Баба-Мора и Капитан Трумм - Первик Айно - Страница 4

• Предыдущая
• 4/10
• Следующая

— Господи! — воскликнул жених. — Такую длиннолицую мымру в жизнь не пригласил бы на танец!

Долго они смотрели в зеркало, пока чуть со смеху не лопнули. И никто, глянув в зеркало, не мог оставаться серьезным. Все так развеселились, что невозможно и припомнить другую такую веселую свадьбу. И тем не менее невеста не посмела никому признаться, что зеркало подарила ей Баба-Мора. Ей было стыдно за свое глупое письмо.

На улице уже стемнело.

Баба-Мора, весело размахивая сумкой и пританцовывая на ходу, отправилась дальше. Несколько раз ей пришлось спросить у прохожих дорогу, и вот она наконец добралась до места.

— Я так ждала тебя, — сказала маленькая девочка. — Боялась, что не придешь. Бабушка спит, а папы и мамы нет дома.

Девочка провела Бабу-Мору в бабушкину комнату. Бабушка лежала в постели с закрытыми глазами и хрипло дышала.

— Она не может пошевелиться и ничего не видит, — грустно сказала девочка. — Ты вылечишь ее?

— Гм, — произнесла Баба-Мора, разглядывая бабушку. — Я не взяла с собой лекарства. Дай мне подумать.

Баба-Мора уселась в бабушкино кресло-качалку и, вовсю раскачиваясь, принялась думать. Девочка тихо сидела на скамеечке и большими тревожными глазами смотрела, как качается Баба-Мора.

Наконец Баба-Мора сказала:

— Давай-ка посмотрим на кухне, какие у твоей мамы есть пряности.

Они пошли на кухню, и девочка открыла шкафчик, где мама держала пряности. Там стояли баночки с перцем, солью, лимонной кислотой и ванильным сахаром. Баба-Мора, ворча, принялась переставлять их с места на место.

— Старый добрый чабрец в наши дни, кажется, в суп уже не добавляют. И майорана я не вижу. А где тмин? И ягоды можжевельника? И розмарин? И мяты нет. И семян настурции. И огуречной травы. Мама, похоже, кормит тебя одним перцем и содой. Бедное дитя.

Девочка покраснела и сказала, что тмин кончился у них совсем недавно и что у них есть еще лук.

— Хорошо хоть это, — ответила Баба-Мора. — Надеюсь, в таком случае у вас и чеснок найдется? О сушеных грибах и травяном чае, конечно, не стоит и спрашивать?

Чеснока не было, не было также ни сушеных грибов, ни травяного чая.

— Может, где-нибудь в шкафу завалялась заплесневелая корочка?

Однако в доме было чисто и сухо и плесени нигде не обнаружилось.

Баба-Мора совсем рассвирепела. Она вывалила на кухонный пол содержимое своей сумки. Чего там только не было! Недовольная, Баба-Мора принялась все запихивать обратно в сумку. Наконец на полу осталась лишь горстка сенной трухи и мусора. Баба-Мора рассортировала травяное крошево, положила несколько щепоток на стол. Остальное сунула себе в карман.

— Никогда не следует выходить из дому с пустыми руками, — сказала она. — Всегда надо что-то иметь при себе на всякий случай. Если б я еще догадалась захватить с собой мед, мы бы как-нибудь обошлись.

Маленькая девочка вся так и засветилась.

— Мед у нас есть! — воскликнула она и быстренько отыскала банку с медом.

Баба-Мора, бурча, понюхала мед. А затем велела дать ей две кастрюльки, разогрела на плите мед, добавила сенной трухи, помешала, процедила, остудила и получила золотисто-желтую мазь. В другой кастрюльке она сварила густую темно-фиолетовую жидкость.

— Может, сойдет, — сказала она.

Затем Баба-Мора отыскала в сумке птичье перо, обмакнула его в мазь и смазала бабушке глаза. И еще дала ей несколько капель жидкости.

Девочка, затаив дыхание, следила за действиями Бабы-Моры.

С бабушкой не произошло никаких перемен. Девочка так огорчилась, что заплакала.

— Терпение, детка, — сказала Баба-Мора. — Заболеть недолго, а вот чтобы вылечиться, надо время. Завтра я опять приду.

Баба-Мора изо дня в день навещала бабушку, чтобы дать ей капли и смазать глаза. И вот однажды бабушка вдруг четким голосом произнесла:

— Я вижу.

