глаза и обещал «потрясающую ночь». Я говорила, что тороплюсь к родственнику со сломанной ногой, что без меня он ничего не может сделать. Давала понять, что это и есть тот ненормальный братец, о котором говорила в начале беседы, но Сергей Петрович был согласен даже на то, чтобы поехать ко мне домой. В конце концов он начал даже злиться, потом пообещал «озолотить». Я мягко намекнула, что совсем рядом, около гостиницы «Хорватия» стоят потрясающие девушки, которые будут несказанно рады, если господин Ильин захочет их озолотить. К моему удивлению и радости, психиатр тут же успокоился, попрощался со мной и направил свои стопы в указанном мною направлении.

М-да, весьма озабоченный мужчина. Странные все-таки люди – психиатры.

Домой я вернулась около десяти часов вечера. Линина матушка уже покидала гостеприимный дом семьи Кечаянов. Столкнувшись со мной на входе, она поморщилась и, расцеловавшись со всеми, кроме меня, ушла. Лина с Нелли Петровной начали убирать со стола, а мы с Арсеном поднялись в библиотеку.

• Предыдущая
• 36/44
• Следующая