Кругом одни соблазны - Серова Марина Сергеевна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/29
• Следующая

– Господи, Игорь, неужели ты на это способен? Я никогда не думала, что ты такой бессердечный! Это же человеческий облик потерять надо, чтобы так поступить. – Елена прижала ладони к вискам и укоризненно качала головой. На глазах у нее выступили слезы. Я даже испугалась, как бы у дамочки истерика не началась.

– Лена, я ж объяснил, что не владел собой в тот момент. На меня будто затмение нашло. Я не хотел сидеть за убийство собственной дочери. Это было бы несправедливо.

– А подставить ни в чем не повинного человека справедливо, по-вашему, справедливо?

Он пожевал губами и покрутил головой:

– Нет, конечно. Только прошлого не вернешь. Одним словом, я перетащил его на пол в зал, к Тане. («Прости меня, девочка моя. Я тебя предал», – обратился он к мертвой своей дочери.) До сих пор не понимаю, как я на такое решился. Иногда инстинкт самосохранения сильнее нас.

– А сами-то фотографировали зачем? Такой ляпсус допустили. Полнейшая несуразность. Я до сих пор никак не могу разобраться, что вы этим-то доказать хотели?

– Сгоряча уподобился тому извергу. Сам не знаю, что творил. Хотя, наверное, инстинкт подсказал мне, что именно так надо поступить, послать фотографию его невесте, чтобы она ужаснулась и не искала для него ходов. Для нее это просто. Она далеко не нищая. Я ж про него все уже знал, когда Таню увидел с ним несколько раз.

Он ведь у нас в анатомичке часто бывал: материал для своей диссертации собирал. И я знал, что у него есть жена, эта чванливая особа, владелица ресторана. Мне вообще не нравилось, что Таня встречается с женатым человеком, который, ко всему прочему, намного старше ее.

– Это ужасно, Игорь, ужасно, – еле слышно шептала Лена, машинально кончиком ложки превращая лужицу кофе на столе в цветок.

– А то, что ваша Таня обратилась к нему как к специалисту, вы и не знали, разумеется?

– Нет. Этого я не знал.

– А как вы объясните происхождение остальных фотографий? – я кивнула в сторону лежащих на подоконнике снимков.

– А – а. Эти снимки из судмедэкспертизы. Я составлял учебные пособия для студентов. Серия убийств с одинаковым почерком. Когда все так завертелось, вы за расследование взялись, мне пришлось продолжить игру.

И я, и Лена были просто шокированы: такое придумать. Мало ему показалось одного убийства. Он решил сгустить краски и сделать из Харламова маньяка. Это же какие нервы иметь надо! Какое хладнокровие! Ужас!..

За окном стояла глубокая ночь, а конца этой исповеди все не было. Он поведал о том, как фабриковал свои липовые алиби, хладнокровно и бессердечно. Он же мгновенно сориентировался в обстановке и продумал почти все до мелочей, кроме одной – часов.

И этот самый человек смеет утверждать, что он любил эту девочку, как свою родную? Лично я в это не могла поверить, не знаю, как вы, дорогой читатель. Себя он любил гораздо больше. Я так думаю. По-моему, его подруга тоже так подумала. Она поднялась из-за стола. И глаза у нее были такие, что даже мне стало не по себе.

– Ты, Игорь, эгоист. Это все ужасно. Находясь рядом с трупом девочки, ты все время думал только о себе. Теперь я понимаю, что ты не уходишь сейчас от жены не из-за жалости к ней, как ты утверждаешь, а из-за чувства вины. То, что ты сделал, подло.

– Но у вас есть шанс замолить свои грехи, – вмешалась я, – вы пойдете со мной утром в прокуратуру и там расскажете все во всех подробностях, как только что нам.

В его глазах отразился ужас:

– А что тогда будет со мной?

– Игорь, – это было произнесено таким тоном, что он сдался...

Лифт, как и положено в такое время, отдыхал внизу. Я шла по темному, грязному подъезду, и мысли мои были заняты тем, что убийцу тем не менее я пока не нашла. Зато нашла свидетеля, который сфабриковал улики и тем самым превратил себя самого в соучастника убийцы. А это уже кое-что. Это уже солидный материал. Лешины шансы выбраться из клоаки растут.