— Бабушка! — закричала девочка. — Ты правда видишь меня?

Бабушка села на краю постели, внимательно посмотрела на девочку и сказала:

— Как ты выросла за это время!

Потом она встала, достала из шкафа одежду, оделась и стала убирать постель.

— Давай, деточка, накрывай на стол, — велела она. — Гостью надо угостить хлебом с медом и молоком.

Баба-Мора с удовольствием раскачивалась в кресле-качалке и ждала, когда на стол подадут угощение.

Баба-Мора без конца бегала по больным, лечила, исцеляла и врачевала. И вот работа пошла на убыль.

Баба-Мора вылечила девять человек от падучей, десять от простуды и даже одного от проказы. Шестеро бывших глухих слышали теперь малейший шорох, а восемь бывших немых болтали дни и ночи напролет. Из слепых прозрело человек двадцать. Сорок бабушек и тридцать шесть дедушек стали опять здоровыми и бодрыми, как когда-то.

За это время Баба-Мора семь раз побывала на острове, чтобы привезти лекарств.

На улице ей нельзя было и показываться. Стоило ей где-нибудь появиться, как ее тут же окружала восторженная толпа, которая требовала, чтобы она предсказала им будущее и продемонстрировала свои колдовские штучки и фокусы. В конце концов Бабе-Море все это до смерти надоело.

— Тяжко становится в городе, — сказала она капитану Трумму. — Давай-ка вернемся домой.

Трумм не возражал. Он тоже соскучился по тишине и покою. Только ему хотелось напоследок сходить в гости. Дело в том, что накануне вечером он встретился с одним своим хорошим приятелем, бывшим одноклассником. Тот долгое время провел на чужбине и совсем недавно вместе с женою вернулся домой.

— Ладно, — согласилась Баба-Мора. — Пойдем в гости. Только ни в коем случае не смей говорить, кто я такая.

Хозяева приняли их очень хорошо и угостили кофе. Жена одноклассника напекла самых разных пирогов и печений по рецептам той дальней страны, где они побывали. Перебивая друг друга, хозяева рассказывали занятные истории о своих приключениях за границей и вообще о том, что они там видели.

— Мы даже познакомились с местным колдуном, — очаровательно улыбаясь, сказала хозяйка. — Вы не можете себе и представить, насколько серьезно местные жители относятся к колдовству!

Капитан Трумм обеспокоенно взглянул на Бабу-Мору. Но та лишь вежливо улыбнулась и заметила:

— Ах, как интересно!

— Мы оказались свидетелями того, как колдун пением и барабанной дробью вызвал дождь, — продолжал рассказ хозяин.

— И дождь пошел? — поинтересовалась Баба-Мора.

— Подумать только, и правда пошел! — воскликнула хозяйка и снова засмеялась. — Мы насквозь промокли.

— Между прочим, я записал на пленку одно охотничье заклинание, очень своеобразная песня, — сообщил хозяин.

— Сейчас услышите.

Он встал, отыскал пленку и включил магнитофон. Сначала были слышны негромкие удары барабанных палочек, затем к ним присоединился высокий стариковский голос. Трумм посмотрел на Бабу-Мору. Ее глаза на мгновение сверкнули. Она откинулась на спинку кресла и стала с интересом слушать.

Старик пел завораживающе, темп песни убыстрялся, а ритм становился все тревожнее.

Хозяйка дома подняла глаза к потолку и вдруг вскрикнула. Все в испуге уставились в потолок.

Да и было на что посмотреть.

Под потолком с легким шорохом кружило дюжины две упитанных фазанов. Ошеломленный хозяин вскочил с места.

Баба-Мора неприлично громко расхохоталась.

— И впрямь замечательный колдун! — помирала она со смеху.

А птицы все прибывали. Им уже и места не хватало. Некоторые опустились на вещи и на пол. Часть подлетела к Бабе-Море, и она стала угощать их из рук крошками.

— Выключи магнитофон! — закричала хозяйка.

Хозяин бросился к магнитофону и выключил его. Птицы забеспокоились и стали отчаянно бить крыльями. Хозяева со страхом смотрели на этот хаос. Баба-Мора едва заметно улыбнулась и тихонько запела. Птицы начали успокаиваться, скользнули к стенам и превратились в сказочный узор на обоях.

• Предыдущая
• 4/10
• Следующая