Бедняга Вадим спал, облокотившись на руль. Я открыла дверцу и легонько дернула его за ухо:

– Э-эй, маленький. Тебе домой не хочется поехать?

– Ну ты и запропала. Я уж не знал, что и делать. Волноваться устал. Где ты ходишь? Даже адреса не оставила.

А я уже уютно устроилась на пассажирском сиденье:

– Поехали?

– Куда теперь?

– А теперь домой. И, пожалуй, я тебя даже на кофе приглашу.

– О, майн готт! Заслужил наконец-то.

Машина, мягко шурша шинами, катила по мокрому асфальту. Тарасовские улицы были пустынны, скорость – приличной, аж дух захватывало. Мне нравилось, как Вадим вел машину. Красиво.

Я много раз наблюдала за водителями: кто-то как на ишаке едет, ухватившись за руль, как за вожжи; кто-то, дергаясь и поливая встречные и попутные машины и их содержимое отборным матом; кто-то робко и неуверенно, постоянно теряясь на светофорах и стараясь пристроиться в хвост к более или менее солидному покровителю, чтобы тащиться за ним и горя не знать (это для моей подруги Ленки характерно).

А этот словно за рулем родился и вырос. И вообще я стала замечать в нем все новые и новые положительные черты. А может, моей душе просто захотелось романтики? Одним словом, на кофе я его пригласила-таки.

Жутко люблю покомандовать и покапризничать немного, особенно в том случае, если есть на то очень веские причины, как, например, фингал.

Я больна, и за мной надо поухаживать, решила я, попросив Вадима сварить кофе, а сама нырнула под душ.

Да он и не возражал, поскольку был счастлив уже тем, что его пригласили в дом. Надо, кстати, поинтересоваться, сколько ему лет. Что-то уж больно наивный, прямо как ребенок.

Но через некоторое время я как-то подзабыла об этом. Поскольку все-таки очень приятно ощущать себя женщиной. А уж этот мальчик расстарался.

Когда я вышла из ванной, меня ждал прекрасно приготовленный кофе. Шарман. Мне нравится. Я прошла в комнату и опустилась в кресло: надо же дух перевести. Мой взгляд упал на мешочек с косточками, лежавший на журнальном столике. Те самые косточки, которые все на свете знают. Рука сама потянулась к ним.

– Мадам, прикажете подавать?

Лопух. Все очарование на некоторое время исчезло:

– Не мадам, а мадемуазель, – поправила я.

– Извиняюсь, – он на пару секунд испарился и тут же возник вновь в проеме двери, теперь уже с подносом, на котором стояли чашечки с кофе и сахар.

– Прошу вас, сударыня.

Слово «мадемуазель», вероятно, оказалось для него слишком длинным.

Вадим поставил поднос на столик. Восхитительный аромат кофе прямо пленил меня. Я подумала, что если достану из шкафа недопитую бутылочку коньяку, то это сделает атмосферу еще более непринужденной. И я отложила на минуточку кости.

Когда я вернулась в комнату с напитком, Вадим с любопытством рассматривал мои магические двенадцатигранники.

– Вадим, ты как считаешь, в этом напитке коньяк лишним не будет?

– Даже наоборот. Тань, а это что за штуки такие интересные?

Я добавила коньяку в кофе и, сев в кресло, пояснила:

– А это магические косточки. Они все знают, что ни спроси.

– Какой кошмар! Ты что, в это веришь?

Я несколько оскорбилась за своих помощников. Какое непочтение!

– Вадим, не разочаровывай меня, – сказала я, попивая греющий душу напиток. – Смотри сам: я концентрирую внимание и задаю костям волнующий меня вопрос. Меня волнует, получится ли завтра, то есть уже сегодня, снять с Леши подозрения? Бросаю кости. А ответ есть в толкованиях. Вот смотри, выпала комбинация чисел: 13+30+10. – «Держите под контролем свое настроение».

– И что? Где ответ на твой животрепещущий вопрос?

– Как знать. Я уже пытаюсь его держать. Поскольку немного на тебя разозлилась.

– Хорошо, давай я попробую. Можно? Может, мне они дадут более точный ответ. Я хочу знать, что меня ожидает в ближайшее время?

Он тоже бросает кости на журнальный столик. А потом ищет ответ.

• Предыдущая
• 18/29
• Следующая